адвокат не является на следственные действия что делать

Что делать следователю, если защитник не явился на допрос

Р. Лисицин, старший преподаватель Московского юридического института МВД России, кандидат юридических наук.

Известно, что расширение процессуальных прав одних участников уголовного процесса осуществляется за счет увеличения правовых обязанностей других субъектов судопроизводства. Необходимость надлежащего обеспечения прав и законных интересов лиц, в отношении которых ведется уголовное преследование, привело к тому, что следователям приходится «мириться» с участием защитника на самых ранних этапах расследования. Выполняя свой профессиональный долг, защитник вправе иметь с подозреваемым и обвиняемым свидания наедине без ограничения их количества и продолжительности, представлять доказательства, участвовать в следственных действиях, производимых с участием подзащитного, а также использовать иные процессуальные средства защиты, предусмотренные ст. 51 УПК. Следователь же обязан не только разъяснить подозреваемому и обвиняемому их процессуальные права и прежде всего право на помощь защитника, но и обеспечить возможность их осуществления, а также прав самого защитника. При этом его первоочередной обязанностью остается быстрое, полное и объективное раскрытие и расследование преступлений.

Участие защитника с момента ознакомления подозреваемого с протоколом задержания либо с постановлением об аресте или с момента предъявления обвинения вызвало определенные трудности в деятельности органов расследования. Так, зачастую при проведении допросов подозреваемых и обвиняемых адвокаты вмешиваются в ответы своих подзащитных, стремясь ответить за них, после заданного вопроса заявляют ходатайства о предоставлении перерыва в следственном действии для выработки совместной с подзащитным позиции, просто покидают следственное действие, если считают это выгодным. В результате, как считают некоторые авторы, при умышленных действиях адвоката, направленных на противодействие расследованию, но не противоречащих действующему законодательству, следователь не может выполнить требование закона и в любом случае существенно нарушит право обвиняемого на защиту (Копытов И. Адвокат должен иметь не только права, но и обязанности // Российская юстиция. 1999. N 10. С. 37). Но так ли «беспомощен» следователь в случае недобросовестного поведения защитника, как это кажется на первый взгляд?

Наделяя защитника правом задавать вопросы допрашиваемым лицам, закон не определяет, в какой момент следственного действия защитник должен иметь такую возможность. Вряд ли было бы верным признать за ним право задавать вопросы в любой момент, когда он сочтет это нужным. Участие защитника не должно мешать тактике производства следственного действия. В ст. 204 УПК, регламентирующей участие защитника при производстве дополнительного расследования, закреплено правило, в соответствии с которым он имеет право задавать вопросы лицам, дающим показания, с разрешения следователя. «Разрешение следователя» следует понимать не как право разрешить или запретить защитнику задавать вопросы, а как право устанавливать момент, когда он их может задавать. Поэтому редакцию данной статьи следует истолковывать не в разрешительном, а в процедурном смысле. Хотя в ст. 51 УПК аналогичная запись отсутствует, представляется, что и в ходе предварительного расследования следователь имеет право заранее указать защитнику на то, что последний должен задавать вопросы допрашиваемым лицам только с его разрешения.

На практике нередко возникает вопрос: как действовать, если защитник, участвующий в производстве следственного действия, просит прервать его и предоставить свидание с подзащитным наедине? В литературе высказывалось мнение о том, что в такой просьбе надо отказать, основываясь на положениях ст. 127 УПК, провозглашающей процессуальную самостоятельность следователя. Свидание может быть предоставлено после окончания следственного действия. Данная рекомендация соответствует задаче органов расследования по всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела (ст. 20 УПК), поскольку препятствует срыву намеченной следователем тактики производства следственного действия, позволяет провести его в полном объеме в установленный срок. В принципе разделяя приведенную точку зрения, считаю, что она нуждается в некоторых уточнениях.

Во-первых, тщательная подготовка для участия в следственном действии требуется не только лицу, производящему расследование, но и защитнику. В профессиональные обязанности последнего входит разъяснение обвиняемому (подозреваемому) его прав и обязанностей в ходе предстоящего следственного действия, сущности и значения его производства для результатов расследования. Защитник должен уяснить для себя позицию, которой собирается следовать подзащитный, ответить на интересующие его вопросы, связанные с предстоящим участием в следственном действии. Поэтому, если до его начала защитнику не была предоставлена возможность встретиться с обвиняемым (подозреваемым) наедине, следователь должен предоставить им свидание, прервав производство следственного действия. В соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод каждый обвиняемый (подозреваемый) должен иметь достаточно времени и возможности для подготовки своей защиты. Следовательно, отказ лица, производящего расследование, в удовлетворении просьбы защитника в данной ситуации должен расцениваться как нарушение права обвиняемого на защиту. Во-вторых, отказ следователя в предоставлении свидания с защитником, на котором настаивает обвиняемый (подозреваемый), может привести к срыву проведения следственного действия, так как обвиняемый вправе отказаться от дальнейшего участия в нем.

Обобщая сказанное, представляется, что следователь вправе, не нарушая права обвиняемого (подозреваемого) на защиту, отказать защитнику в предоставлении свидания с подзащитным во время проведения следственного действия, если до его начала защитнику была предоставлена возможность встретиться с подзащитным наедине и если о предоставлении свидания не ходатайствует обвиняемый или подозреваемый.

Тем не менее, на мой взгляд, закон позволяет утверждать о наличии у лица, производящего расследование, обязанности своевременно уведомить защитника о времени и месте производства следственных действий, в которых он вправе участвовать. Основанием для этого служат ст. ст. 19 и 58 УПК, в соответствии с которыми следователь, лицо, производящее дознание, и прокурор обязаны не только разъяснить участвующим в деле лицам их права, но и обеспечить возможность осуществления этих прав. Защитник сможет реализовать рассматриваемое право, только заранее зная о том, где и когда состоится следственное действие. Поэтому уведомление защитника о времени и месте производства следственных действий следует рассматривать как обеспечение ему возможности осуществить свое право на участие в доказывании по делу. При этом закон не устанавливает каких-либо условий (например, в виде ходатайств или заявлений защитника) для выполнения следователем своей обязанности.

В следственной практике нередки случаи, когда защитник, оповещенный следователем о месте и времени производства следственного действия, не является для участия в нем. Считая, что производство следственного действия с участием подозреваемого или обвиняемого без участвующего в деле защитника недопустимо, в упомянутой ранее статье И. Копытова высказывается озабоченность тем, что «нигде не говорится об обязанности избранного обвиняемым адвоката прибыть на какое-либо следственное действие и принять в нем участие».

Ответственность следователя за своевременное производство следственных действий и его процессуальная самостоятельность обусловливают его право провести следственное действие, носящее неотложный характер, в отсутствие защитника, заранее уведомленного о месте и времени его производства. В силу своего профессионального долга адвокат, принимающий на себя защиту по новому делу, должен соизмерять свои возможности с учетом занятости выполнением поручений других клиентов с тем, чтобы не создавать осложнения следователю в его деятельности по расследованию преступлений. В то же время для предотвращения срыва следственного действия в подобных ситуациях УПК целесообразно дополнить нормой о том, что неявка защитника для участия в следственном действии не препятствует его проведению, если он был своевременно извещен об этом.

Источник

Неявка адвоката

Необоснованные случаи срывов судебных заседаний адвокатами стали практически единичными

Не секрет, что вопрос отложения судебных заседаний из-за неявки участников процесса является весьма болезненным, особенно в свете борьбы с судебной волокитой.

Как известно, причин, по которым судебные заседания не состоялись, немало. Это и недоставка подсудимых конвоем, неисполнение определения суда о принудительном приводе, неявка в судебное заседание потерпевших, свидетелей, прокурора или адвоката.

Последнее вызывает особую озабоченность судов, в связи с чем они нередко обращаются в адвокатскую палату с просьбой о применении дисциплинарной ответственности к адвокатам, своевременно не прибывшим в суд.

Безусловно, каждое такое сообщение тщательно проверяется, но далеко не всегда для адвоката наступают последствия дисциплинарного характера.

Практика показала, что суды нередко указывали причиной несостоявшегося судебного заседания неявку адвоката, в то время как виновных действий с его стороны не было, либо и вовсе дело фактически откладывалось по иным причинам.

Случается, адвокат заболел, находится в командировке или участвует в другом, ранее назначенном судебном процессе, о чем заблаговременно уведомил суд. В порядке его замены в судебное заседание пришел другой адвокат, а подзащитный отказался от его услуг и суд этот отказ принял. В чем же вина адвоката? Тем не менее порой отложение дела в таких или аналогичных случаях расценивалось как срыв судебного заседания по причине неявки адвоката.
Поскольку статистика о срывах судебных заседаний носит открытый характер, указания, нередко необоснованные, на недобросовестные действия адвокатов явно не служили укреплению авторитета адвокатуры.

В связи с этим по инициативе Адвокатской палаты несколько лет назад была создана рабочая группа по выработке мер, направленных на сокращение срывов судебных заседании. В нее вошли заместители руководителей Красноярского краевого суда, Управления Министерства юстиции РФ по Красноярскому краю, Управления Судебного департамента в Красноярском крае, Агентства по обеспечению деятельности мировых судей Красноярского края и Адвокатской палаты Красноярского края. Взаимодействие в рамках этой группы оказалось весьма конструктивным и, на удивление, результативным.

Теперь все районные (городские) суды и судебные участки мировых судей Красноярского края по форме, разработанной рабочей группой, направляют информацию о количестве несостоявшихся судебных заседаний, в том числе по причине неявки адвоката. Из отдельных граф этой формы видно, когда, к какому судье, по какому конкретно делу и какой именно адвокат своевременно не прибыл в судебное заседание. При этом в отдельной графе указывается, уважительной ли была причина неявки. Эти сведения поступают во все вышеназванные структуры, в том числе и Адвокатскую палату, которая проверяет полученную информацию по всем случаям, которые суды считают произошедшими по неуважительным причинам. И по результатам проверки далеко не всегда соглашается с таким выводом.

Сама по себе осведомленность заинтересованных сторон – и судей, и адвокатов – о наличии такой проверки поступающей информации о причинах срывов судебных заседаний в значительной степени дисциплинирует обе стороны. Адвокаты знают, что их недобросовестное поведение, а тем более злоупотребление правами, станет предметом пристального внимания органов Адвокатской палаты. Суды также не заинтересованы в представлении недостоверной информации и более ответственно подходят к ее оценке и предоставлению.

Результатом деятельности рабочей группы стало очевидное снижение количества несостоявшихся судебных заседаний, в том числе по причине неявки адвокатов. И если заседания рабочей группы вначале ее деятельности проводились не реже одного раза в квартал, и, поверьте, ей было что обсуждать, то в последние два года она собирается только два раза в год и неизменно констатирует положительную динамику развития событий. А необоснованные случаи срывов судебных заседаний адвокатами стали практически единичными, что, безусловно, радует.

Источник

Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации

Новый обзор ВС. Суд вступился за адвокатов, которых следователи не допускают к делам

Никто не имеет права требовать от адвоката и его доверителя никаких документов, кроме ордера или доверенности для вступления защитника в дело. Об этом говорится в обзоре судебной практики Верховного суда России, утвержденном президиумом ВС. В 170-страничном документе исследованы прецедентные решения, вынесенные в 2020 году.

Верховному суду пришлось разбираться с вопросом в связи с жалобой адвоката, которого СК не допустил к делу в качестве защитника фигуранта дела о мошенничестве. Мужчине было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ, однако он скрылся от следствия и уехал в другую страну.

В следственное управление поступило ходатайство от адвоката, в котором сообщалось о принятии им поручения на защиту фигуранта. Защитник также просил приобщить к материалам уголовного дела ордер, копию своего удостоверения и рукописные заявления от имени обвиняемого о согласии на представление его интересов. Но следователь отказал в этом, заявив, что мужчина находится в розыске и в СК якобы не могут быть уверены в его согласии на участие в деле адвоката.

Последний решил доказать свое право в суде. Однако в нескольких инстанциях получил отказ.

«Для допуска адвоката к участию в деле, кроме удостоверения и ордера, ему следовало представить доказательства согласия обвиняемого на его участие в деле в качестве защитника, поскольку ни органы следствия, ни суд не могут установить факт принадлежности обвиняемому подписи в документах — в заявлении и ходатайстве, выполненных от его имени», — говорилось в решениях.

Адвокат дошел до Верховного суда, судебная коллегия по уголовным делам которого сочла позицию нижестоящих инстанций незаконной. ВС сослался на ч. 1 ст. 50 УПК РФ, в которой говорится, что защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с их согласия. А ч. 4 ст. 49 УПК РФ говорит о том, что адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. В свою очередь, ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» запрещает требовать от адвоката и его доверителя предъявления иных документов, кроме ордера или доверенности, для вступления защитника в дело. Об этом же неоднократно в своих правовых позициях говорил Конституционный суд.

«Выполнение процессуальных обязанностей защитника предполагает наличие у него ордера на ведение уголовного дела конкретного лица и не ставится в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которых находится дело. Следовательно, действующее правовое регулирование закрепляет уведомительный, а не разрешительный порядок вступления адвоката в дело», — резюмировал ВС.

Источник

Адвокату нельзя уходить от защиты

АДВОКАТУ НЕЛЬЗЯ УХОДИТЬ ОТ ЗАЩИТЫ

Заявленный суду отвод не дает адвокату повода покинуть зал судебного заседания, оставив своего подзащитного на скамье подсудимых

В «АГ» № 21 (182) вышла статья к.ю.н., доцента, члена Квалификационной комиссии АП г. Москвы Николая Кипниса «Эпатаж или процессуальная необходимость?», где рассматриваются случаи, в которых поведение следователей или судей зачастую оправдывает досрочное покидание адвокатом места производства следственного действия или судебного заседания. Приводим альтернативную точку зрения на ряд процессуальных ситуаций, рассмотренных в упомянутой публикации.

1. Отказ от защитника по назначению
Этот вопрос недостаточно урегулирован процессуальным законодательством и продолжает оставаться дискуссионным.

Согласно Разъяснению Совета АП г. Москвы по вопросам профессиональной этики адвоката «Об участии в делах по назначению», на которое ссылается Николай Кипнис в своей статье, если «обвиняемый заявляет об отказе от защитника по назначению, адвокат обязан потребовать от следователя вынесения постановления, разрешающего заявленное ходатайство в порядке, определенном правилами главы 15 УПК РФ». При отказе следователя вынести соответствующее постановление адвокату следует подать следователю свое письменное ходатайство, в котором необходимо указать, что до вынесения соответствующего постановления следователем адвокат не вправе осуществлять защиту обвиняемого. Если и это ходатайство не рассмотрено, то адвокат вправе покинуть место производства следственного действия, незамедлительно обжаловав действия следователя в порядке главы 16 УПК РФ.

Строго говоря, УПК РФ не обязывает адвоката требовать от следователя разрешить взаимоотношения адвоката со своим подзащитным. На наш взгляд, адвокат обязан самостоятельно принимать решения в интересах своего подзащитного и расторгать соглашение только в четко определенных случаях, указанных в законе.

Адвокат осуществляет свои права в порядке ст. 49 УПК РФ без согласия суда или следователя по предъявлении удостоверения и ордера. Есть очевидные ситуации, которые не нуждаются в особой аргументации. Например, не требуется согласие следователя и подзащитного на прекращение полномочий защитника, приглашенного в порядке ст. 51 УПК РФ, если подзащитный заключил соглашение с другим адвокатом. Также не требуется согласие следователя и подзащитного, если у адвоката имеются обстоятельства, исключающие участие в уголовном судопроизводстве, предусмотренные ст. 72 УПК РФ (самоотвод).

В этих случаях, проявляя профессиональную культуру и уважение к суду и следствию, адвокат обязан действовать в порядке ч. 1 ст. 69 УПК РФ, поставив суд или следователя в известность об обстоятельствах, указанных в ст. 72 УПК РФ. Представляется, что в этих случаях адвокат должен разъяснить своему подзащитному причины самоотвода и порядок приглашения другого адвоката, в том числе и по правилам ст. 51 УПК РФ.

Если подзащитный способен самостоятельно осуществлять свою защиту, то адвокат не вправе навязывать ему свою помощь, даже если адвокат вступил в дело в порядке ст. 51 УПК РФ.

Некоторых адвокатов смущает, что в соответствии с ч. 2 ст. 52 УПК РФ, «отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя и суда». Как же быть, если следователь или суд отказались удовлетворить заявление обвиняемого об отказе от помощи данного защитника? Это проблема следователя или суда, но не адвоката.

В практике встречаются случаи злоупотребления обвиняемым своими правами по выбору адвоката. Например, участники многодневного процесса попадают в сложное положение, когда один из подсудимых отказывается от услуг адвоката, приглашенного в порядке ст. 51 УПК. «Новому адвокату» требуется много времени для ознакомления с материалами дела и протоколом судебного заседания, что ведет к значительному увеличению времени судебного разбирательства, что может противоречить интересам других подсудимых. Затем следует отказ от «нового адвоката» и т.д.

По нашему мнению, одних только Разъяснений здесь недостаточно. Требуется прямое указание в Уголовно-процессуальном кодексе на обстоятельства, при которых адвокат не вправе уклониться от защиты по назначению в случаях злоупотребления своими правами со стороны подсудимого или обвиняемого.

2. О праве адвоката покинуть помещение следственного отдела в знак протеста против отказа следователя незамедлительно рассмотреть заявленный ему отвод
Как следует из статьи, отвод следователю был заявлен адвокатом на том основании, что в процессе предъявления обвинения, следователь не смог обосновать сумму ущерба. «В течение примерно двух часов следователь пытался найти в материалах дела ответ на заданный ему вопрос, при этом звонил другому следователю…» и т.д. Адвокату «стало совершенно очевидно, что он [следователь] вынес постановление о привлечении в качестве обвиняемого, не зная, на чем основано выдвинутое им обвинение»…

Надо полагать, что подозреваемый не смог покинуть помещение следственного отдела, и адвокат оставил его без защиты. Несомненно, здесь больше эпатажа со стороны адвоката, чем необходимости. Видно стремление адвоката показать «свою ученость» перед следователем, который был, кстати, не обязан в процессе выдвижения обвинения предъявлять адвокату и обвиняемому какие-либо доказательства вины. Это его право, но не обязанность. При таких обстоятельствах основания для отвода были весьма зыбки, а весь негатив, безусловно, отразился на подзащитном.

Разумеется, подобное поведение адвоката до дисциплинарного проступка не дотягивает, но и хвалить его не за что.

3. Адвокат заболел во время судебного заседания
«Адвокат покинул зал суда после того, как суд отказался удовлетворить его ходатайство об отложении рассмотрения дела по причине высокой температуры и воспалительного процесса».

По мнению Н. Кипниса, «волеизъявление суда по вопросу о том, вправе ли адвокат покинуть зал суда или нет по причине болезни, правового значения не имеет, поскольку в силу ст. 20 и 21 Конституции РФ каждый имеет право на жизнь, никто не должен подвергаться пыткам, насилию» и т.д.

Следует заметить, что, как правило, такого рода случаи разрешаются между судом и адвокатом на основе взаимного уважения и доверия. Однако в случае конфликтной ситуации или недостатка общей и профессиональной культуры судьи, что подразумевается в статье, адвокату следует, на наш взгляд, прибегать к формальным шагам.

Представляется, что в случае заболевания адвокату необходимо вызвать врачей «скорой помощи», которые обязаны удостоверить его болезненное состояние и выдать соответствующий документ о невозможности выполнять свои обязанности по состоянию здоровья, необходимости срочной госпитализации для оказания экстренной врачебной помощи. В этой конфликтной ситуации у суда, участников судебного заседания и подзащитного не должно оставаться сомнений, что адвокат не может осуществлять защиту по уважительной причине.

Безусловно, предоставление в суд медицинского документа на следующий день или после излечения снимает вопрос об ответственности адвоката за «покидание зала суда». Полагаем, что ответственность адвоката исключается и в том случае, если он не обратился за медицинской помощью, а сослался на «субъективные ощущения». Вины адвоката нет, но «все же, все же, все же …». По общему правилу, адвокат не вправе покинуть зал судебного заседания, место производства следственных действий, просто сославшись на недомогание, оставив своего подзащитного «наедине с правосудием».

Борис КОЖЕМЯКИН,
к.ю.н., доцент,
адвокат КА «Центральная коллегия адвокатов г. Москвы»,
заместитель председателя Комиссии по защите
профессиональных и социальных прав адвокатов АП г. Москвы

Полный текст статьи читайте в печатной версии «АГ» № 24 за 2014 г.

БЕЗ ДОВЕРИЯ НЕ ОБОЙТИСЬ

Взаимоотношения стороны защиты со следствием и судом продолжают волновать адвокатов. Соображения Б. Кожемякина по данной проблеме интересны, но, полагаю, нуждаются в существенной корректировке.

Так, неосновательно утверждать, что «УПК РФ не обязывает адвоката требовать от следователя разрешить взаимоотношения адвоката со своим подзащитным». Статья 52 УПК РФ как раз наделяет следователя полномочиями разрешать отказ обвиняемого, подозреваемого от помощи защитника, и отклонение такого отказа создает, вопреки другому утверждению коллеги, проблему не столько для следователя, сколько для адвоката. Разъяснения Совета АП Москвы, цитируемые автором, полагаю, оптимально определили поведение адвоката – защитника по назначению в случаях отказа от него.

Никак нельзя согласиться с наделением адвоката по назначению правом ставить свое участие в деле в зависимость от определяемой им самим способности подзащитного самостоятельно осуществлять свою защиту. Назначение защитника – прерогатива следователя и суда, подменять их адвокат не вправе. Что вовсе не означает отсутствия законных оснований для выхода адвоката по назначению из дела. Это, безусловно, обстоятельства, предусмотренные ст. 72, а также ч. 3 ст. 51 УПК РФ. Руководствуясь последней нормой, назначенный адвокат не должен выполнять роль «защитника-дублера», если обвиняемый обеспечен защитником по соглашению.

Автор неодобрительно отзывается о поведении адвоката, покинувшего помещение следственного отдела в связи с нерассмотрением отвода, заявленного им следователю, находя в нем «больше эпатажа, чем необходимости». Адвокат действовал правомерно, в полном соответствии с упомянутыми выше Разъяснениями Совета АП Москвы от 2 марта 2004 г., и представление о наложении на него дисциплинарного взыскания было отклонено. Но сюжет конфликта действительно любопытен, точнее, даже забавен. Только его, на мой взгляд, следует считать не проявлением эпатажа, а примером находчивости и применения защитником своей в хорошем смысле «учености».

Ознакомившись с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, адвокат попросил следователя обосновать указанную там сумму ущерба. Б. Кожемякин прав, что в самом постановлении следователь не обязан указывать доказательства виновности. Но он «повелся» на предложение адвоката, в результате чего обнаружилась необоснованность обвинения, которое должно предъявляться в соответствии со ст. 171 УПК РФ только «при наличии достаточных доказательств». Так «прокол» следователя дал основание адвокату заявить ему отвод. А отказ его рассмотреть – еще один довод о неправомерности уголовного преследования подзащитного.

Не пришел автор к единому знаменателю в вопросе о заболевании адвоката в ходе судебного заседания: с одной стороны, необходимость вызова в суд врачей «скорой помощи», с другой – исключение ответственности адвоката за покидание зала суда и в том случае, если он не обратился за медицинской помощью, а сослался на «субъективные ощущения».

И в наше время очевидное понижение общего морального уровня в обществе и отдельных его, в том числе профессиональных, сегментах – не основание для девальвации статуса адвоката изначальным недоверием, а то и подозрением. Презумпция добросовестности адвоката, покинувшего судебное заседание из-за болезненного состояния, может быть опровержима при дисциплинарном производстве только противоположными фактами: к примеру, адвоката видели в день заболевания гуляющим в ресторане.

Две иллюстрации из недавней собственной практики. В одном процессе на этапе судебных прений появился новый прокурор. Я полюбопытствовал: почему замена, ведь больше месяца в судебном разбирательстве участвовала другой государственный обвинитель? Получил ответ: заболела, и надолго. Отвод прокурору, который собирался поддерживать обвинение, ни одного дня не участвуя в судебном следствии, я не заявил. Ждал оправдательного приговора и на этот раз не ошибся. При последующем ознакомлении с материалами судебного разбирательства никаких следов сообщения суду о болезни прокурора не обнаружил. Слушание второго дела один раз откладывалось в связи с болезнью прокурора – заменить ее, видимо, не представилось возможным. Опять же в деле отсутствовал какой-либо документ, расстройство здоровья подтверждавший. А ведь адвокат, не явившийся в суд по болезни, должен подтвердить ее соответствующим документом. Согласитесь, на некоторые размышления наводит: вообще-то у нас равенство сторон…

Но в целом подход автора к проблеме – правильный, и он совпадает с позицией Квалификационной комиссии и Совета АП Москвы: покидать судебное заседание адвокат вправе только в случаях крайней необходимости. К ним никак не относятся тенденциозность суда, отказы удовлетворять ходатайства защиты о допросе свидетелей, приобщении документов или даже рассматривать заявление об отводе.

И, наконец, о том, что согрело. Автор сообщает о ситуации, когда ему позвонил молодой адвокат, тут же после того, как покинул судебное заседание в знак протеста против нескольких необоснованных, по его мнению, отказов судьи удовлетворить его ходатайства. Б. Кожемякин посоветовал ему вернуться в процесс и принести судье извинения. Тот внял совету и позже за него благодарил. Борис Кожемякин – заместитель председателя Комиссии по защите прав адвокатов нашей Московской палаты, работает в ней очень активно и плодотворно. То, что адвокаты звонят из процесса членам Комиссии – свидетельство ее авторитета. Что меня, президента АП Москвы, понятно, радует.

Генри РЕЗНИК,
вице-президент ФПА РФ, президент АП Москвы

1 Правила адвокатской профессии в России / Сост. А.Н. Марков. М., 1913. С. 253-254.
2 Там же. С. 255.

Источник