аланская символика что означает
Аланские амулеты
Чтобы усилить магические способности, развить дар ясновидения или защититься от атак, практики советуют приобрести или изготовить древние аланские амулеты. При активации лучше обращаться к божествам кочевого племени или энергии стихий. Использовать древние символы может каждый, вне зависимости от веры и пола.
Какие есть аланские амулеты?
Особым почетом у древнего народа пользовался огненный культ, а потому для активации и усиления действия талисманов практики рекомендуют использовать пламя свечей или обращение к божеству аланов — Хуару.
Историки обнаружили следующие виды магических амулетов кочевого племени скифо-сарматского происхождения, которые, по мнению практиков, могут использоваться современниками:
Что такое аланский триксель?
Внешний вид талисмана
Наиболее известный магический амулет, распространенный у различных племен, состоит из 3 закрученных спиралью внутрь линий, которые олицетворяют стихии. Еще одно значение знака, питающегося солнечной силой, обозначает еще прошедшие события, настоящие и те, что скоро свершатся. В центре, где сходятся линии, максимальная концентрация силы. В качестве материала практики рекомендуют выбирать серебро, олово, золото или бронзу. Аланские жрецы иногда использовали камень и древесину. Символ можно нарисовать на поверхности красной, синей краской или вырезать специально приобретенным для ритуала ножом. Мужчины зачастую носят амулет в виде кольца, а женщины — подвески. Разрешается включить триксель в браслет, а вот серьги не окажут сильного влияния на организм. Аланский амулет рекомендуется выбирать позитивными людям, целеустремленным личностям, ясновидящим, колдунам и ведьмам.
Магические свойства
Аланский триксель образует вокруг владельца мощный щит, защищающий от агрессивных потусторонних сущностей, недоброжелателей, магических атак и завистников. Мощный символ объединяет человеческий мир, подземный и божественный, а потому, благодаря талисману, практики увеличивают магический потенциал, развивают способность видеть будущее и получают сакральные знания. Зачастую озарения и ответы приходят во снах, потому необходимо научиться распознавать символику ночных видений, а еще слушать интуицию. Действие амулета обычно проявляется сразу.
Способы применения
При активации амулетов практики рекомендуют повторять аланские обряды, которые включали окуривание багульником. Это наделит талисман особой магической силой и поможет скорее установить контакт.
Аланские амулеты рекомендуется носить в виде украшений — подвесок, колец или бляшек на одежду. Наилучшее расположение — рядом с грудью. Приобретенный талисман следует на сутки положить в соль, чтобы очистить от энергетики изготовителя, а потом зарядить энергией огня или дневного, ночного светила. Для этого аланский амулет держится над пламенем свечки или укладывается на подоконник под прямые лучи. Активация водой и землей, по данным практиков, у аланов не практиковалась.
Талисманы разрешается носить не снимая, но во время приема душа или ванны, лучше временно складывать их в шкатулку. В первые дни особенно важно, чтобы магические символы постоянно были рядом с владельцем, затем контакт может быть более редким. Статуэтки-обереги, предназначенные для защиты домочадцев или жилища, лучше хранить в незаметном месте, чтобы гости не обращали внимания.
Аланская символика что означает
Согласно реконструкции они представляли собой полотнища с двумя окончаниями, обшитыми золотыми бляшками различных геометрических форм. Первое было очень узким, с острыми окончаниями и двумя лентами-завязками у древка. У второго знамени окончания были округлыми, а верхнее – несколько длиннее нижнего.
Для декора знамен и креплений завязками указаны параллели в материалах кургана № 6 хуннского могильника Ноин-Ула (Монголия), что отражало тесные контакты аланов с хуннами еще на востоке Центральной Азии. Находки сопоставляются с изображениями двух знамен на стене Кяфарской гробницы (Карачаево-Черкесия), которую предложено считать захоронением Дорголела, правившего в Алании в XI в. Им, в свою очередь, находят прямые параллели в свадебных и траурных знаменах осетин и иных образцах. Подобные траурные знамена, но прямоугольной формы, усматривают в процарапанных рисунках (граффити) рубежа нашей эры в храме Байты III (Казахстан), которые связывают с комплексом сармато-аланских представлений.
Исследователям известна тесная связь знамени с копьем, включая использование в качестве знамени копья со специальным знаком. В Андреевском кургане (Мордовия) I–II вв., содержащем сарматские материалы, найдена насадка на копье с двумя петлями для крепления небольшого знамени. Ее сопоставляют со втулкой копья, украшенной золотой обкладкой, разноцветными камнями и тамгообразным знаком из подкурганного погребения возле Аджимушкайских каменоломен (Крым) IV в. Такое копье со втулкой могло служить для подвешивания знамени по типу римского vexillum.
Тамгообразный знак на втулке включают в число знаков царей Боспорского царства, имевших алано-сарматское происхождение. В их верхней части полагается схематичное изображение дракона. Также предполагается, что появление на германских наконечниках копий II–III вв. (Западная Украина, Польша, Германия, Норвегия) кроме германских магических знаков и рун, тамгообразных знаков связано с их нанесением в знак побед над алано-сарматами. Видеть эти знаки германцы могли именно на сарматских знаменах, а перенесение их на свои копья считают прообразом ситуации завладения святыней противника – его знаменем.
Но наиболее известными для аланов стали боевые знамена, чьи прототипы также усматривали в разобранных хуннских знаменах – металлическая голова и туловище из ткани – могильника Ноин-Ула. Речь идет о драконообразных штандартах, которые аланы принесли с собой из Центральной Азии. Там их точная копия представлена в Синьцзяне (Китай) еще в раннем Средневековье – «святой воин» в Кирише. Исследователям хорошо известны оригинальные костяные пластины из погребения кургана № 2 Орлата (Узбекистан) с изображением боя пеших и конных воинов. Этническая принадлежность воинов решается по-разному. Обосновывается и гипотеза об аланах. За спиной одного из всадников изображено закрепленное знамя, но без головы дракона.
В целом, по заключению ученых, драконообразные штандарты позаимствованы «северными варварами» из Китая, где образ дракона был тесно связан с образом императора. Одним из древнейших примеров такого заимствования считают изображение на «оленном камне» № 2 Хэрэксурийн дэнж (Монголия). Впоследствии традиция драконообразных штандартов актуализировалась в культурах хуннов и аланов.
Описания аланских знамен, позаимствованных римлянами как минимум к 135/136 гг., сохранил Флавий Арриан. Их голова и тело, сшивавшиеся из разноцветных лоскутов, имели вид змеи. На ветру знамена развевались, приобретая устрашающий вид и издавая свист. Они служили заметными знаками для координации боевых действий. Кроме того, их свист мог служить ориентированию воинов по звуку, а положение тела – ориентиром по ветру для лучников и метателей дротиков. Бронзовая голова дракона как часть штандарта III в. обнаружена в римском военном поселении в Нидербибере (Германия).
Изображения знамен различных типов представлены в граффити склепа кургана на Госпитальной улице в Керчи (Крым). Одно из них сопоставляют с образцами из «Дачи» и Ноин-Улы, другое имеет форму узкого и длинного полотнища с навершием на древке в виде головы дракона. Вопрос об их происхождении остается открытым.
Сарматы-языги и аланы принимали участие в I Маркоманнской войне (167–175 гг.) против Рима. Примечательно, что император Марк Аврелий в приписываемом ему письме сенату отмечал, что враг выставил 74 дракона на пути продвижения римских отрядов. Такие штандарты как трофеи были изображены на монетах Марка Аврелия, выбитых в честь победы над языгами, и среди трофеев на его колонне. На монетах представлены и штандарты прямоугольной формы, подвешенные на древко, типа римского vexillum. Один из них прикреплен к наконечнику копья и украшен диагонально перекрещивающимися линиями. Позднее о vexillum сарматов-лимигантов писал Аммиан Марцеллин.
После своего поражения языги обязались поставить Риму 8 000 всадников. 5 500 из них были направлены в Британию на охрану Адрианова Вала. Их пребывание там наглядно подтверждается, в том числе, рельефом из Честера конца II в. или III в. с изображением всадника, держащего над головой драконообразный штандарт. Полагают, что история сарматов Британии стала источником и для образов драконообразных штандартов в легендах о короле Артуре.
Таким образом, драконообразные штандарты достаточно быстро были позаимствованы от аланов родственными им сарматами. Данное заимствование возможно и в отношении даков. Так, в Карпатском бассейне была обнаружена гравированная золотая пластина, изображавшая змея или дракона и служившая навершием знамени, которое считают штандартом правителя даков Децебала. На арке Траяна изображено вторжение Децебала в 101–102 гг. в Мезию. На ней в руках пешего воина-дака и среди трофеев представлены драконообразные штандарты, но здесь же изображены и всадники роксолан. Предполагают, что сарматы, выступившие на стороне Рима, с такими штандартами изображены на арке Галерия в событиях войны 290-х гг. против персов.
Осетинская этнография не зафиксировала использование драконообразного штандарта. Но, по заключению исследователей, его дериватом могут служить фарны хъил – «шест фарна», украшавшийся разноцветными лентами, а также гъолон лæдзæг – «пестрая палка». Полагают, что традиция разных народов подвешивания разноцветных лент в святых местах, на деревьях восходит к традиции подвешивания шкур животных. Такие ленты считают прообразом современного флага, в том числе государственного символа социального единения и интегрирующей идеи.
Ученые отмечают, что одной из древних форм штандартов были образцы без полотнищ, но с навершиями в форме животных (зооморфные). Другим видом были полотнища, сделанные из шкур животных. Впоследствии на полотнищах стали изображаться сами эти животные. Данные зооморфные образы служили символами единства народа, их тотемами. В них видели воплощения божеств, которые покровительствовали этим народам. С таких позиций следует обратить внимание и на некоторые другие материалы.
В XVI в. в Западной Европе наблюдается всплеск внимания эрудитов к проблемам геральдики. Тогда появляются и сведения (Корнелий Агриппа Неттесгеймский, Франциск Иреникус, Олаф Магнус, Шимон Окольски, Хосе де Авилес и др.) о том, что во время вторжения в Испанию в 409 г. аланы, бургунды и свевы избрали своим военным символом кошку. Данные утверждения перешли во многие работы и словари по геральдике. В издании Клода Парадина 1557 г. было даже приведено такое изображение кошки. Насколько можно судить, сведения восходят к единственному источнику – труду некоего Мефодия. Сам труд и личность его автора до сих пор не проидентифицированы.
Видимо, следует указать, что в европейской традиции аланы нередко относились к германским народам, к которым принадлежали те же бургунды и свевы. Другие источники подтверждают, что кошка была символом именно бургундов, а кошачьи хищники выступали символами различных германских народов. Поэтому аланам, многократно действовавшим в Западной Европе в тесном контакте с германцами, вместе с представлениями об их германском происхождении был частным образом приписан и чужой символ. В трудах христианских авторов падение Рима рассматривалось через призму библейских сведений об апокалипсисе, в которых представлены сатанинские зооморфные образы. Их авторы ассоциировали с варварскими народами, прежде всего с германского происхождения, разрушившими Рим. В таком ключе Диего де Сааверда Фахардо назвал символом правителя аланов крылатую львицу.
Юниус Адриан со ссылкой на Юлия Скалигера отмечал, что аланы на скифском языке означает «собаки», почему на их знаменах и инсигниях изображалась собака. Марко де ла Фрата и Монтальбано называли символом аланов, вторгнувшихся в Испанию, куницу. Надо полагать, что мы имеем дело с трактовками за счет известных значений латинских catta, cattus – кошка, кот, catula – собачка, catulus – котенок, щенок, feles/felis – кошка, куница, хорек. Некоторые исследователи отмечали «аланскую породу» собак, полагаясь на ее геральдические изображения. Но другие ученые категорично отвергают ее существование.
Видимо, к тем же сведениям восходит утверждение Бернарду де Бриту, что на гербе г. Коимбра (бывшая столица Португалии), якобы построенного по приказу Аддака, возглавлявшего вторжение аланов в Испанию и получившего в 411 г. в свое управление Лузитанию, были изображены его символ – лев и символ правителя свевов – дракон. Однако самый первый из известных гербов города 1240 г. вообще не содержал зооморфных изображений. В том же веке появляется новое изображение, просуществовавшее как минимум до 1385 г. На нем фиксируется изображение только змеи. Впервые дракон и лев появляются на изображении 1516 г., чему синхронны соответствующие каменные изображения из самого города. Следовательно, изображение льва на гербе могло возникнуть не ранее конца XIV в., что препятствует рассмотрению его как аланского символа.
На карте 1735 г. грузинского царевича Вахушти Багратиони среди различных владельческих символов представлена и «Овсэтиса» – «(Знамя-герб/-знак) Осетии». На полотнище розового цвета на фоне гор изображен кошачий хищник, обычно идентифицируемый с переднеазиатским леопардом. Только единожды хищник отождествлялся с рысью. Одни исследователи безоговорочно приняли изображение как реальный исторический символ. Другие посчитали, что он отражает взгляд на аланов-осетин со стороны соседей и может быть связан с индивидуальным символом отдельной исторической личности. Вместе с тем предлагалось отражение неких мифологических и числовых символов «восточноиранского культурного круга». К сожалению, собственно аланские материалы кавказского региона раннесредневекового периода остались практически вне научного анализа.
Наконец, в двух славянских источниках XII–XIII вв. – «Части языком» и «Разумник-указ» – утверждается, что символом аланов-ясов был олень. В одной из копий символом ясов названа веверица – пушной зверек (ласка, горностай, белка), которая в действительности символизирует зихов – представителей древнего адыгского мира, с которыми в копии ошибочно и меняются местами ясы. Данная путаница перешла в древнерусский сборник поучительных статей XVI в. «Измарагд». В некоторых копиях ясы поставлены на место германских алеманов, что также сказывается на путанице зооморфных образов – зубр, или на место славянских чехов – белка.
Исследователи, учитывая важную роль образа оленя в мифологии аланов, видели в его символе своего рода национальную эмблему (герб) народа. Обращали внимание на сведения Валерия Флакка, что значком (signum) народа акесинов, обитавшего возле Азовского моря, была лань с золотыми рогами. При этом указывали, что в осетинском эпосе лань связана с божеством Солнца, а у многих ираноязычных народов олень был символом и воплощением солнечного божества, служа и жертвой такому божеству.
Образ оленя действительно многократно представлен в фольклорно-этнографическом наследии осетин, наделяясь солнечными чертами. В нартовском эпосе упоминаются боевые знамена в сказании о войне Ахсартаггата и Бората, но, к сожалению, без их конкретного описания. Однако в рукописях известного знатока и собирателя осетинского фольклорно-этнографического материала
М. К. Гарданти, хранящихся в научном архиве СОИГСИ, указывается, что боевое знамя осетинских нартов представляло собой трехконечное разноцветное полотнище с изображением оленя, между лопатками которого помещена пятиконечная звезда. Данное знамя обозначено им как гъолон гъæдæ – «пестрое древо».
Десять символов Северной Осетии
Проект реализовала творческая группа «Мах Конд» при поддержке местного комитета по туризму. Цель — повысить туристическую привлекательность региона. И вот на что предлагают посмотреть путешественникам.
Буква æ
Фото: Марина Львова
Между Фиагдоном и Даргавсом
Буква — символ осетинского языка, выполненная из дерева и металла. В 1844 году филолог Андреас Шегрен создал то, что можно назвать современной осетинской письменностью. Многие буквенные знаки он заимствовал из латиницы. Почти век спустя — в 1923 году — весь язык перешел на латинскую основу, а в 1938 году был переведен на кириллицу. Все буквы алфавита приобрели иное начертание, кроме одной — Æ/æ.
«Танец с кинжалами»
Селение Верхний Згид
«Колесо Балсага»
Фото: Константин Фарниев
Окрестности села Даргавс
Огненное, крушащее все на своем пути колесо родом, конечно, из нартского эпоса и символизирует культ Солнца. Колесо Балсага — это живое существо, небожитель, состоящий на службе у высших сил. Этот герой сказаний имеет необычную форму, способен к перевоплощению, обладает даром речи, хитер и наделен большой силой. Именно Колесо Балсага становится причиной смерти нарта Сослана: оно отсекает герою ноги за оскорбление, нанесенное им дочери Солнца Ацырухс.
«Къоста»
Окрестности водохранилища Зарамагской ГЭС
Металлическая сборная конструкция под определенным ракурсом становится портретом великого осетинского поэта, драматурга и публициста Коста Хетагурова. Место для установки объекта выбрано не случайно: поэт родился и рос в селении Нар, недалеко от Зарамага, в семье прапорщика царской армии. Коста Хетагурова в Осетии знает действительно каждый. Именно с его стихотворений начинается знакомство с родным языком. Кому, как не основоположнику осетинского языка и литературы, зафиксировавшему всю красоту и глубину национального языка, ставить памятные знаки в этих местах?
«Рог изобилия»
Фото: Марина Львова
Гигантская конструкция подвешена прямо к скале. Натуральный рог, инкрустированный драгоценным металлом, — частое украшение в интерьере местных домов и популярный у туристов сувенир. Раньше он выполнял у осетин бытовую и ритуальную функции: из рогов пили в повседневности и во время ритуальных застолий. Теперь это скорее символ.
«Хъисын фæндыр»
Окрестности Галиатского водопада
Кишын фандыр — струнный смычковый инструмент, под аккомпанемент которого старцы-сказители напевали свои истории про легендарных героев и другие предания старины. Широко использовать его начали в конце XIX века, заменив им традиционную двенадцатиструнную арфу. Считается, что кишын фандыр также помогал в поисках тел при сходе снежных лавин и позволял предсказывать погоду по изменению его звучания. Инструмент напоминает скрипку, но способ игры отличается: музыкант держит его вертикально, на коленях. Арт-объект в горах недалеко от Галиатского водопада кишын фандыр таким, каким его воссоздал современный мастер — исследователь старинных инструментов Сослан Моураов.
Фото: Константин Фарниев
«Зеркальный барс»
Барс — символ Осетии в буквальном смысле этого слова. Именно он красуется на гербе республики. Но это не тот снежный барс, которого мы привыкли себе представлять, а переднеазиатский леопард, животное желтого окраса с черными пятнами. Именно эти дикие кошки водились до середины XX века на территории Северного Кавказа, но практически исчезли из естественной среды обитания. Сегодня силами экологов и волонтеров популяцию хищников на Кавказе восстанавливают.
Переднеазиатский леопард — животное красивое и крупное, однако предпочитает обособленный образ жизни и искусно скрывается в природной среде. С этим связан выбор материала для арт-объекта — это зеркало. Заметить притаившегося между скалами в Кадаргаванском каньоне зеркального барса удается не сразу.
«Скифский акинак»
Долина Мидаграбинских водопадов
Короткий меч акинак — вспомогательное вооружение воинственных кочевников. Он был непременным атрибутом скифского воина, но стратегической роли не играл. Скифы предпочитали дистанционный бой с использованием стрел и дротиков. Однако если уж доходило до ближнего боя, то акинак всегда был под рукой. Это клинок с двумя лезвиями, треугольными или плоскими, сужающимися к острию. Делали его обычно из железа, реже — из бронзы. А рукоять клинка могла быть как простой формы, так и замысловатой — к примеру, изображала лапу зверя.
Албегова З.Х.
Палеосоциология аланской религии VII—IХ ВВ. (по материалам амулетов из катакомбных погребений Северного Кавказа и Среднего Дона)
Российская археология. 2001. № 2.
<83>– начало страницы.
OCR OlIva.
Верования населения Хазарского каганата всегда вызывали живейший интерес не только у исследователей, занимающихся проблемами раннесредневековой истории Юго-Восточной Европы и религиоведов, но также и у широкого круга читателей, интересующихся отечественной историей и древними религиями. Не будет преувеличением сказать, что пока число вопросов, касающихся этой темы, во много раз превышает число ответов. Из религий народов, входивших в состав каганата, на сегодняшний день наиболее изученной является религия алан-ассов, составлявших значительную часть населения Хазарии.
Тема языческой религии алан не раз затрагивалась учеными различных отраслей исторического и филологического знания. Отсутствие полноценных письменных свидетельств об аланских культах заставляет исследователей обращаться к другим источникам: данным археологии, этнографии, фольклора, эпоса и лингвистики прямых потомков алан — осетин, проживающих сегодня на Центральном Кавказе. На сегодняшний день накоплен обширный материал о религии и эпосе осетин, сделаны попытки вычленения основных культов алан методом ретроспективного сравнения этого материала со свидетельствами древних авторов о верованиях скифов, сарматов и алан (Абаев, 1990. С. 102-114; Гатиев, 1876; Гуриев, 1991; Дюмезиль, 1976; 1990; Калоев, 1971; 1993. С. 202-215; 1999. С. 48-53; Магомедов А.Х., 1968; Миллер В.Ф., 1882а,б: 1893; Студенецкая, 1984; Уарзиати, 1990; 1995; Чибиров, 1976; 1984; Чочиев, 1985). Первым исследователем, непосредственно обратившимся к проблеме аланского язычества, стал выдающийся лингвист В.И. Абаев. В статье, вышедшей в 1949 г., он попытался дать общую характеристику верований алан до официального принятия ими христианства в X в. Среди самых почитаемых божеств, с наибольшей степенью вероятности входивших в аланский пантеон, В.И. Абаев назвал Огонь, богиню домашнего очага, бога войны, грозовика, патрона скота, патрона волков, повелителя водной стихии. Возможно, в пантеон входили Ветер и Вулкан (Курдалагон осетинского эпоса) (Абаев. 1990. С. 102-114). Выводы В.И. Абаева сыграли важную роль в дальнейшем изучении аланского и осетинского язычества этнографами и археологами.
Анализ и интерпретация археологического материала (в частности, амулетов и святилищ) с привлечением данных этнографии, фольклора и эпоса осетин предпринимались рядом специалистов-археологов (Афанасьев, 1976а; Кузнецов, 1992. С. 283-305). Вопросы верований алан, типологии и интерпретации амулетов и некоторых особенностей погребального обряда затрагивались также в трудах В.Б. Ковалевской, С.А. Плетневой, В.С. Флерова (Ковалевская, 1978; 1983; 1995; Плетнева, 1967; 1989; Флеров, 1993; 2000). Большой интерес представляют результаты исследований А.А. Иерусалимской культовых предметов из органики, хорошо сохранившихся в погребениях Мощевой балки (VIII—Х вв.) (Иерусалимская, 1983а, б).
Упомянутые исследователи касались и вопросов социологии религии, обращали внимание на влияние общественных отношений на религиозные взгляды алан. Было отмечено, что амулеты, как правило, являлись атрибутом женских погребений и несли печать самого первого социального разделения — разделения по полу и возрасту; обереги могли олицетворять тотем рода и таким образом отражать принадлежность носителя амулета к тому или иному роду (Ковалевская, 1995); появление в VIII—Х вв. амулетов в виде всадников связано с выделением дружинной знати (Афанасьев, 1973).
Предлагаемая работа направлена на создание еще одного источника для дальнейшего исследования данного вопроса. Она представляет собой анализ массового археологического материала — аланских амулетов из катакомбных погребений (которые, несмотря на ведущиеся дискуссии, признаются большинством ученых основным критерием выявления аланского этноса) хазарского времени с помощью компьютерных математических и социологических методов и преследует цель проследить динамику и этапы развития религии на фоне исторических событий в цифрах и процентах. Подобный (палеосоциологический) подход имеет несколько плюсов: во-первых, компьютерная <84>обработка обеспечивает возможность оперировать большими объемами данных, во-вторых, что немаловажно, получать выводы, максимально свободные от субъективных оценок автора. Таким образом, сочетание традиционных (историко-сравнительных) и современных (социологических и компьютерностатистических) методов позволяет интенсивнее использовать источниковедческую базу и глубже изучить процесс эволюции язычества алан.
Если рассматривать амулеты, найденные в катакомбах, как маркеры определенных религиозных верований, обрядов и культов, то можно предположить, что изучение ареалов единообразных наборов амулетов, изменений, происходивших с ними в различные хронологические периоды, исследование распределения различных амулетов по половозрастным группам позволят выявить: крупные общности с едиными религиозными воззрениями; локальные группы в рамках крупных общностей, различающиеся по деталям амулетных наборов; роль различных половозрастных групп в религиозной обрядности; а также зафиксировать изменения, происходившие в мировоззрении аланского общества с течением времени и под влиянием исторических событий.
Наборы амулетов северокавказских алан анализировались с применением наиболее простого, но вместе с тем показательного метода дескриптивной (описательной) статистики, а материалы СМК, помимо него, с помощью факторного, кластерного и дискриминантного анализа. Для проведения статистической обработки БД использовались пакеты программ ‘Datascope», «SAS», «Statgraphics», предоставленные Г.Е. Афанасьевым.
Основной набор амулетов и, очевидно, основная мировоззренческая схема, господствовавшая у алан до середины IX в., когда эти амулеты вышли из употребления, сложился в VI—VII вв. Этот набор включал украшения (бусы, браслеты, серьги, кольца), часто игравшие, согласно этнографическим источникам, роль оберегов, и такие обереги, как орнаментированные с тыльной стороны бронзовые зеркала, коробочки, смоловидное вещество, раковины-каури, аммониты, бронзовые антропоморфные фигурки, фибулы-птицы, кольца с наплывами, колесовидные амулеты, фигурки быков, оленей, колокольчики, миниатюрные зеркальца. Эти амулеты отражают наличие охотничьих, скотоводческих, земледельческих, воинских, астральных культов, культа плодородия, предков, тотемизма и проч. Мы не будем подробно останавливаться на семантике амулетов, так как она частично рассматривалась вышеупомянутыми исследователями.
Ареал этих амулетов совпадал с территорией распространения катакомбного обряда погребения. Сложение основного набора амулетов, возможно, связано с благоприятной внешнеполитической обстановкой, возникновением в середине VI в. северного отрезка Великого Шелкового пути и укреплением в связи с этим контактов с Востоком и Западом. Таким образом, к тому времени, когда в середине VII в. гегемония в степи перешла к Хазарскому каганату, северокавказские аланы имели некое общее мировоззрение. Нам необходимо обратить на это особое внимание потому, что на рубеже VII—VIII вв. часть алан переселилась на Средний Дон, унеся с собой погребальный обряд и традиционные формы амулетов. Причины их переселения — отдельный дискуссионный вопрос, на котором мы не будем останавливаться (Плетнева, 1967. С. 91; Афанасьев, 1981; 1988. С. 92; Кузнецов, 1992. С. 76). Считается, что зависимость от каганата в период с VII по X в. сыграла положительную роль для становления Алании. В южнорусских степях ослабевает движение кочевников, что дает возможность благополучного развития оседлых народов Предкавказья, к числу которых, как установлено И.А. Аржанцевой и Г.Е. Афанасьевым, относились и аланы. Кроме того, успешное противостояние арабскому халифту способствовало интеграции алан в рамках хазарской «лоскутной империи» (Гадло, 1979. С. 211; Минаева, 1971. С. 205).
Период VII—VIII вв. изучался на основании материалов из 108 катакомб, содержащих 168 погребений. Исследуемые катакомбы относились к могильникам: Бавтугай, катакомба 3 (раскопки
М.И. Пикуль), Верхний Чир-юрт-2, катакомбы 1-5, 1/1, 1/2. 1/5. 1/6, 1/8-1/12, 2/2-2/5, 2/7-2/18, 2/20-2/25 (раскопки М.Г. Магомедова), Горное Эхо, катакомба 3, (раскопки А.П. Рунича), Даргавс, катакомба 7/1 (раскопки Р.Г. Дзаттиаты), Кисловодское озеро 1, катакомбы 20, 24 (раскопки А.П. Рунича), Клин-Яр 3, катакомбы 5, 20, 23 (раскопки А.П. Рунича, В.С. Флерова), Лермонтовская скала-2, катакомбы 2, 12, 18 (раскопки А.П. Рунича), Мартан-Чу 2, катакомба 1 (раскопки В.Б. Виноградова), Мирный-2, катакомбы 3, 4 (раскопки А.П. Рунича). Мокрая Балка-1, катакомбы 1, 9, 15, 17, 19, 21, 22, 24, 29, 33, 38, 45, 47, 49, 50, 52, 59, 68, 73, 74, 78, 92, 99, 103, 104, 113, 114, 118, 120, 124, 5-аф, 15-к, 20-к, 21-к (раскопки А.П. Рунича, Г.Е. Афанасьева, В.Б. Ковалевской), Мокрая Балка-2, катакомбы 1, 2 (раскопки Г.Е. Афанасьева), Песчанка, катакомбы 1-15 (ОАК, 1901. С. 124-135), Таргу, катакомбы 1-4, 6 (раскопки В.М. Котович) и Чми, катакомбы 4, 7, 11, 12, 17 (Самоквасов. 1908. С. 178-182) (рис. 1).
Набор амулетов и украшений из этих катакомб представлял собой описанное выше разнообразие культовых предметов, но к нему добавились кольца с птичьими головками, фигурки баранов, коней, всадников, клыки животных (рис. 2). С VIII в. распространилась пришедшая из степи мода на ношение бубенчиков. В.А. Кузнецов предположил, что они выполняли функции оберегов (Кузнецов. 1992. С. 300). Анализ материалов из катакомб VII—VIII вв., проведенный В.Б. Ковалевской, показал, что в этот период появляются антропоморфные фаллические амулеты, вписанные в кольцо с наплывами, что подчеркивает небесный характер божества. «Возможно, — пишет В.Б. Ковалевская, — культ божества плодородия слился с культом героя-вождя» (Ковалевская, 1981. С. 89).
Принадлежность инвентаря конкретному костяку определена в 158 случаях. В число 158 погребенных входят 23 мужчины, 33 женщины, 4 подростка, детей — 40, неопределенных взрослых — 57. Останки одного человека не поддавались определению.
Амулетами и украшениями сопровождалось 88 костяков, или 56% от общего числа погребенных. Среди индивидов с инвентарем 11 мужчин (45.8% всех мужчин), 31 женщина (94% всех женщин), 2 подростка, 10 детей (28.6% всех детей), 33 неопределенных взрослых (60%), пол и возраст 1 погребенного не поддались определению. Всего амулетами и украшениями сопровождались 75 взрослых (66% всех взрослых), 14 детей и подростков (32% всех детей и подростков).
Если учитывать, что в V в. обереги сопровождали 18% мужчин, 67% женщин. 47% детей и подростков, в VI—VII в. 26% мужчин, 81% женщин, 47% детей и подростков (Албегова, 2000. С. 55, 66), то выясняется, что процент мужчин и женщин, сопровождающихся амулетами и украшениями, неуклонно возрастает, а процент детей и подростков сокращается. Это явление трудно объяснить. Возможно, оно связано со стабилизацией хозяйственной и демографической ситуации, с уменьшением смертности детей. Возможно также, что такое положение связано с хозяйственным подъемом, произошедшим в VIII—IХ вв. Он проявился в возникновении значительного числа аланских городищ, которые являлись центрами ремесла и торговли (Алексеева, 1992. С. 185). Этот подъем <86>требовал больших трудозатрат и был подготовлен поколениями VII—VIII в. Об этом говорит инвентарь погребений. С VIII в. в аланских катакомбах начинают встречаться тесла и мотыжки, которые могли использоваться как для обработки дерева и кож, так и в земледелии (Алексеева, 1971. С. 110). Потребность общества в большом количестве рабочих рук и воинов (в частности для противостояния арабам) была связана с потребностью в большом количестве сильных зрелых людей. Не исключено, что это стало причиной увеличения числа взрослых и уменьшения числа детских погребений, сопровождавшихся амулетами.
Рис. 2. Амулеты и зеркала VII—VIII в.в. 1, 2, 22, 23, 24 — Мокрая балка 1, катакомба 15; 3 — Мокрая балка 1, катакомба 47; 4, 5, 7 — Мокрая балка 2, катакомба 1; 6, 15 — Песчанка, катакомба 5; 8 — Мокрая Балка 1, катакомба 49а; 9 — Песчанка, катакомба 2; 10, 29 — Мокрая балка 1, катакомба 21; 11 — Мокрая балка 1, катакомба 68; 12, 13, 21, 26 — Мокрая балка 1, катакомба 113; 14 — Чми, катакомба 7; 16 — Таргу, катакомба 7; 17 — Мокрая балка 1, катакомба 1; 18 — Мокрая балка 2, катакомба 2; 19 — Мокрая Балка 1, катакомба 47; 20 — Мокрая Балка 1, катакомба 52; 25 — Мокрая Балка 1, катакомба 124; 27 — Клин-Яр, катакомба 5; 28, 31 — Лермонтовская скала 2, катакомба 12; 30 — Мокрая Балка 1, катакомба 78; 32 — Лермонтовская скала 2, катакомба 18; 33 — Мокрая Балка I, катакомба 50.
Разнообразнее, чем в VI—VII вв., стали наборы амулетов при мужчинах. С ними встречено большее количество колокольчиков, чем с другими половозрастными группами (таблица 1). Смоловидное вещество (по разным версиям это было либо мумие, либо опий-сырец) в VII—VШ вв. стало <87>чаще, чем в предыдущий период встречаться при женских погребениях (Афанасьев. 1976б. С. 128, 129; Фоменко, 1989. С. 20; Илюшин, Фоменко, 1994. С. 45). Возможно, эти женщины были гадалками либо знахарками, использовавшими его как лечебное средство. Характерно, что вещество никогда не фиксировалось с детьми и подростками.