белорусская оппозиция чего хочет
Вопрос дня: чем займется белорусская оппозиция, победив Лукашенко?
Обсуждая события в Беларуси, эксперты задаются совершенно справедливым вопросом: а когда наконец оппозиция скинет ненавистную власть, чем она займется дальше?
Вот, к примеру, что пишет в своем блоге известный российский экномист Яков Миркин:
Волнуется о том, как бы Беларусь не разделила судьбу Украины и журналист Павел Пряников:
«Украина в своё время упустила этот шанс, посмотрим, справится ли Белоруссия – стать альтернативным государством для русских. Даже не в смысле политическом, а – в обывательском. У россиян есть огромный запрос на переселение в «нормальность». 90% переселенцев из РФ это (в нормальном смысле) «колбасная эмиграция». Политизированных людей в любом обществе мало, а потребителей – большинство.
Многим не нужна западная демократия и гипотетический большой заработок. Достаточно просто восточноевропейской «нормальности», на 3,5 по 5-балльной системе. Отсюда такое большое переселение россиян в Латвию, Болгарию, Чехию, Турцию. Сейчас пошла Грузия. Места, где пара человек может нормально прожить на 700-1000 евро в месяц. При том, что это ещё и те территории, где можно жить с русским языком.
Вот у Белоруссии есть шанс стать таким местом для переселения сотен тысяч россиян. Украина, повторюсь, этот шанс упустила, поставив надолго барьер для переезда туда россиян. Потенциально для той же Белоруссии такая потребительская миграция может приносить пару-тройку миллиардов долларов в год – для их страны это приличные деньги.
«Нельзя так со своим народом» Главная соперница Лукашенко — о том, почему у белорусов кончилось терпение и нужна ли им Россия
Светлана Тихановская. Фото: Сергей Гриц / AP
Нынешнюю президентскую кампанию в Белоруссии по праву называют самой скандальной в истории. После задержания двух потенциальных соперников действующего президента Александра Лукашенко — блогера Сергея Тихановского и банкира Виктора Бабарико — страну охватили массовые протесты. Еще один оппозиционер Валерий Цепкало уехал в Россию, спасаясь от преследований. Этих кандидатов — самых перспективных — отказались регистрировать, и тогда их штабы, как и другие противники Лукашенко, решили сплотиться вокруг Светланы Тихановской, которая заняла место мужа в предвыборной гонке. В интервью «Ленте.ру» лидер оппозиции рассказала об усталости белорусов от Лукашенко, оценила вероятность революции в стране и раскрыла свой взгляд на будущее отношений Белоруссии и России.
Почему кто угодно, но не Лукашенко
«Лента.ру»: Почему белорусы должны прийти на участки и проголосовать за вас? Вы считаете, что можете быть лучше Лукашенко на посту президента?
Светлана Тихановская: Я лучше Лукашенко хотя бы тем, что я с этого поста уйду. Я не буду задерживаться на нем так долго. С возвращением к прошлой Конституции (в первоначальной редакции 1994 года) я отдам людям их конституционные права. Белорусы получат свободу слова, право выбора, будет ограничен срок пребывания президента на посту. Поэтому лучше точно будет — в нашей стране произойдут перемены, которых люди ждут очень и очень давно.
Вы человек без политического опыта и внушительной команды. Белорусский избиратель, как известно, пассивен. Как вы собираетесь подтолкнуть молчаливое большинство к реальным действиям?
У вас, наверное, нет новых данных о нашей Беларуси. Мы были молчаливыми, мы были послушными, но в этом году все изменилось, поверьте. Все к этому шло. За последний год люди проснулись. Очень много факторов повлияло на то, что к людям вернулось самосознание и самоуважение. Мы почувствовали себя народом, который приходит на помощь друг другу. В разгар пандемии коронавируса, мы, граждане, собирали деньги на маски для врачей.
Когда начались задержания, наши штабы предложили помощь для оплаты штрафов. Если семья лишилась кормильца, мужа или отца, который работал, но был задержан, и семья осталась без средств к существованию, — наши люди помогали деньгами. Они стали чувствовать, что их защищают другие люди, а не государство. Люди начали приходить друг другу на помощь, раньше такого не было. Феномена такого не существовало.
Фото: Сергей Гриц / AP
А сейчас он откуда взялся?
У нас очень высокий запрос на перемены, мы устали жить при одной и той же власти, которая хамит вместо того, чтобы защищать свой народ. Наш действующий президент мог по-человечески сказать, что мы не способны бороться с COVID-19, потому что у нас нестабильная экономическая ситуация. Но нет — нам говорят, что коронавируса просто нет: «Вы видите его? Я не вижу — значит, его нет». Власти называют маски намордниками. Когда умер пожилой человек — нам с экранов телевизоров начали говорить, что он сам виноват, зачем пошел гулять, если у него столько болячек…
Мы всякого хамства наслушались с экранов. Нельзя так со своим народом! Президент, который любит свой народ, никогда такого не скажет. Ни одного слова поддержки не было — «Идите тракторами лечитесь. »
Вы допускаете возможность участия в уличных протестных акциях? Революция в стране возможна?
Я повторюсь: мы не хотим крови, мы не хотим никакой плошчи (площади), никакого майдана. Это только от него звучит. Ни от одного из нас слова «война» и «майдан» не звучали
И я уверена, что войска не пойдут против своего народа, они не пойдут против матерей, жен, детей, отцов. Вы думаете, им самим нравится, что их заставляют выходить против мирных жителей? Войска должны служить стране, а не одному человеку. В этом году мы все объединились, все сплотились, мы понимаем, что нас большинство. И люди, которые сейчас на местах, — милиционеры, омоновцы и солдаты — они тоже это понимают. И они просто перешагнут через свой страх (я не знаю, чем они руководствуются) и просто не выполнят преступный приказ, если он будет отдан.
При этом вы приняли решение не бойкотировать выборы. Считаете, что можно победить по итогам голосования?
Нет, выборы все равно будут сфальсифицированы. Но, к счастью, мы живем в стране, где разработано много методик, позволяющих доказать, что нас больше [чем сторонников действующего президента], что результаты выборов сфальсифицированы. Честным, законным способом доказать. У нас есть много проектов для этого.
Фото: Василий Федосенко / Reuters
Онлайн-платформа «Голос» (для защиты голосов избирателей, на сайт можно отправить фото своего бюллетеня и подтвердить выбор — прим. «Ленты.ру»). Есть более примитивные способы (показывает руку, на которой повязана белая ленточка — прим. «Ленты.ру»), но более значимые. Потому что уже на подходе к избирательным участкам люди увидят других граждан с лентами и поймут, что мы вместе. Это очень важно.
Все фыркают: что они этими браслетами сделают? А это — дух народа, понимаете? Мы приходим [на избирательные участки], нас много, и мы понимаем, что готовы один за одного стоять. Мы приняли это решение. Нас много, и наши голоса должны быть учтены.
Это очень тонкий психологический момент. И те, кто сейчас смеется, не понимают этого. Они не могут понять народ, который 20 лет живет в страхе. Чтобы надеть белый браслет, нужно тоже перешагнуть через свой страх
И чтобы не пойти на досрочное голосование, он тоже нужен, чтобы не послушаться начальника, который грозит увольнением. У каждого свой страх. У кого-то он маленький, у кого-то — больше. Мне тоже страшно, но я иду на выборы. Иду за мужа, за детей, за белорусский народ. И каждый должен это сделать в нынешнем году — перешагнуть через страх.
Если ЦИК объявит победителем выборов Лукашенко, что вы планируете предпринять?
Будем перепроверять бюллетени и доказывать, что нас больше. Будет фото- и видеофиксация [нарушений]. Таким способом докажем, что ЦИК нас обманула, что выборы сфальсифицированы. Я не понимаю, как можно будет, если в ЦИК принесут заявление о преступлении пять-шесть миллионов человек, [подтверждая], что мы голосовали за Тихановскую, говорить, что нас всего лишь 100 тысяч. Это неправда. Мы есть, это наш голос. Мы посмотрим, как у нас получится это сделать.
В каком случае вы признаете победу Лукашенко?
Вообще не рассматриваю такого варианта развития событий. Вы же видите, что происходит в стране. Я не берусь судить о рейтинге, потому что не могу его озвучивать как кандидат в президенты. Но все очевидно. Посмотрите, сколько людей приходят на пикеты. Люди верят, они знают, что нас большинство. Сколько-то [граждан при этом] не дошло [на пикеты] по каким-то своим причинам. Но нельзя обмануть волю народа.
План действий
Разве можно сменить существующий режим без силового сценария? Вы думаете, сам Лукашенко так просто отдаст власть, учитывая колоссальный административный ресурс?
Президент Белоруссии Александр Лукашенко
Фото: Василий Федосенко / Reuters
У нас не было никогда перехода власти к другому президенту, поэтому как это все происходит — даже не знаю. Я думаю, что люди поздравят меня с победой, выдадут мне удостоверение о вступлении в должность президента Республики Беларусь. И все — дальше все будет хорошо. А почему нет? Да, это сложно представить, потому что у нас такого не было никогда. Но когда-то же это должно произойти. Почему не в этом году?
В случае вашей победы вы готовы обеспечить Лукашенко безопасность как экс-президенту?
Что вы имеете в виду под безопасностью? С момента, когда Тихановская вступит в должность, белорусов не будут хватать на улицах просто так. У нас не будут выхватывать людей из очередей и сажать за то, что они высказали свою гражданскую позицию. Вот это безопасность. А что вы имеете в виду под безопасностью Лукашенко? Он в опасности какой-то находится?
Имеется в виду то время, когда он покинет пост, сложит свои полномочия, когда его перестанут защищать подконтрольные органы, госбезопасность и милиция. В этом случае ему будет обеспечена защита от преследований, эксцессов разных? Ведь это важный психологический фактор — человек опасается уходить с поста президента, чтобы не лишиться льгот.
Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Если о физическом насилии [идет речь], я думаю, что ему, наверное, нужно будет какую-то минимальную охрану обеспечить, чтобы каких-то эксцессов, как вы выражаетесь, избежать.
Что касается вашей безопасности. Вы вывезли своих детей из Белоруссии. Это мера предосторожности? Или вам продолжают поступать угрозы?
Нет, мне угрожали только один раз по телефону. Теперь я понимаю, что это был метод воздействия на меня, он чуть не завалил всю предвыборную кампанию. Я тогда была готова уйти, потому что все понимают: дети для женщины — самое важное. И тогда я начала предпринимать все действия, чтобы их вывезти, потому что понимала, что мои дети не защищены законом, не защищены физически в этой стране. Моим приоритетом стало то, чтобы они были в безопасности. Если бы дети были дома сейчас, то можно было бы манипулировать ими, это самый легкий способ.
То, что среди лидеров объединенной оппозиции сейчас не осталось мужчин, — намеренное решение? Чтобы бороться против женской команды действующему лидеру было сложнее?
(Улыбается.) Нет, ребята. Некоторые думают, что это был какой-то план, что это давно обсуждалось. На самом деле нет. Просто так получилось. Моего мужчину посадили, потом — Виктора Бабарико, потом мужу Вероники Цепкало начали поступать неприятные звонки о том, что его могут посадить. Так получилось, что мужчин не осталось на этом пути. Но мы, как верные женщины, смелые — я такой не была, но это неважно, — встали на этот путь.
Лидеры оппозиционного движения на встрече, где они объявили об объединении усилий, 19 июля 2020 года
Каждый шел своей дорогой, и в один момент мне позвонили из штаба Бабарико и спросили, не хочу ли я пообщаться. Я приехала со своими доверенными лицами, было уже два штаба в сборе — Бабарико и Цепкало. Мы сели, поговорил и поняли, что у каждого кандидата — свой электорат.
И если мы сейчас всех людей объединим, то они будут голосовать за Тихановскую как за будущего президента не потому, что она политик, а именно за смену власти, за новые честные выборы, где смогут участвовать и их кандидаты
Мы поняли, что это будет верное решение, что это объединит белорусов, и у нас все получится. Мы договорились за 15 минут с девочками. Это вынужденный шаг, просто так сошлись звезды, так получилось.
План действий объединенной оппозиции сейчас — это сопротивление для ненасильственной смены власти?
У нас взрослые люди, и все могут принять решения для себя, каждый будет нести ответственность за это. Но не могут три человека взять — и все изменить. Для этого нужно быть всем вместе. Каждый для себя сам примет решение.
Какой главный способ помочь сейчас вашему мужу и другим оппозиционерам, которые находятся в заключении?
Победить. Больше ничего не нужно, только победить.
Отношения с Россией
Кстати, вам не кажется, что резонансное заявление о том, что Белоруссии не нужно Союзное государство, оттолкнет от вас значительную часть неопределившегося электората, пророссийских избирателей?
Если эти избиратели считают, что наша страна должна от кого-то зависеть, то нам с этими избирателями не по пути. Мы ценим независимость и суверенитет Беларуси. Это наша страна, почему мы должны с кем-то объединяться? Значит, не по пути нам с ними…
Народный белорусский флаг
Фото: Сергей Гриц / AP
Какой вы видите идеальную модель отношений Белоруссии и России?
Дружеские, взаимовыгодные. Лично я против углубления интеграции с Россией, потому что Беларусь — это суверенная страна. Мы хотим быть независимыми, хотим искать друзей, а не врагов среди других стран.
Мы навсегда с вами связаны — вы от нас никуда не денетесь, и мы от вас никуда не денемся. Но мы — отдельная суверенная страна. Мы хотим оставаться белорусами
Почему вы не используете белорусский язык в агитации? Вы вообще выступаете за расширение его использования?
Я не разговариваю на белорусской мове в обыденной жизни. У нас есть большая часть населения, которая говорит по-белорусски. Это не значит, что я не люблю свой язык. Я знаю, что использование белорусского должно расширяться в нашей стране. Это часть нашей культуры, а белорусская культура должна развиваться.
Но у нас может быть право выбора. Если человеку удобнее говорить на русском, то мы не должны его принуждать разговаривать на белорусском. Но это не значит, что мы не должны популяризировать родной язык. И если будет говорить президент на белорусском — хотя бы иногда, то начнут это делать и в правительстве, и все остальные. Это задача президента — расширять сферы использования национального языка в стране.
Русский язык при этом должен сохранить статус государственного?
Я думаю, что этот вопрос должен решать народ путем голосования, потому что один человек такие важные вопросы решить не может. Это все должно выноситься на обсуждение, на референдум.
Белоруссия должна стремиться уйти от российского культурного влияния?
Смотрите, наши культуры. Мы — славяне. Но у нас и у вас — своя особенная. Зачем интегрировать одну культуру в другую?
Мы можем совершенно спокойно идти рядом со своими культурами, дружить. Зачем сталкивать лбами культуры и языки? Мы можем мирно сосуществовать. От этого никому хуже не становится.
Как вы относитесь к декоммунизации?
Мне очень стыдно, но я не знаю, что это такое.
Политика ликвидации наследия советского периода — люстрация, когда коммунистическим деятелям запрещают участвовать в управлении делами государства; избавление от советской топонимики и символов; снос памятников коммунистическим деятелям.
Я не буду пытаться ответить на этот вопрос, потому что его нужно обдумать. Не буду строить сейчас из себя человека, который в этом что-то понимает и задумывался о декоммунизации когда-либо. Но я подумаю, спасибо. Запишу себе это слово. «Коммунисты» как слово давно уже не употребляется…
Для России и Украины это больная тема.
Знаете, хорошо, что это для вас больная тема. У нас таких тем намного больше, и для нас эта какая-то второстепенная проблема. Она не настолько актуальна. У нас много сложных вопросов, которые волнуют белорусов гораздо больше, чем декоммунизация.
Внешнеполитический курс Белоруссии — на сближение с ЕС и США? Следует ли Белоруссии стремиться к интеграции с Евросоюзом?
А зачем выбирать? Я что-то не понимаю. Обязательно разве кого-то выбрать — либо сближение с Америкой, либо с Европой, либо с Россией?
Мы — суверенная страна, независимая. Мы хотим дружить со всеми
То есть вы за многовекторность?
Да, конечно! Мы можем дружить со всеми, с каждым наладить экономические и политические отношения. Опять же, повторюсь, я не политик. Может быть, какие-то глубинные процессы я недопонимаю, но у меня на это взгляд обычного человека.
Фото: Сергей Гриц / AP
Чего вы ожидаете, с одной стороны, от России, с другой — от США в этой избирательной кампании?
Мы этого не хотим, мы к этому никогда не призывали. Зачем нам демонстрировать свое превосходство? Конечно, у них есть войска, а у нас ничего нет — мы безоружные люди. Мы хотим мирных перемен, мы хотим жить в безопасной стране, мы хотим смены власти. Это нормально — когда власть меняется, когда президент меняется.
Если у вас есть возможность — призовите к нашему правительству, нашим властям, чтобы побоялись бога
Почему вы отказываетесь высказать свою позицию по Крыму и Донбассу? Как вы относитесь к жителям Севастополя, Симферополя, Донецка и Луганска, которые в 2014-м, как и вы, выходили на улицы отстаивать свои ценности?
К сожалению, на тот момент, когда все это происходило на Украине, я могла судить о происходящем с точки зрения обычного человека, который просто видел эту войну со стороны, этот ужас, который там происходил. Мы смотрели и плакали. Но тонкости взаимоотношений внутри Украины, с Крымом — мы на это никак повлиять не могли. Только с точки зрения простого человека я могла об этом тогда судить. Тяжело все это, не могу я ответить с политической точки зрения. Просто людей жалко.
Мне было очень сложно разобраться, кто прав, кто виноват, кто чего хочет. Там было такое кровавое месиво на Украине — эти пожары, где люди гибли…
Коллективный Пиночет. Какие реформы предлагает оппозиция в Белоруссии
Если вся позитивная программа протестующих на Майдане в Киеве ограничивалась тезисом: «Банду гэть — и тогда наверняка вдруг запляшут облака», то белорусская оппозиция разработала целую программу — «Реанимационный пакет реформ для Беларуси». Ознакомившись с ней, можно не на уровне лозунгов, а объективно оценить, ждет ли Белоруссию украинский сценарий в случае победы оппозиции. Белоруссия на распутье. Кто кого переможет: ниспровергатели или власть предержащие наблюдатели?
Декларация, с которой начинается «пакет», содержит общие фразы о том, как люди с хорошими лицами должны заменить жуликов и воров, чтобы Белоруссия стала «авторитетная, а не авторитарная». Завершается она лозунгом «Живе Беларусь!», то есть местным вариантом «Слава Украине!». Но предположим, что это чистое совпадение, и из пустых деклараций «за все хорошее» попробуем вычленить что-то существенное.
Новые рабочие места
Вы против новых рабочих мест? Я нет. Вот только оппозиция считает, что для их создания надо «оптимизировать рабочую силу на государственных предприятиях». Как это надо понимать? Что после увольнения рабочих с госпредприятий их места окажутся вакантными?
Не будем считать реформаторов идиотами — дело наверняка не в этом. Вот они нам говорят, какие недостатки существующей в Белоруссии экономической системы сдерживают развитие и рост благосостояния граждан. Оказывается, развитию экономики мешают «сложность найма и увольнения работников» и «чрезмерное вмешательство государства в определение условий трудового договора».
Итак, оппозиция хочет переписать трудовой кодекс так, чтобы лишить прав наемных работников в пользу частных собственников и фактически заблокировать возможность профсоюзной деятельности. Так, чтобы увеличить безработицу и соответственно снизить стоимость рабочей силы. Повысит ли это благосостояние граждан? Обязательно. Только не всех.
Чтобы у этих «не всех» все стало особенно хорошо, предлагается «либерализировать» цены (т.е. все время их повышать) и «амнистировать» доходы (т.е. не привлекать к уголовной ответственности незаконно обогатившихся на «либерализации»). Поскольку не сказано не только у какого количества граждан, но и даже у граждан какого государства повысится благосостояние после реформ, далее предлагается «принять все возможные меры по привлечению иностранных инвесторов, в том числе транснациональных корпораций». Поскольку с нынешним законодательством сделать это проблематично, нужно организовать «широкомасштабную приватизацию» и «развитие полноценного рынка земли».
Ничего не напоминает из наших украинских будней? Но нет, конечно, в Белоруссии все будет не так.
Кстати, а при чем здесь новые рабочие места — ведь именно так называется данный раздел «Реанимационного пакета». А новые рабочие места, надеются реаниматоры, «создаст иностранный капитал в финансовом секторе, промышленности и инфраструктурных секторах».
Ладно, приватизация — это святое. Но почему надо все отдавать иностранному капиталу, а не местному? Потому что местный капитал — это жулики и воры, а заграничный — лучшие люди и эффективные менеджеры? Гайдар с Чубайсом и святые 90-е соврать не дадут. Кстати, все высокотехнологичное, что создал иностранный капитал на Украине, — это переделал советские табачные заводы в свои, открыл дистрибьюции, продающие аборигенам западные лекарства, еду и ширпотреб, а также поставил в портах немного нового оборудования для вывоза к себе украинского зерна. Почему в Белоруссии будет иначе? «Бо ми цього варті» (ибо мы этого достойны)? И тайно, и явно. Польские эксперты о том, как Варшава «украинизирует» Белоруссию
Пенсионная система
Сейчас возраст выхода на пенсию в Белоруссии для мужчин — 62 года, для женщин — 57 лет. Реформаторы предлагают «выровнять» ее до 60 лет для всех. Во-первых, не дураки в свое время придумали, что женщинам надо выходить на пенсию раньше. Во-вторых, а почему до 60? Ведь у мужчин заберут два года, а женщинам добавят целых три. Куда при «выравнивании» делся год? Также оппозиционеры считают, что «следует отказаться от множественных пенсионных льгот», а также стимулировать «продолжение трудовой занятости работников в пенсионном возрасте и присутствие пенсионеров на рынке труда». Это правильно. Ведь пенсионерам платят меньше, и их массовое присутствие на рынке труда будет снижать среднюю стоимость рабочей силы, что очень хорошо для т.н. иностранных инвесторов. Но, пожалуй, не очень хорошо для белорусских работников. Что касается размера пенсии, то государство должно взять на себя обязательство выплачивать только прожиточный минимум. Остальное, если оно вообще будет, «формируют пенсионные накопительные фонды, которые создаются как независимые организации. Платежи в бюджет этих фондов поступают от государства и частных лиц». Зачем фондам надо, чтобы государство давало им деньги, понятно, но зачем это надо государству? А вот следующий пункт просто вводит в ступор своей непосредственностью: «Передача в Накопительные пенсионные фонды не менее 25% акций крупных госпредприятий или 25% средств от приватизации госимущества». У меня два вопроса — кто будет контролировать фонды и можно это буду я?
«До этой поры около 80% жилищного фонда находится на обслуживании государственных коммунальных предприятий. Только около 1% рынка занимают представители частного бизнеса в этой сфере». Понятно уже, что будет дальше? Нужно «избавить ЖКХ от непрофильных объектов». Надо быть очень талантливым автором, чтобы так красиво назвать передачу самых вкусных кусков в частные руки. Вкусности перечислены очень конкретно: гостиничное хозяйство, бани, переработка бытовых отходов, удержание улиц и дорог, ритуально-похоронные услуги. Но поскольку аппетит приходит во время еды, «непрофильных» объектов едокам маловато, на гарнир нужно приготовить кое-что из «профильных» — «сформировать условия для расширения негосударственных организационных форм эксплуатации жилищного фонда — товарищества собственников, совместные домовладения и другие формы». Но на жилищно-коммунальном обеде иностранного капитала все еще белорусский государственный капитал, а это неприемлемо. Поэтому необходимо «перейти к конкуренции в выполнении всех подрядных работ по ремонту конструктивных элементов жилых домов и капитальному ремонту жилого фонда. Довести долю жилищного фонда, обслуживаемого на конкурсной основе до 80% за счет создания и развития частных предприятий».
После таких реформ жилищный фонд будет доведен до ручки, потому что обслуживаться начнет стихийно, а не централизованно и планомерно. Компетентность же фирм, которые под это дело будут созданы — вообще отдельная история. Пример Украины мы имеем перед глазами. КрАЗ не научил. Рабочие БелАЗа и МАЗа рискуют повторить судьбу украинцев
Здравоохранение
«В Беларуси существует советская система здравоохранения с большим количеством больниц», — пишут реаниматоры. И снова уже понятно, что будет дальше. Но мы же не возводим напрасный поклеп, поэтому дадим высказаться реформаторам.
«Существующая в Беларуси постсоветская модель государственной системы охраны здоровья по финансовым возможностям, структуре, кадровому потенциалу, организационным принципам деятельности не соответствует современным требованиям». И это сущая правда, если под современными требованиями понимать интересы частного собственника, причем, как нам сказали в предыдущем разделе, преимущественно иностранного. Итак, важнейшими решениями указанной проблемы значатся «сокращение избыточного количества больничных коек» и «создание механизма «деньги следуют за пациентом»». И конечно же, предлагается содействовать созданию частных больниц, что логично следует после уничтожения государственной бесплатной системы здравоохранения. Сколько людей вследствие этой реформы, и особенно после вышеуказанных манипуляций с рабочими местами, лишатся доступа к медобслуживанию, надеюсь, братья белорусы никогда не узнают. Потому что мы на Украине узнали хорошо. Кстати, нет ли противоречия в разговорах о развитии рыночной экономики, с одной стороны, и поддержке госсредствами частных клиник — с другой?
Образование
В принципе после расчленения и продажи иностранцам крупной государственной промышленности, а также закрытия больниц слишком много образовательных учреждений уже не потребуется. Поэтому реаниматоры закономерно предлагают «дебюрократизировать и оптимизировать численность учреждений и сотрудников, работающих в сфере образования», т.е. закрыть школы и вузы и уволить преподавателей. Между прочим, интересно, работники данной сферы и студенты, которые участвуют в акциях оппозиции, читали эту программу? Дальше как в медицине — уничтоженное государственное должно быть частично заменено частным иностранным, чтобы друзья могли заработать денег. «Сформировать продуктивную конкурентную среду, способствующую развитию лучших образовательных моделей и практик» — это именно оно и не что иное. Ну а чтобы, не дай Бог, белорусское государство не могло оказывать влияние на то, что вкладывают детям в головы, предлагается создать «независимую (от Министерства образования) систему мониторинга и контроля качества образования». Если система независима от белорусского министерства, то от какого зависима?
Но почему-то мы до сих пор не слышали ничего про «армию, мову, виру». Может, все-таки не будет, как на Украине? Нет, вы представляете, будет. Ведь для «формирования высокообразованных и высококвалифицированных национальных элит, утверждающих и сохраняющих суверенитет Республики Беларусь», очень важно создать «эффективно работающую систему позитивной мотивации, способствующую выбору воспитанниками и родителями беларускоязычных образовательных программ по причине их большей привлекательности». Как конкретно будут «способствовать выбору», чуть дальше.
Антикоррупционная реформа
Давайте посмотрим, как реаниматоры собираются бороться с жуликами и ворами. Для этого предложены 3 пункта:
1. Создание эффективной инфраструктуры (спецпрокуратура, суды и другие институты) по противодействию коррупции (в том числе с приглашением международных экспертов и специалистов).
2. Ликвидация государственной монополии и зарегулированности в информационной сфере, главным образом печатных и электронных СМИ.
3. Сокращение функций госаппарата по вмешательству и регулированию экономической деятельности.
По сути жуликами и ворами объявлены все белорусские госчиновники, вывести их на чистую воду должны иностранные специалисты, а чтобы государство вдруг не решило сопротивляться, надо забрать у него СМИ и уменьшить возможность управления экономикой.
«Приватизация большинства средств массовой информации, в том числе электронных. Приватизация или ликвидация печатных СМИ, учредителями которых являются местные органы власти. Запрет для органов государственного управления создавать новые СМИ. Передача пакетов акций в государственных республиканских СМИ в управление Министерством по управлению государственным имуществом и приватизации». Жесткий вариант в Минске. Эксперты о протестах и будущем Лукашенко
В научной литературе такое состояние государства называется колонией, причем колонией, в которой стоят жесткие оккупационные контингенты. Как с этим сочетается «Живе Беларусь!» сложно сказать. Наверное, так же, как и «Слава Украине!».
Национальная безопасность
И самое важное — что колониальной администрации делать с советскими партизанами, т.е. теми, кто против реформ? А в ключе всего рассмотренного выше «национальная безопасность» звучит как безопасность националистов. Когда же читаешь сам текст, ощущение, что написан написан он местными Вятровичем, Билецким и Фарион.
«Основные угрозы для национальной безопасности вызваны ростом агрессивности внешней политики Кремля, участием Беларуси в пост-советских интеграционных проектах под эгидой России, доминированием российских медиа в информационном пространстве Беларуси и невысоким уровнем национального сознания беларусов».
Расшифруем? Агрессивная внешняя политика Кремля «для реализации своих ревизионистских, империалистских планов» — это экономический и энергетический шантаж, информационное давление, распространение фейковых новостей и дезинформации, токсичное воздействие на элиты и общество, фальсификация истории и целью манипуляции общественным сознанием, искусственное провоцирование и разжигание внутренних конфликтов.
«Российское руководство использует концепцию «русского мира» для усиления контроля Москвы в Беларуси. Основой для этого часто является русский язык и русская православная церковь, невысокий уровень национального сознания и доминирование русского языка». Членство же Белоруссии в ОДКБ «угрожает втягиванием в вооруженные конфликты в Средней Азии, а также по всему миру».
Армия, мова, вира — да-да, это оно.
Поэтому сделать необходимо следующее:
1. выход из «Союзного государства», Евразийского Союза, Таможенного Союза и других интеграционных образований, где доминирует Россия;
2. запрет пророссийских организаций, деятельность которых противоречит национальным интересам, а также российских фондов и организаций, которые финансирует такие структуры;
3. введение уголовной ответственности за публичные высказывания, которые оспаривают существование отдельной беларусской нации и/или её исторического права на собственное государство. Введение уголовной ответственности за публичные оскорбления беларусского языка;
4. мониторинг силами гражданского общества деятельности прокремлёвских инициатив в Беларуси;
5. осуществление пограничного и таможенного контроля на границе с Россией;
6. запрет продажи российским компаниям объектов белорусской инфраструктуры;
7. запрет трансляции в Беларуси публицистических, общественно-политических и новостных программ, созданных российскими телеканалами;
8. включение в стандартный телевизионный пакет обязательных общедоступных телеканалов Латвии, Литвы, Польши и Украины;
9. ретрансляция национальными телеканалами научно-популярных, развлекательных и новостных программ стран Европейского Союза, Великобритании, Канады, США, Австралии; Белорусская «форточка» для Украины. Как протесты в Минске могут отразиться на украинской экономике
11. вывод с территории Беларуси российских военных объектов;
12. усиление патриотического воспитания в беларусской армии;
13. перевод воспитательной работы в армии на беларусский язык;
14. переход на стандарты НАТО;
15. подготовка военных кадров с направлением беларусских военных в соответствующие образовательные учреждения и центры стран НАТО;
16. исполнение Беларусью всех критериев членства в Европейском Союзе и НАТО, подача соответствующих заявлений на членство в этих структурах;
18. присвоение беларусским военным частям и образовательным учреждениям имён беларусских национальных героев;
19. популяризация национальных героев с уклоном на 19-й и 20-й век;
20. возвращение беларусскому языку статуса единственного государственного;
21. проведение комплексной декоммунизации и десоветизации Беларуси;
22. беларусизация религиозной жизни всех христианских конфессий и других религий. Восстановление Беларусской Автокефальной Православной Церкви как национальной альтернативы Беларусскому Экзархату Русской Православной Церкви Московского Патриархата;
23. беларусизация системы образования всех уровней и форм.