битые дети что если иначе не понимает
Битые дети: что, если иначе не понимает?
Моя няня поделилась наблюдением и опытом, она сказала, что битые дети гораздо сложнее в воспитании и поведении. Лайк ставят те, кто ни разу не бил ребенка.
Как вы считаете, какую область мозга задействует шлепок по попе, что у ребёнка появляется лучше понимания ситуации? На мой взгляд он активирует страх получить ещё и поэтому ребёнок не понимает, но подчиняется и это и есть цель тех родителей, которые ленятся объяснить, выслушать ребенка, понять причину его сопротивления и разобраться с ней, не применяя насилия. Они просто не хотят тратить больше времени на то, чтобы добиться послушания.
Самый частый пример, который приводят такие родители: ребёнок бежит на дорогу, тут можно ударить по попе, чтобы он понял серьезность ситуации. Проблема вся в том, что ребёнок получил ущерб от родителя, он не понял, почему не надо бежать на дорогу. С его точки зрения на дорогу бежать нельзя, потому что мама ударит. Но что будет, если мама не увидит? Если мамы не будет рядом? Если она не сможет ударить? Кажутся ли вам эти выводы верными?
Я все это к тому, что сейчас у нас у всех есть море времени, чтобы объяснить ребёнку смысл с того, что от него требуется. Чтобы он понимал, почему если он не хочет чистить зубы или спать днем, все равно нужно это делать. Почему нужно ходить за руку на улице и не бегать под машину.
Воспользуйтесь этим временем, чтобы научиться объяснять так, чтобы ребёнок понимал слова, а не побои.
К вам вопрос: поднимали ли вы хоть раз на ребёнка руку? И согласны ли вы, чтобы когда вы не хотите или не понимаете, вас шлёпнули, чтобы до вас дошло? А дойдет?
Каждый битый ребенок несчастен по-своему, или Еще раз про убитое будущее
«Обычные» дети и их «нормальные» родители
Кто же они, «трудные дети»? Сыновья и дочери маргиналов, алкоголиков, преступников-рецидивистов? Вовсе нет! Как правило, это дети из обычных российских семей, иногда даже с достатком выше среднего. Родители обеспечивают свое чадо всем необходимым, не злоупотребляют спиртным, если заводят интрижки на стороне — то так, чтобы ребенок ни о чем не догадался. Синяков и ссадин на его теле нет — так чего ж еще надо?
Да, бывает, прикрикнешь, если «этот остолоп» по-хорошему не понимает. А то и за ремень взяться приходится — а что делать?! Всех так воспитывали, и ничего, выросли людьми! Не самыми здоровыми, счастливыми и удачливыми, но ведь не преступниками!
Да, мечтал стать изобретателем машины времени, а вместо этого — держу продуктовый магазин, ну и что?! Тоскливо, конечно, иногда бывает, но кто сказал, что жизнь — это сплошной праздник? Или вот, соседка: несколько раз поступала в театральный — провалилась. В итоге работает простым бухгалтером, постоянно водит в дом мужиков — а что еще ей, одинокой бабе, остается?! Ну, и случается, воет от тоски так, что стены в доме дрожат. Но ничего, бывает и хуже. Не предъявляй к жизни завышенные требования, тогда и разочарований не будет, и выть по ночам не придется.
Вот, к примеру, братец мой: никогда звезд с неба не хватал, в школе был твердым хорошистом. Иногда, конечно, на «трояки» скатывался, но отец живо мозги вправлял через одно место, не сюсюкался — и хорошо! Работает теперь на заводе уже много лет и ни разу под сокращение не попал — таких спецов днем с огнем не сыщешь! И семья у него хорошая — жена, детишек двое. Правда, сердце в последнее время пошаливает, ну так вы меня извините, сорок пять лет — это вам не двадцать! Да и старшенький чудит — переходный возраст, сами понимаете…
Все эти взрослые люди — такие разные и непохожие друг на друга — когда-то были маленькими мальчиками и девочками. И воспитывали их всех примерно одинаково: за хорошее поведение — походы в парк аттракционов, мультики и мороженое; за плохое — угол, ремень и никаких развлечений.
Битая кожа — «классика жанра»
Наиболее заметный и ощутимый вред родительские побои наносят детям с кожным вектором. Еще бы! Ведь нежная, чувствительная кожа — их эрогенная зона и самый чувствительный сенсор, через который они особенно остро ощущают окружающий мир. Поглаживания, объятия, массаж доставляют такому ребенку удовольствие как никакому другому.
Но когда вместо этого его бьют, нежная кожа, чтобы защитить себя от сверхстресса, постепенно адаптируется к побоям. Человека с кожным вектором вообще отличает высокая способность к адаптации любых условий. Его мозг способен научиться вырабатывать эндорфины в ответ на физическую боль и моральное унижение, что влечет за собой искаженный принцип удовольствия и негативный жизненный сценарий. Мазохизм, воровство, хронические неудачи в делах, подзаборное пьянство — вот какую судьбу готовят своим детям с кожным вектором отцы и матери, стремящиеся вырастить «порядочного человека» с помощью ремня.
Если же это девочка, то к вышеперечисленным вариантам «успешного будущего» можно добавить проституцию, а в сочетании со зрительным вектором, в зависимости от его состояния, может возникать виктимологический комплекс.
Подробнее о том, почему так происходит и какие механизмы психики дают сбой, — читайте здесь.
Ну, а мы идем дальше.
Обида величиной в жизнь
Вооружившись знаниями, полученными на тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана, в родителях, считающих, что «хорошая порка еще никому не повредила», мы можем легко определить носителей анального вектора. А ведь они тоже когда-то были детьми! И что же, неужели им не было больно, когда их били? Да, у такого ребенка (а впоследствии — и взрослого) кожа не столь чувствительна, как у его кожного брата или сестры, однако моральное унижение, как говорится, никто не отменял.
Дети с анальным вектором от рождения наделены обостренным чувством по-своему понимаемой справедливости. И вместе с тем для них, как ни для кого другого, важно родительское одобрение. Сам факт, что мама и папа сердятся или расстроены, — для них уже огромный стресс, и часто этого вполне достаточно, чтобы такой ребенок начал искренне просить прощения.
Когда тебя ругают, а тем более бьют, а ты не видишь причин, зарождается обида на родителей — пожалуй, худшее, что может произойти в жизни с обладателем анального вектора. Обида тормозит общее развитие ребенка и реализацию уже взрослого человека и формирует склонность к садизму. Медленно, но верно обида утягивает человека в свое топкое болото, из которого нет выхода. Вместо того чтобы стать профессионалом своего дела, уважаемым человеком, он становится критиканом. Вместо того чтобы стать самым верным мужем и лучшим отцом — он унижает жену и бьет детей.
Когда учить — значит бить
«Меня батя драл, как сидорову козу, и я ему благодарен за это!» — говорит родитель с анальным вектором и «успешно» отрабатывает проверенные веками воспитательные меры на собственных детях. И при всей своей кристальной честности никогда и никому он не признается, как порой прихватывает сердце, стоит вспомнить родительские «уроки». Списывает все на возраст, усталость, неприятности на работе и тому подобное, тогда как истинная причина совсем в другом.
Именно родители с анальным вектором могут отвергать воспитательные методики, построенные на том, что насильственные меры вредны и разрушительны для детской психики. И не только потому, что прошлое для них сверхценно, а опыт поколений — святое. Когда человек реализован, находится в гармоничном состоянии, то он просто уважает традиции. Но преувеличенная до невероятных размеров ценность прошлого и «дедовских методов» бывает у тех, кто испытывает неудовлетворенность в жизни. В таком состоянии люди с анальным вектором стремятся учить через рукоприкладство. Для них учить — значит бить. А обиды, социальная и сексуальная фрустрация способны довести человека до жестоких проявлений садизма по отношению к тем, кто в норме для них является высшей ценностью — к детям.
Знания, которые дает Юрий Бурлан на тренинге «Системно-векторная психология», способны помочь таким родителям вернуть себе состояние внутреннего комфорта, избежать разрушительного чувства обиды на тех, кто дал жизнь им самим, и перестать калечить судьбы своим детям.
«Это не со мной!»
У одного мальчика лет пяти как-то спросили: «Что такое дежавю?» «Это когда тебя ремнем лупят, а ты понимаешь: это с тобой уже было», — отвечает ребенок.
«Ну вот, видите! — воскликнут сторонники «дедовских методов» воспитания. — Ребенок спокойно об этом говорит, а значит, никакой душевной травмы нет, что вы тут выдумываете! И главное, какое тонкое наблюдение! Ну, просто маленький философ!»
Таких вот «маленьких философов» на тренинге «Системно-векторная психология» определяют как обладателей звукового вектора. У них самый чувствительный слух. Поэтому наибольший ущерб их развитию наносят громкие звуки и оскорбительные слова — от них маленький звуковик как бы отгораживается, погружаясь в мир своих размышлений. Будучи и без того малообщительным от природы, он интровертируется еще больше. В будущем это может обернуться социопатией, неспособностью найти должного применения своему уникальному абстрактному интеллекту — вплоть до психических заболеваний и морально-нравственной дегенерации, впервые определенной и описанной на тренинге «Системно-векторная психология» Юрием Бурланом.
Когда звукового ребенка бьют — это тоже оскорбление, сигнал о враждебности внешнего мира, и это способствует тому, что ребенок отстраняется, прячется в свои мысли.
Звуковой вектор — единственный, чьи желания простираются за пределы материального мира. Находясь не в самых лучших состояниях, звуковик склонен воспринимать собственное тело как досадную помеху. Как балласт, который нужно всюду таскать за собой, одевать, кормить, поить и так далее. А теперь представьте, что происходит с маленьким звуковым ребенком, для которого тело становится источником физических и моральных страданий! «Это не я, это всего лишь мое тело!» — по такому принципу срабатывает защитный механизм психики, хотя сам ребенок порой бывает еще слишком мал, чтобы оформить это в четкую мысль.
С этого момента ребенок может настолько отстраниться от происходящего, что ему становится все равно, что с ним происходит. Видимое отсутствие реакции может оставить ложное впечатление, что все хорошо. Однако «плохое» все-таки происходит, и от этого никуда не денешься. Теряется контакт с внешним миром, вместе с этим теряется и способность к обучению — а это значит, что ребенок не сможет реализовать свой огромный, природой заданный потенциал, никогда не станет гением. А вот злодеем стать может с большой долей вероятности.
Не исключен и другой вариант трагических событий: пытаясь вот так «абстрагироваться от страданий», ребенок может решить окончательно порвать с этим миром, шагнув вниз с шестнадцатого этажа, думая, что таким образом он обретает свободу.
Не бей вождя!
Для маленького обладателя уретрального вектора физическое воздействие — это понижение в ранге, на которое подрастающий вождь реагирует весьма агрессивно. Он будет царапаться и кусаться, отбиваться, как дикий звереныш, но будучи физически слабее взрослого человека, не найдет иного способа себя защитить, как побег из дома. В знак протеста и бунта такой ребенок может поджечь отеческий дом.
Оказывая неадекватное давление на уретрального ребенка, мы вместо государственного деятеля, отважного первопроходца и новатора рискуем получить уголовного «авторитета» или волка-одиночку.
В общем, если мы не хотим на склоне лет плакать над неудавшейся жизнью своего ребенка и мучиться от неспособности ему помочь, лучше уже сейчас отказаться от насильственных методов воспитания.
«Он по-другому не понимает». Что происходит с психикой, когда ребенка бьют
— С одной стороны, в обществе снижается терпимость к насилию над детьми, все чаще говорят о том, что их бить нельзя. С другой — мы нередко слышим о вопиющих случаях, когда родители избивают за малейшую провинность. Как эти случаи связаны с терпимостью к насилию и с чем еще они могут быть связаны?
Помимо заблуждений для некоторых это еще и способ эмоциональной регуляции. Человек испытывает напряжение, ему плохо, он злится, тревожится, и ребенок для него — удобный объект, на который можно безнаказанно слить негатив. Побил, поругал, снял стресс — и стало легче. К сожалению.
— Что происходит с психикой ребенка, когда его болезненно наказывают?
— Все зависит от того, насколько наказание было предсказуемо. Например, в семье установлены правила: сделаешь то-то и получишь то-то. Это лучше.
Но зачастую наказывают спонтанно. Ребенок, в отличие от взрослых, не может вербализовать свой страх, у него возникает ощущение постоянной угрозы, потому что он доверял родителям или тем, кто заботится о нем, а эти люди причинили ему боль.
Либо второй момент — чувство вины. Родители прикрывают наказание тем, что ребенок сам виноват. Дети никогда не будут думать, что они живут с плохим человеком. Раз с ними так обращаются — значит, они это заслужили, так работает их логика.
Дети, которые пострадали от насилия, всю жизнь порой проводят с глубинным ощущением, что они плохие.
Для полноты картины добавьте сюда чувство стыда, если ребенка раздели.
А кроме того, дети становятся агрессивными. Они смотрят на взрослых: «Ага, если родителям что-то не нравится — они бьют. Ну хорошо, значит, мне тоже можно». И они, скажем, устраивают в школе драку, если вдруг что-то не так. Агрессивному поведению учатся. Но в любом случае у такого ребенка будет хронический стресс.
— Чем объяснить эти процессы?
Еще их лимбическая система — структура, отвечающая за эмоции, — постоянно находится в состоянии повышенной активности. Человек не может ощутить себя в безопасности.
У детей, с которыми жестоко обращались, как правило, выше риск психических расстройств, от депрессии до различных психозов. Меняется физиология в целом, эмоциональные процессы влияют на физиологические: вырабатываются гормоны стресса, катехоламины, сразу учащается сердечный ритм, меняется уровень глюкозы в крови и так далее. Люди становятся более уязвимы, потому что изменяется работа иммунной системы, на этом фоне появляется риск эндокринных и сердечно-сосудистых заболеваний.
Шлепки — это тоже насилие
— С чем у ребенка потом ассоциируется насильственное раздевание и битье по обнаженным частям тела?
— С какого возраста мы начинаем осознавать свои границы?
— «Я» у ребенка формируется в 3 года. Но это история не про то, понимает ребенок, что с ним делают, или нет, здесь важен эмоциональный окрас. Когда бьют — это неприятно. «Ой, да он ничего не понимает и все забудет», — говорит родитель. Нет, все помнится, в том и дело. У ребенка нет вербальной памяти, и он не может выстроить причинно-следственную связь, но на бессознательном уровне страх все равно никуда не исчезнет. Ребенок может не помнить каких-то вещей, но у него будет фоновый уровень тревожности.
— В вашей практике были такие случаи?
— Ко мне на консультацию пришел мужчина, которого преследуют панические атаки. Кстати, есть убеждение, что мальчиков надо воспитывать строже, на самом деле это все тоже мифы.
Человек застрял в лифте и после этого боялся выйти из дома. Потом он вспомнил, что его в 5 лет насильно заперли в шкафу: он мешался под ногами, родители закрыли его, чтобы не отвлекал, похихикали и ушли гулять. Мальчик просидел там до вечера, пока его не вытащила бабушка. Причем это был разовый эпизод, и никто с ним жестоко не обращался.
К сожалению, все эти вещи хранятся в нашей памяти. Любой опыт обрабатывается, и человек может не помнить этих событий, но, сталкиваясь с каким-то объектом или ситуацией, он невольно может выдать вот такую реакцию по типу условных рефлексов.
— То же ли самое бывает, когда это «просто шлепнул разок»? Чем опасны «просто шлепки»?
Взрослого ударим — что он почувствует? Унижение. То же самое и с ребенком.
Битые дети еще часто становятся объектом буллинга в школе или организуют его вокруг других. Родителям, которые хотят воспитать ребенка личностью, невыгодно это делать — исправить последствия гораздо труднее.
Если ударили один раз, вопрос к родителю: почему вы другие способы воспитания не хотите использовать? Если человек оправдывается («Я ничего, я всего один раз…»), это повторится снова, потому что у него нет более конструктивных альтернатив.
— Есть в телесном наказании справедливость, как думают родители? Можно ли сопоставить самые серьезные детские провинности с идеей ударить ребенка, например, ремнем?
— Нет, конечно. Родители, которые практикуют такие способы, чувствуют себя беспомощными: они в отчаянии не знают, куда бежать и как реагировать. Наказание краткосрочно, у него нет далеко идущих последствий.
Если мы хотим отучить ребенка что-либо делать, то нам надо позаботиться о том, чтобы ему в будущем было невыгодно вести себя так, как он ведет себя сейчас. Мы его шлепнули, он в моменте испытал страх, обозлился, ему показалось, что его несправедливо обидели, в результате он почувствовал себя униженным — ничего хорошего.
В следующий раз ребенок забудет и снова сделает то, за что его отругают. Он же, когда его шлепают, не понимает, почему так поступать нельзя. Наоборот, это еще больше спровоцирует желание сделать что-то назло. Ему автоматически разрешается не думать, не анализировать — за него подумают и следом накажут. А мы мечтаем, чтобы он вырос ответственным и думал своей головой. Учить нужно не ремнем, голова не от этого начинает работать.
— Мысли не возникают сами по себе, мышление и речь формируются параллельно. Если мы начинаем не бить, а объяснять, то у ребенка в этот момент включается не амигдола, как у животного, а другие центры, и ему уже надо анализировать то, что вы ему говорите. И вот благодаря этой стимуляции отделы мозга и развиваются.
А когда мы бьем по попе, мы стимулируем только лимбическую систему (эмоциональный мозг): ребенок будет бояться — и все. Если хотим развивать ребенка, нужно использовать вербальный инструмент, показывая причинно-следственные связи. Но это же занимает время, ударить ремнем быстрее.
Родителям стыдно признаться, что они бьют детей
— У родителей наверняка найдется аргумент: «Но если этот балбес по-другому не понимает, я ему миллион раз говорила…»
— Чтобы ребенка научить, важно опираться на его сознание. У родителей часто бывают завышенные ожидания от детей: «Почему он не понимает?» Да потому что у него мозг еще не развит. Мозг заканчивает свое созревание к 20–25 годам. Последней дозревает префронтальная кора, она отвечает за волевые процессы, за принятие решений, за ответственность и так далее. А вот сидит 5-летний ребенок, и от него требуют такого же поведения, как от взрослого.
Когда ко мне приходят родители, они не говорят с порога: «Вы знаете, я бью ребенка ремнем, давайте что-то с этим делать». Все боятся осуждения. Говорить со взрослыми на эти темы — вообще большая проблема.
Если ребенок рассказал психологу, что его били, это вызывает у родителей столько стыда!
Редко когда родители признаются, чаще от них слышишь оправдания: «Вот, я один раз шлепнул, но это в сердцах, я была уставшая». То есть отводят взгляд, говорят общими фразами и стараются этой темы вообще избежать.
Они стыдятся и молчат, как партизаны или переносят ответственность на ребенка. «Нет, этого не было! Один раз шлепнул и все, чтобы успокоился, а так я его не бью. Вы что?! — примерно так выглядит консультация. — Он неблагодарный, не ценит, что я для него делаю. Говорю ему заниматься, он не занимается, говорю убрать за собой посуду, он не убирает…» И поэтому я часто прошу ребенка выйти из кабинета во время таких разговоров, не надо усугублять его чувство вины.
— И что решит проблему вместо ремня, если ребенок неуправляем?
— Принципы бихевиоризма. Например, метод положительного подкрепления. Ребенок выполняет задание и за это получает «награду». Но часто родители обещают неправильно: «Будешь хорошо учиться полгода, мы тебе купим iPad». А потом они сокрушаются, что даже iPad не помогает.
Почему? Это очень долгий срок. Вот он сделал уроки — и ему тут же надо что-то дать, чтобы в голове сформировалась связка: «Делать уроки вовремя — хорошо». Если он не делает уроки, то мы заранее договариваемся о правилах: «Ты делаешь уроки, ты получаешь вот этот бонус. Ты не делаешь уроки, останешься без него». Мы закладываем второй вариант, но, если дети не делают уроки, у них должны быть негативные последствия.
— Чем это отличается от насилия? Мы же все равно наказываем…
— Нет, мы заранее объясняем, что у ребенка есть выбор. Он не обязан с нами соглашаться, он может считать по-другому, нравится нам это или нет. И важно сразу на входе эти негативные последствия проговорить.
Например, если ты не сделаешь уроки, тогда вечером не получишь телефон. Важный момент — мы не угрожаем отобрать телефон, а говорим: «Смотри, надо делать уроки, у тебя есть такие варианты. Ты их сделаешь, я проверю, и ты сможешь поиграть. Второй вариант такой: ты можешь не делать, я не буду звонить и ругаться, но телефона вечером не будет. Делай выбор, мы уважаем любое твое решение».
— Допустим, он не сделал и бегает по дому с криками: «Верните мой телефон!» Что дальше?
— В этот момент родителям ничего не надо делать. Таким образом мы учим ребенка думать о долгосрочных последствиях. И плюс, у него не будет этого необоснованного чувства страха, что он сейчас должен спрятаться в углу комнаты и ждать, когда его накажут.
Но как еще часто бывает? Ребенку обещали конфету, игрушку, а потом: «А-а-а-а, я забыла совсем…» А он целый день старался. Ваши труды пойдут насмарку, потому что он не будет вам доверять. Это не дети плохие — это родители непоследовательные.
Еще важно, чтобы в семье все были за одно. Ведь частая история, когда мама запретила, папа запретил, а бабушка пришла и всю систему сломала: «Зачем вы отобрали телефон, пусть ребенок чуток поиграет!»
— Иногда родители говорят: «Вечером придет отец, он-то тебе всыпет». Что вызывает в психике человека отложенное наказание?
— Это вообще не работает. О последствиях нужно предупреждать и они должны быть сразу, как и положительное подкрепление. Обратите внимание: не наказание, а последствие, которое невыгодно человеку. А если мы его отложили, мы потеряли время на формирование связки.
Можно даже это наказание опустить, лучше поговорить с супругом, позвать ребенка, который хулиганит, и с ним обсудить новые правила игры. Если дети младшего школьного возраста, с ними лучше сменить серьезный тон и общаться при помощи игры. Когда все напряжены, ребенок начинает нервничать и закрываться. Если мы хотим, чтобы он выполнял какие-то пожелания, нужно, чтобы бы он доверял нам.
— Когда ребенка выгоняют на мороз или в подъезд в качестве наказания, что происходит в этот момент у него внутри?
— Он думает: «Я не нужен». Возникает желание исчезнуть, ощущение брошенности, беспомощности, одиночества. Взрослого выгнать на мороз, он веселиться будет? Так же и ребенок. Ты доверяешь близкому человеку, которого ты любишь, а он тебя выгоняет.
— Люди говорят: «Бить, конечно, нельзя, но все же это дело семьи». Почему мы боимся вмешиваться?
— К сожалению, бытует такое мнение: «Моя хата с краю, ничего не знаю. Взрослые люди, сами должны разбираться». Или это воспринимается как стукачество. Только в крайнем случает соседи позвонят в службу опеки, а в большинстве случаев сделают вид, что ничего не заметили. И четких законов на этот счет, к сожалению, нет.
— Вы думаете, они возможны? Какому родителю это понравится?
— Думаю, они появятся. Я сужу по своей практике: за последние лет десять многое изменилось. Если раньше вообще эта тема была табуирована, то сейчас люди начали хотя бы говорить, выросло количество обращений детей и подростков — это статистика. Табуированность снимается, люди поняли, что можно и нужно идти за помощью.