благословляю все что было я лучшей доли не искал
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Александр Александрович Блок. «Благословляю всё, что было…»
Александр Александрович Блок
Благословляю всё, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке —
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть — вдвоем.
Всё то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
Любовь Дмитриевна Менделеева
Со своей супругой, Любовью Менделеевой, Александр Блок был счастлив всего несколько лет. Ее роман с поэтом Андреем белым стал первым предвестником того, что молодая семья разрушена. Впоследствии у Любови Менделеевой, сумевшей сделать довольно успешную актерскую карьеру, было много воздыхателей, и каждый новый роман причинял сильные страдания Блоку. К 1912 году поэт уже осознал, что с этой женщиной, которую он по-прежнему считал своей музой, его больше ничего не связывает. Именно тогда было написано стихотворение «Благословляю все, что было…», в котором автор искренне благодарит судьбу за свой неудавшийся брак и признается «Я лучшей доли не искал».
Поэт не отрицает, что все еще любит свою супругу и верит в то, что их жизненные пути пересеклись не случайно. Блок понимает, что для него Любовь Менделеева была не просто близким и очень дорогим человеком. Именно ей он обязан своим литературным успехом, потому что чувства, испытываемые к этой женщине, заставили поэта искать утешение в стихах, которые впоследствии и принесли ему славу. И именно Любовь Менделеева укрепила в нем веру в свое предназначение – быть поэтом.
Конечно, расплачиваться за мимолетное счастье Блоку пришлось страданиями, которые очень часто являются верным спутником любви. Но именно в них родилась истина и понимание того, что жизнь не может всегда быть гладкой и безмятежной. Более того, Блок осознал, что неурядицы в семейной жизни – это одно из испытаний, которые уготованы ему судьбой. Поэтому поэт решил, во что бы то ни стало сохранить этот брак отметив: «Прости меня. Нам быть – вдвоем». И сдержал свое слово, так как еще много лет делил кров с Любовью Менделеевой, хотя у его супруги давно уже была своя жизнь. Это была довольно странная пара, которая сходилась для того, чтобы вновь разойтись. Любовь Менделеева постоянно гастролировала, поэтому вопросами семейного быта занимался Блок. Даже когда после смерти отчима он вынужден был перевезти в свой дом мать, ничего не изменилось. За исключением лишь того, что Любовь Менделеева стала бывать в семейном гнездышке еще реже.
Но и этого для Блока было вполне достаточно, потому, что по одному взгляду, брошенному на жену, он мог понять, что творится у нее в душе, и верил – она все еще любит его. «Все то, чего не скажешь словом, узнал я в облике твоем», — отмечает поэт. И при этом подчеркивает, что, невзирая на жизненные трудности, он продолжает выбранный путь, никого не осуждая, и никому не навязывая свое общество.
«Благословляю всё, что было…» А. Блок
Благословляю всё, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке –
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть – вдвоем.
Всё то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
Дата создания: 15 января 1912 г.
Анализ стихотворения Блока «Благословляю всё, что было…»
Со своей супругой, Любовью Менделеевой, Александр Блок был счастлив всего несколько лет. Ее роман с поэтом Андреем белым стал первым предвестником того, что молодая семья разрушена. Впоследствии у Любови Менделеевой, сумевшей сделать довольно успешную актерскую карьеру, было много воздыхателей, и каждый новый роман причинял сильные страдания Блоку. К 1912 году поэт уже осознал, что с этой женщиной, которую он по-прежнему считал своей музой, его больше ничего не связывает. Именно тогда было написано стихотворение «Благословляю все, что было…», в котором автор искренне благодарит судьбу за свой неудавшийся брак и признается «Я лучшей доли не искал».
Поэт не отрицает, что все еще любит свою супругу и верит в то, что их жизненные пути пересеклись не случайно. Блок понимает, что для него Любовь Менделеева была не просто близким и очень дорогим человеком. Именно ей он обязан своим литературным успехом, потому что чувства, испытываемые к этой женщине, заставили поэта искать утешение в стихах, которые впоследствии и принесли ему славу. И именно Любовь Менделеева укрепила в нем веру в свое предназначение – быть поэтом.
Конечно, расплачиваться за мимолетное счастье Блоку пришлось страданиями, которые очень часто являются верным спутником любви. Но именно в них родилась истина и понимание того, что жизнь не может всегда быть гладкой и безмятежной. Более того, Блок осознал, что неурядицы в семейной жизни – это одно из испытаний, которые уготованы ему судьбой. Поэтому поэт решил во что бы то ни стало сохранить этот брак отметив: «Прости меня. Нам быть – вдвоем». И сдержал свое слово, так как еще много лет делил кров с Любовью Менделеевой, хотя у его супруги давно уже была своя жизнь. Это была довольно странная пара, которая сходилась для того, чтобы вновь разойтись. Любовь Менделеева постоянно гастролировала, поэтому вопросами семейного быта занимался Блок. Даже когда после смерти отчима он вынужден был перевезти в свой дом мать, ничего не изменилось. За исключением лишь того, что Любовь Менделеева стала бывать в семейном гнездышке еще реже.
Но и этого для Блока было вполне достаточно, потому что по одному взгляду, брошенному на жену, он мог понять, что творится у нее в душе, и верил – она все ее любит его. «Все то, чего не скажешь словом, узнал я в облике твоем», – отмечает поэт. И при этом подчеркивает, что, невзирая на жизненные трудности, он продолжает выбранный путь, никого не осуждая, и никому не навязывая свое общество.
Неизбежность. Глава 3. Благословляю всё, что было
Глава 3.
А. А. Блок. «Благословляю всё, что было»
В континууме пространства-времени жизнь поэта, как порыв подлинного человеческого становления, нелинейна и неравновесна. Здесь вряд ли следует искать прямые пути от рождения к зрелости и закату, от первой пробы пера к вершинам творчества и общественной деятельности. Пути непредсказуемы – в судьбоносных точках двоятся, множатся, роятся: на каком из них остановится выбор, одному Богу известно. В заботе о себе, пока игры истины используют его жизненно важные силы, поэт воспроизводит собственную субъективность, значимую в творчестве гораздо больше всей той работы, какую власть проделывает над ним.
Да если б было иначе – без свободы выбора и действия – возможности человеческого существования были б ничтожны. И мир не безучастен к этой свободе: поэт узнаёт в нём признаки нечто большего, чем одна только причинно-следственная закономерность и естественноисторическая необходимость, – поэт-пророк, прозорливец, визионер.
Благословляю всё, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть – вдвоём.
Всё то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоём.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьёт, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
В скуке ли, в буре, во мгле, что всегда на земле, прежний свет с поэтом: любя и пылая, в непрерывном становлении своём он видит знаки того, «чего не скажешь словом». Узнавая эти облики и различая непотерянные душами голоса, глядят внимательные очи на зарю и в чёрную бездну, сердце, волнуясь, бьёт в грудь. Его путь – в холодном мраке снежной ночи, светлой ночи ужасающего ничто. Его путь нелинеен, состояния неравновесны – линии судьбы, на коротких промежутках собранные касательными прямыми, рассыпаются в точках интенсивного художественного роста отточиями творческого экстаза.
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.
Во мгле, что со мною всегда на земле,
За то, что ты светлой невестой была,
За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,
Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За то, что нам долгая жизнь суждена,
О, даже за то, что мы — муж и жена!
За цепи мои и заклятья твои.
За то, что над нами проклятье семьи.
За то, что не любишь того, что люблю.
За то, что о нищих и бедных скорблю.
Отмстить малодушным, кто жил без огня,
Кто так унижал мой народ и меня!
Кто запер свободных и сильных в тюрьму,
Кто долго не верил огню моему.
Кто хочет за деньги лишить меня дня,
Собачью покорность купить у меня…
За то, что я слаб и смириться готов,
Что предки мои — поколенье рабов,
И нежности ядом убита душа,
И эта рука не поднимет ножа…
Но люблю я тебя и за слабость мою,
За горькую долю и силу твою.
Что огнём сожжено и свинцом залито —
Того разорвать не посмеет никто!
С тобою смотрел я на эту зарю —
С тобой в эту чёрную бездну смотрю.
И двойственно нам приказанье судьбы:
Мы вольные души! Мы злые рабы!
Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!
Огонь или тьма — впереди?
Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идём?
Вдвоём — неразрывно — навеки вдвоём!
Александр Блок. Стихи о любви
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту —
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я — сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные
Речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине
Любви и светлой, и туманной
Равно изведаны пути.
Они равно душе желанны,
Но как согласье в них найти?
Ты огласи их славой равной,
И равной тайной согласи,
И, раб лукавый, своенравный,
Обоим жертвы приноси!
Пусть я и жил, не любя,
Пусть я и клятвы нарушу,—
Все ты волнуешь мне душу,
Где бы ни встретил тебя!
О, эти дальние руки!
В тусклое это житье
Очарованье свое
Вносишь ты, даже в разлуке!
И в одиноком моем Доме,
пустом и холодном В сне,
никогда не свободном,
Снится мне брошенный дом.
Старые снятся минуты,
Старые снятся года.
Видно, уж так навсегда
Думы тобою замкнуты!
Кто бы ни звал — не хочу
На суетливую нежность
Я променять безнадежность —
И, замыкаясь, молчу.
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки.
О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно — я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!
Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!
Я буду петь тебя, я небу
Твой голос передам!
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь — звездам!
Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов.
И в тихий час ночной, как пламя,
Сверкнувшее на миг,
Блеснет мне белыми зубами
Твой неотступный лик.
Да, я томлюсь надеждой сладкой.
Что ты, в чужой стране,
Что ты, когда-нибудь, украдкой
Помыслишь обо мне.
За бурей жизни, за тревогой,
За грустью всех измен,—
Пусть эта мысль предстанет строгой,
Простой и белой, как дорога,
Как дальний путь, Кармен!
A la tres-chere, a la tres-belle..
Baudelaire1
Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!
Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.
Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.
Ловя мгновенья сумрачной печали,
Мы шли неровной, скользкою стезей.
Минуты счастья, радости нас ждали,
Презрели их, отвергли мы с тобой.
Мы разошлись. Свободны жизни наши,
Забыли мы былые времена,
И думаю, из полной, светлой чаши
Мы счастье пьем, пока не видя дна.
Когда-нибудь, с последней каплей сладкой,
Судьба опять столкнет упрямо нас,
Опять в одну любовь сольет загадкой,
И мы пойдем, ловя печали час.
Она молода и прекрасна была
И чистой мадонной осталась,
Как зеркало речки спокойной, светла.
Как сердце мое разрывалось.
Она беззаботна, как синяя даль,
Как лебедь уснувший, казалась;
Кто знает, быть может, была и печаль.
Как сердце мое разрывалось.
Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь.
Как сердце мое разрывалось.
Благословляю все, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть — вдвоем.
Все то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
Стихи о любви Александра Блока
Стихи о любви Александра Блока – не просто абстрактные рифмованные строки. Они – отражение его биографии, поэтому в каждой строке звучит подлинное чувство, будь то восторг или страдание.
К женщинам, которых любил, Блок часто обращался посредством своей поэзии, ведь в ней он лучше всего мог выразить то, о чём думал. О некоторых из таких стихотворных посланий мы писали в статье «Биография Александра Блока в 12 стихах».
Стихи о любви Александра Блока продолжают вдохновлять поэтов спустя век после того, как были написаны. Сегодня предлагаем вам подборку лучшей любовной лирики поэта. Знакомясь со стихами Блока о любви, вы увидите, как это чувство по-разному выражалось в его творчестве, но никогда не теряло своей великой силы.
«Две любви»
Любви и светлой, и туманной
Равно изведаны пути.
Они равно душе желанны,
Но как согласье в них найти?
Несъединимы, несогласны,
Они равны в добре и зле,
Но первый — безмятежно-ясный,
Второй — в смятеньи и во мгле.
Ты огласи их славой равной,
И равной тайной согласи,
И, раб лукавый, своенравный,
Обоим жертвы приноси!
Но трепещи грядущей кары,
Страшись грозящего перста:
Твои блаженства и пожары —
Всё — прах, всё — тлен, всё — суета.
У этого стихотворения 1900 года автобиографическая основа: молодой поэт рассуждает о своих чувствах к двум женщинам – Ксении Садовской и Любови Менделеевой.
Роман с Садовской, элегантной светской дамой, начался на немецком курорте. Любовные переживания юности отразились в ранних стихах Блока. Первая влюбленность здесь сравнивается с дорогой «в смятеньи и во мгле».
Знакомство с будущей женой, Любой Менделеевой, тогда юной гимназисткой, произошло летом 1898 года. Оно определило и судьбу, и творческий путь автора.
Композиция стихотворения построена на антитезе. В душе героя живут две равно «желанные» любви – «светлая» и «туманная». Первая строфа заканчивается риторическим вопросом, отражающим двойственность чувств лирического героя.
Стихотворение завершается намерением героя разрешить внутренний конфликт: примирить оба чувства, осознать их равную власть над собой. Завершающая строка восходит к библейскому изречению о суете сует.
«Одной тебе, тебе одной…»
Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!
Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.
Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.
Одно из стихотворений, вошедших в цикл отроческих стихов Блока. Стихи о любви написаны в 1898 году и связаны с переживаниями ранней юности поэта: с первой влюбленностью в К. М. Садовскую и встречей с Л. Д. Менделеевой.
Эпиграф – неточная цитата из стихотворения Бодлера: «Тебе, дорогой, тебе, прекрасной…» С творчеством французского поэта, предшественника символизма, Блок познакомился в домашнем окружении: его мать А. А. Кублицкая-Пиоттух много переводила из французской поэзии.
«Тебе прекрасной, молодой» – эпитеты, часто использовавшиеся Блоком при обращении к Садовской в письмах. Мать поэта была против увлечения сына взрослой дамой и даже лично требовала у Садовской оставить юношу в покое. Впечатлительный же Блок воспевал возлюбленную как «царицу» своей души, способную понять его как никто другой.
«Прошли года, но ты — все та же…»
В те баснословные года.
Прошли года, но ты — все та же:
Строга, прекрасна и ясна;
Лишь волосы немного глаже,
И в них сверкает седина.
А я — склонен над грудой книжной,
Высокий, сгорбленный старик,—
С одною думой непостижной
Смотрю на твой спокойный лик.
Да. Нас года не изменили.
Живем и дышим, как тогда,
И, вспоминая, сохранили
Те баснословные года…
Их светлый пепел — в длинной урне.
Наш светлый дух — в лазурной мгле.
И все чудесней, все лазурней—
Дышать прошедшим на земле.
Стихотворение посвящено супруге поэта – Любови Блок (Менделеевой). В качестве эпиграфа взяты первые строчки стихотворения Тютчева (1861 г.) Говоря о «баснословных годах», Александр Блок обращается воспоминаниями к периоду 1898-1902 гг., когда он мучительно долго добивался любви избранницы, а также получил признание как поэт.
Свою спутницу лирический герой описывает как «строгую, прекрасную, ясную». О строгости Менделеевой к Блоку в период ухаживания говорят многие автобиографические стихи поэта. В год создания стихотворения – 1906-й – в семейной жизни Блоков наметился разлад, который в дальнейшем будет только усугубляться.
Себя автор представляет как старика, корпящего над книгами, хотя на момент написания этих строк Блоку было только 25 лет. Лейтмотив старости встречается в ряде других стихотворений: с возрастом Блок всё чаще стал говорить о разочаровании в юношеских мечтах.
Слушать стихотворение «Прошли года, но ты — все та же…»
«Благословляю все, что было…»
Благословляю все, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня. Нам быть — вдвоем.
Все то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьет, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь.
В стихотворении 1912 года Блок развивает тему любви к жизни, принятия пути, провозглашает верность идеалам, открытость навстречу будущему. В строках звучит романсная интонация, а также перекличка со стихотворением Лермонтова «Благодарность» («За всё, за всё тебя благодарю я…»).
Но блоковские строки по сути ему противоположны. У Лермонтова – горькая ирония и пессимистическая концовка. Блок же, напротив, утверждает, что «не утратил прежний свет» и готов «продолжать верный путь».
Третья строфа обращена к жене поэта. В начале их отношений Блок увлекался философскими и мистическими идеями В. Соловьева, чуждыми избраннице. Но предопределенность их союза всегда ощущалась Блоком («Нам быть – вдвоем»). Через несколько лет, во время кризиса семейной жизни поэт писал жене: «Мы должны жить вместе и будем».
«Пусть я и жил, не любя…»
Пусть я и жил, не любя,
Пусть я и клятвы нарушу,—
Все ты волнуешь мне душу,
Где бы ни встретил тебя!
О, эти дальние руки!
В тусклое это житье
Очарованье свое
Вносишь ты, даже в разлуке!
Доме, пустом и холодном
В сне, никогда не свободном,
Снится мне брошенный дом.
Тема «брошенного» или одинокого дома в стихах о любви и в письмах Блока автобиографична, связана с Л. Д. Блок. Долгая разлука с женой произошла в 1908 году, когда она уезжала на гастроли с театральной труппой.
У самого Блока тоже появлялись романтические увлечения (Н. Волохова, Л. Дельмас). Но даже в разлуке с женой он всегда возвращался думами к ней, своей Прекрасной Даме, вспоминая «старые минуты», «старые года». В последней строфе автор отказывается от возможных соблазнов «суетливой нежности», замыкаясь в воспоминаниях о прожитых годах.
Слушать стихотворение «Пусть я и жил, не любя…» полностью
«Как день, светла, но непонятна…»
Как день, светла, но непонятна,
Вся — явь, но — как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней — всегда весна.
Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.
Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.
Любовь Андреева-Дельмас, оперная певица с красивым голосом и харизматичной внешностью, очаровала поэта в роли Кармен. Сильнейшее впечатление выразилось в многочисленных стихах, посвященных ей.
Порывистость, стихийность, вихрь – с этими качествами ассоциировалась у Блока возлюбленная. Она покоряет мужчину и влюбляет в себя, чтобы затем отказаться от страстей в пользу здравого рассудка.
Стихийная любовь – одна из основных тем цикла «Кармен», как и более ранних стихов о любви 1907 года (периода увлечения Н. Волоховой). Любовь к женщине сравнивается с влюбленностью в ветер (символ свободы) и в поэзию.
С появлением музы душа героя просыпается, словно с наступлением весны. Образ героини строится на противопоставлениях: «светла» – «непонятна», «явь» – «сон», «страсть» – «холод ума».
«Я помню нежность ваших плеч…»
Я помню нежность ваших плеч
Они застенчивы и чутки.
И лаской прерванную речь,
Вдруг, после болтовни и шутки.
Волос червонную руду
И голоса грудные звуки.
Сирени темной в час разлуки
Пятиконечную звезду.
И то, что больше и странней:
Из вихря музыки и света —
Взор, полный долгого привета,
И тайна верности… твоей.
Стихотворение посвящено Л. Дельмас. Взгляд влюбленного поэта подмечает все черточки её внешности: нежность плеч, голос и манеру говорить, волосы с червонным отливом и, наконец, взор, скрывающий тайну. Вновь Блок сравнивает Дельмас со стихией – вихрем из музыки и света.
В последней строке автор делает небольшую паузу, после чего обращается к музе на «ты». Этим Блок придает доверительную, интимную интонацию своему признанию: он обращается не столько к известной актрисе, сколько к обычной женщине, в которую влюблен.
«О да, любовь вольна, как птица…»
О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно — я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!
Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!
Я буду петь тебя, я небу
Твой голос передам!
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь — звездам!
Личное знакомство Блока с Любовью Дельмас произошло в конце марта 1914 года. Под впечатлением от этой встречи было написано это стихотворение о любви.
Начальные строки восходят к тексту знаменитой «У любви, как у пташки, крылья…» из оперы «Кармен» и одновременно являются как бы ответом на арию. Но если там звучит мотив переменчивости любви и любовной измены, то в стихотворении, напротив, развивается тема верности поэта своей избраннице.
Страстность оперы отпечаталась и на поэтических строках – отсюда использование множества восклицаний. Экспрессивность и напевность стихотворению придают многократные повторы: «да… да», «твой… твой», «что ты… что ты», «моих… моих».
Слушать стихотворение «О да, любовь вольна, как птица…» полностью
«Мы были вместе, помню я…»
Мы были вместе, помню я…
Ночь волновалась, скрипка пела…
Ты в эти дни была — моя,
Ты с каждым часом хорошела…
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки…
Одно из ранних стихотворений Блока. Здесь тема прошедшей любви раскрывается с помощью музыкального образа – пения скрипки. Счастливые воспоминания героя о прошлом («мы были», «в эти дни») заставляют предположить, что в настоящем он одинок.
Детали внешнего мира лаконичны: ночь, пение скрипки, журчание реки. Во второй строке используется художественный прием персонификации: ночь и скрипка наделяются человеческими способностями.
Женский облик тоже описывается без детализации: речь идет о хорошенькой девушке с «женственной улыбкой». Но лирический герой восхищен избранницей. В его глазах она хорошеет с каждым часом.
Стихотворение отличается обилием многоточий. Они призваны передать неторопливый, элегический характер произведения, недосказанные воспоминания героя. Еще один прием, подчеркивающий сходство любовных переживаний с природой и музыкой, – лексический параллелизм («ты была» – «ты хорошела», «сквозь журчанье» – «сквозь тайну», «просился поцелуй» – «просились звуки»).
«Я и молод, и свеж, и влюблен…»
Я и молод, и свеж, и влюблен,
Я в тревоге, в тоске и в мольбе,
Зеленею, таинственный клен,
Неизменно склоненный к тебе.
Теплый ветер пройдет по листам —
Задрожат от молитвы стволы,
На лице, обращенном к звездам,-
Ароматные слезы хвалы.
Ты придешь под широкий шатер
В эти бледные сонные дни
Заглядеться на милый убор,
Размечтаться в зеленой тени.
Ты одна, влюблена и со мной,
Нашепчу я таинственный сон.
И до ночи — с тоскою, с тобой,
Я с тобой, зеленеющий клен.
Посвященное Любови Менделеевой стихотворение написано в семейном имении Шахматово летом 1902 года. Строки дышат атмосферой свежести, особенно заметной в начале лета, когда краски зелени – самые яркие. Точно так же распускается любовь в душе говорящего, в мольбе обращающего «слезы хвалы» к небесам. Тема служения возлюбленной – ключевая в блоковском цикле стихов о Прекрасной Даме.
Себя лирический герой сравнивает с зеленеющим кленом, под сень которого возлюбленная может прийти помечтать. Молодых людей связывает тайна взаимного чувства – отсюда «таинственный» сон. В первых двух строках используется художественный прием – синтаксический повтор, подчеркивающий нарастающее волнение, эмоциональный подъем, ажитацию героя.