блаженны миротворцы ибо они будут наречены сынами божиими что значит
Блаженны миротворцы
О седьмой заповеди блаженства
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5, 9). Какие ассоциации вызывает у современного человека слово «миротворец»? Можно предположить, что для большинства из нас миротворец – это человек в камуфляже, берцах, бронежилете, каске и с автоматом наперевес.
Но в реальности Римский мир был миром, поддерживаемым силой римских военных легионов, рассредоточенных по границам. Так территория Римского мира становилась территорией, где нет гражданской войны – дерутся варвары за границами империи. Нередко бывало и так, что легионы восставали и провозглашали нового императора. Современные военно-политические союзы являются, по сути, продолжением идеи PaxRomana, так что вооруженные миротворцы были придуманы не сегодня и даже не вчера, а очень и очень давно. Иисус Христос не мог не видеть римские гарнизоны, поддерживавшие мир в отнюдь неспокойной Иудее. Но вряд ли возможно, чтобы Христос назвал сынами Божиими язычников, презиравших израильский народ и его веру.
Слова Господа подразумевают другой мир и совершенно других миротворцев. Христос обращается к ученикам: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин. 14, 27). Любой другой мир, будь-то Римский мир или какой-то еще, будет оставаться несовершенным и искусственным по сравнению с миром, который дарует верующим Христос. Мир Христов, или мир Божий, – это состояние человека, свободного от зла и греха, то есть этого мира могут достигнуть «чистые сердцем» из предыдущей заповеди блаженства.
В одном древнем анонимном комментарии на Евангелие от Матфея есть замечательные слова: «Единородный Бог (то есть Сын Божий – Христос) есть мир духа, о чем говорит апостол: «Ибо Он есть мир наш» (Еф. 2, 14)… Миротворцами же именуются не только те, кто соединяет миром врагов, но и те, кто не помнит зла, – они любят мир. Ведь многие охотно примиряют чужих врагов, но сами никогда от чистого сердца не мирятся со своими врагами. Такие лишь изображают мир, но не любят его. Мир – это то блаженство, которое положено в сердце, а не в словах. Хочешь знать, кто действительно миротворец? Послушай слова Пророка: «Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов» (Пс. 33, 10)».
Мы становимся миротворцами, когда избавляемся от нашего собственного зла, лишающего нас мира с Богом и другими людьми. И задача эта куда сложнее, чем примирение враждующих. Почему? Потому что гораздо легче увидеть отсутствие мира и раздоры среди других, чем найти мир в своей собственной душе. Святой Августин Иппонский считал, что миротворчество заключается прежде всего в отсутствии противления Богу и господстве над греховными страстями. Только через это человек может пребывать в мирном состоянии. «Миротворцы – это те, кто, усмирив и подчинив рассудку, то есть уму и духу, движения своей души и сумев обуздать плотские вожделения, достигает Царства Божия». Без мира в собственной душе, без постоянного желания пребывать в мире с Богом, невозможно нести мир другим людям.
Преподобный Серафим Саровский однажды произнес величайшие слова: «Стяжи дух мирен, и вокруг спасутся тысячи». Если внутри нас мир Божий, то мы по-настоящему сможем исполнить слова Христа: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 16). Господь не просто дает нам мир. Господь желает, чтобы мы явили этот мир другим, чтобы мы прославили Его, нашего Спасителя, своей жизнью. Вот что значит быть миротворцем. Поэтому и столь высоко обещание: миротворцы нарекутся, то есть будут названы, сынами Божиими. Сын, искренне любящий своих родителей, будет исполнять их благую волю. Наш Отец – Бог, поэтому мы призваны исполнять Его волю, быть «проводниками» мира Божия в окружающую нас действительность. Ведь достаточно оглянуться вокруг, чтобы увидеть, что этот мир далеко не мирный. Но в том-то и смысл, чтобы изменение этого немирного мира началось внутри каждого из нас.
Мера мира Божия велика. В Евангелии мы читаем: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5: 44, 45). То есть дарите мир тем, кто проявляет к вам вражду и отвечайте любовью на ненависть. Невозможно быть миротворцем и одновременно враждовать с кем-то, кого-то ненавидеть или обижать, поэтому нужно чаще всматриваться в самих себя: чем наполнен наш внутренний мир. И только когда в нашей душе, сердце и разуме, в наших делах и поступках будет господствовать Христос, только тогда мы сможем по-настоящему примирять других людей. Не принуждать, а именно примирять. Ведь не случайно же каждый христианин молится о том, чтобы воля Божия исполнялась на земле, как на небе (см. Мф. 6, 10). Но Бог не может силой заставить нас быть добрыми, поэтому исполнение воли Божией здесь и сейчас зависит и от каждого из нас. Бог не создает ничего искусственного, поэтому и мир Божий не может быть навязан извне, он должен начаться внутри нас.
В богословии есть важное понятие – «синергия». Это греческое слово, означающее совместное действие или сотрудничество. Действие Бога и человека должно быть синергичным, совместным. Только в этом случае мы можем достигнуть желаемого. Почему нет мира в моей душе? Бог не дает его мне или я сам не стремлюсь принять от Бога этот дар?
Газета «Саратовская панорама» № 2 (981)
Евангельские заповеди блаженства
Бог дал людям десять заповедей еще в ветхозаветные времена. Даны они были для того, чтобы оградить людей от зла, предупредить об опасности, которую несет грех. Господь Иисус Христос установил Новый Завет, дал нам евангельский закон, основой которого являются любовь: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин 13, 34) и святость: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф 5, 48). Спаситель не отменил соблюдение десяти заповедей, но возвел людей на высший уровень духовной жизни. В Нагорной проповеди, рассказывая о том, как должен строить свою жизнь христианин, Спаситель дает девять заповедей блаженства. Эти заповеди говорят уже не о запрете греха, а о христианском совершенстве. Они рассказывают, как достигнуть блаженства, какие добродетели приближают человека к Богу, ибо только в Нем человек может найти истинную радость. Заповеди блаженства не только не отменяют десять заповедей Закона Божиего, но премудро дополняют их. Недостаточно просто не совершать греха или изгнать его из нашей души, покаявшись в нем. Нет, нужно, чтобы в нашей душе были противоположные грехам добродетели. Недостаточно не делать зла, нужно творить добро. Грехи создают стену между нами и Богом; когда стена разрушена, мы начинаем видеть Бога, но приблизить к Нему нас может только нравственная христианская жизнь.
Вот девять заповедей, которые дал нам Спаситель как руководство к христианскому подвигу:
Первая заповедь
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
Что значит быть нищим духом, и почему такие люди являются блаженными? Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Что значит: нищие духом? Смиренные и сокрушенные сердцем.
Духом Он назвал душу и расположение человека. Почему же не сказал Он: смиренные, а сказал нищие? Потому что последнее выразительнее первого; нищими Он называет здесь тех, которые боятся и трепещут заповедей Божиих, которых и через пророка Исаию Бог называет угодными Себе, говоря: на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим (Ис 66, 2)» («Беседы на святаго Матфея евангелиста». 25. 2). Нравственным антиподом нищему духом является человек гордый, который считает себя духовно богатым.
Нищета духовная означает смирение, видение своего истинного состояния. Как обычный нищий не имеет ничего своего, но одевается в то, что дадут, и питается подаянием, так и мы должны осознавать: все, что имеем, получаем от Бога. Это все не наше, мы лишь управители имения, которое дал нам Господь. Дал, чтобы оно служило спасению нашей души. Можно быть отнюдь не бедным человеком, но быть нищим духом, со смирением принимать то, что нам дарует Бог, и использовать это для служения Господу и людям. Всё — от Бога. Не только богатство материальное, но и здоровье, таланты, способности, сама жизнь — все это исключительно дар Божий, за который мы должны Его благодарить. Без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 5), — говорит нам Господь. Борьба с грехами и стяжание добрых дел невозможны без смирения. Все это мы делаем только с помощью Божией.
Нищим духом, смиренномудрым обещается Царство Небесное. Люди, знающие, что все, что они имеют, не их заслуга, а дар Божий, который нужно преумножить во спасение души, будут воспринимать все посланное и как средство достижения Царства Небесного.
Вторая заповедь
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны плачущие. Плач может быть вызван совершенно разными причинами, но далеко не всякий плач является добродетелью. Заповедь о плаче означает покаянный плач о своих грехах. Покаяние так важно, потому что без него невозможно приблизиться к Богу. Грехи мешают нам это сделать. Первая заповедь о смирении уже подводит нас к покаянию, закладывает основу для духовной жизни, ибо осознать свои грехи, покаяться в них может только человек, который чувствует свою немощь, нищету перед Отцом Небесным. Евангельский блудный сын возвращается в дом Отчий, и, конечно, Господь примет всякого приходящего к Нему и отрет всякую слезу с его очей. Поэтому «блаженны плачущие (о грехах), ибо они утешатся (выделено нами. — Авт.)». У каждого человека есть грехи, без греха один Бог, но нам дан от Бога величайший дар — покаяние, возможность вернуться к Богу, попросить у Него прощения. Святые отцы недаром называли покаяние вторым крещением, где мы омываем грехи не водой, а слезами.
Блаженными слезами можно также назвать слезы сострадания, сопереживания нашим ближним, когда мы проникаемся их горем и стараемся чем можем помочь им.
Третья заповедь
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны кроткие. Кротость — это мирный, спокойный, тихий дух, который человек стяжал в своем сердце. Это покорность воле Божией и добродетель мира в душе и мира с ближними. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя мое легко (Мф 11, 29–30), — учит нас Спаситель. Он был во всем покорен воле Отца Небесного, Он служил людям и с кротостью принял страдания. Взявший на себя благое иго Христово, следующий Его путем, ищущий смирения, кротости, любви найдет покой, успокоение своей душе и в этой земной жизни, и в жизни будущего века. Блаженный Феофилакт Болгарский пишет: «Некоторые под словом землю разумеют землю духовную, то есть небо, но ты разумей и эту землю. Так как кроткие обычно считаются презренными и лишенными значения, то Он и говорит, что они-то преимущественно и имеют все». Кроткие и смиренные христиане без войн, огня и меча, несмотря на страшные гонения со стороны язычников, смогли обратить в истинную веру всю огромную Римскую империю.
Четвертая заповедь
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Жаждать и искать правды можно по-разному. Есть определенные люди, которых можно назвать правдоискателями: они постоянно возмущаются существующими порядками, везде ищут справедливости и пишут жалобы, со многими вступают в конфликт. Но не о них говорится в этой заповеди. Имеется в виду совсем другая правда.
Сказано, что нужно желать правды как пищи и пития: Блаженны алчущие и жаждущие правды. То есть очень сильно, как голодный и жаждущий терпит страдания, пока не удовлетворит свои потребности. О какой правде здесь сказано? О высшей, Божественной Правде. А высшая Правда, Истина — это Христос. Я есмь путь и истина и жизнь (Ин 14, 6), — говорит Он о Себе. Следовательно, христианин должен искать истинный смысл жизни в Боге. В Нем одном истинный источник воды живой и Божественного Хлеба, который есть Тело Его.
Господь оставил нам слово Божие, в котором изложено Божественное учение, правда Божия. Он создал Церковь и вложил в нее все нужное для спасения. Церковь также является носительницей правды и правильного знания о Боге, мире и человеке. Вот этой правды должен жаждать каждый христианин, читая Священное Писание и назидаясь творениями отцов Церкви.
Те, кто ревнуют о молитве, о творении добрых дел, о насыщении себя словом Божиим, поистине «жаждут правды» и, конечно, получат насыщение от приснотекущего Источника — Спаса нашего — и в этом веке, и в будущем.
Пятая заповедь
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Милость, милосердие — это дела любви по отношению к ближним. В этих добродетелях мы подражаем Самому Богу: Будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд (Лк 6, 36). Бог посылает Свои милости и дары как праведным, так и неправедным, грешным людям. Он радуется об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк 15, 7).
И такой же бескорыстной любви научает всех нас, чтобы мы совершали дела милости не ради награды, не ожидая получить что-то взамен, а из любви к самому человеку, исполняя заповедь Божию.
Делая добрые дела людям, как творению, образу Божию, мы тем самым приносим службу Самому Богу. В Евангелии дан образ Страшного Суда, когда Господь отделит праведных от грешных и скажет праведным: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25, 34-40). Поэтому сказано, что «милостивые сами помилованы будут». И напротив, тем, кто не творил добрых дел, нечем будет оправдаться на суде Божьем, как сказано в той же притче о Страшном Суде.
Шестая заповедь
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
Блаженны чистые сердцем, то есть чистые душой и умом от греховных мыслей и желаний. Важно не только избегать совершения греха видимым образом, но и воздерживаться от мыслей о нем, потому что любой грех начинается с помышления, а уже потом материализуется в действие. Из сердца человека исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф 15, 19), — сказано в слове Божьем. Не только телесная нечистота является грехом, но прежде всего нечистота души, духовная скверна. Человек может никого не лишать жизни, но пылать ненавистью к людям и желать им смерти. Тем самым он будет разрушать собственную душу, а впоследствии может дойти и до убийства. Поэтому апостол Иоанн Богослов предупреждает: Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1 Ин 3, 15). Человек, имеющий нечистую душу, нечистые мысли, — потенциальный совершитель уже видимых грехов.
Если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно (Мф 6, 22–23). Эти слова Иисуса Христа сказаны о чистоте сердца, души. Чистое око — это искренность, чистота, святость мыслей и намерений, и намерения эти ведут к добрым поступкам. И наоборот: где око, сердце ослеплено, там царствуют темные помышления, которые станут впоследствии темными делами. Только человек с чистой душой, чистыми помыслами может приблизиться к Богу, узреть Его. Бога видят не телесными очами, а духовным зрением чистой души и сердца. Если этот орган духовного зрения помутнен, испорчен грехом, Господа человек не увидит. Поэтому нужно воздерживаться от нечистых, греховных, злых мыслей, отгонять их как всеваемых от врага и воспитывать в душе светлые, добрые. Мысли эти взращиваются молитвой, верой и надеждой на Бога, любовью к Нему, к людям и ко всякому творению Божьему.
Седьмая заповедь
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
Блаженны миротворцы. Заповедь иметь мир с людьми и примирять враждующих ставится в Евангелии очень высоко. Такие люди называются детьми, сынами Божьими. Почему? Мы все — чада Божьи, его творения. Отцу и матери нет ничего более приятного, когда он знает, что его дети живут в мире, любви и согласии между собой: Как хорошо и как приятно жить братьям вместе! (Пс 132, 1). И наоборот, как горестно для отца и матери видеть ссоры, распри и вражду между детьми, при виде всего этого сердце родителей словно обливается кровью! Если мир и хорошие отношения между детьми радуют даже земных родителей, тем паче Отцу нашему Небесному нужно, чтобы мы жили в мире. И человек, который хранит мир в семье, с людьми, примиряет враждующих, приятен и угоден Богу. Мало того, что такой человек получает радость, спокойствие, счастье и благословение от Бога здесь, на земле, приобретает мир в душе и мир с ближними, — он получит несомненно награду и в Царстве Небесном.
Миротворцы еще потому назовутся «сынами Божиими», что в своем подвиге уподобляются Самому Сыну Божьему, Христу Спасителю, Который примирил людей с Богом, восстановил связь, которая была разрушена грехами и отпадением человечества от Бога.
Восьмая заповедь
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны изгнанные правды ради. О взыскании Истины, Божественной Правды уже говорилось в четвертой заповеди блаженства. Мы помним, что Истина — это Сам Христос. Он также называется Солнцем правды. Именно о стеснениях, гонениях за правду Божию говорится в этой заповеди. Путь христианина — всегда путь воина Христова. Путь сложный, трудный, узкий: тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь (Мф 7, 14). Но это — единственная дорога, ведущая ко спасению, иного пути нам не дано. Конечно, жить в бушующем, часто очень враждебном христианству мире сложно. Даже если нет гонений и притеснении за веру, просто жить по-христиански, исполнять заповеди Божьи, трудиться для Бога и ближних очень непросто. Гораздо легче жить «как все» и «брать от жизни всё». Но мы знаем, что как раз этот путь ведет в погибель: широки врата и пространен путь, ведущие в погибель (Мф 7, 13). И то, что очень многие люди следуют в этом направлении, не должно смущать нас. Христианин всегда иной, не как все. «Старайся жить не как все живут, а как Бог велит, потому что. мир во зле лежит.» — говорит преподобный Варсонофий Оптинский. Не беда, если за нашу жизнь и веру нас будут здесь, на земле, гнать, потому что отечество наше не на земле, а на небе, с Богом. Поэтому гонимым за правду Господь в этой заповеди обещает Царство Небесное.
Девятая заповедь
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.
Продолжением восьмой заповеди, где говорится о притеснении за правду Божию и христианскую жизнь, является последняя заповедь блаженства. Господь обещает блаженную жизнь всем гонимым за веру.
Мы знаем, что Церковь стоит на крови и стойкости мучеников. Они победили языческий, враждебный мир, отдав свои жизни и положив их в основание Церкви.
Но враг рода человеческого не успокаивается и постоянно воздвигает новые гонения на христиан. И когда к власти придет антихрист, он так же будет гнать и преследовать учеников Христовых. Поэтому каждый христианин должен быть постоянно готов к подвигу исповедничества и мученичества.
Толкование на От Матфея 5:9
Сравнение переводов, параллельные ссылки, текст с номерами Стронга.
Толкование отцов церкви.
Толкование на От Матфея 5:9 / Мф 5:9
Василий Великий (329/30−379)
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Вопрос. Кто есть миротворец, ублажаемый Господом?
Ответ. Кто споспешник Господу, по слову Апостола, сказавшего: «мы — посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2Кор.5, 20); и еще: «оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом» (Рим. 5, 1). Ибо иного свойства мир отринут Господом, сказавшим: «мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Иоан.14, 27).
Источник: Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах.
Иоанн Златоуст (
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Здесь Христос не только осуждает взаимное несогласие и ненависть людей между собой, но требует еще более, — именно того, чтобы мы примиряли несогласия и других; и опять представляет также духовную награду. Какую же? «Ибо они будут наречены сынами Божьими», так как и дело Единородного Сына Божьего состояло в том, чтобы соединить разделенное и примирить враждующее.
Источник: Беседы на Евангелие от Матфея.
Кирилл Александрийский (376−444)
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Миротворцем является тот, кто показывает согласие Писаний — Ветхих с Новыми, законоположительных с пророческими, евангельских с евангельскими, в то время как другим представляется вражда. Поэтому, подражая Сыну Божьему, таковой будет наречен сыном, приняв через свое дело Духа усыновления.
Источник: Комментарии на Евангелие от Матфея.
Хроматий Аквилейский (†
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Миротворцы суть те, кто, удалившись от соблазна раздоров и распрей, соблюдает братскую любовь и церковный мир в единстве всеобщей веры. Именно соблюдение этого мира Господь вверяет Своим ученикам, говоря: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14:27). Прежде Давид утверждал, что Господь даст этот мир Своей Церкви, говоря: Послушаю, что скажет мне Господь Бог, потому что Он скажет мир народу Своему, избранным Своим и обратившимся к Нему (Пс. 84:9).
Источник: Трактат на Евангелие от Матфея.
Григорий Нисский (331/5−
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
В священной скинии свидения, которую Законодатель устроил Израильтянам по образу, показанному Богом на горе, святы и священны были, как все содержавшееся внутри ограды, так и всякая отдельно взятая часть. Самая же внутренняя часть была не прикосновенна и недоступна, и называлась святое святых. А сие усиленно выраженное наименование показывает, думаю, что часть сия имела святость не в равной мере с другими частями, но, сколько освященное и святое отличалось от общеупотребительного и нечистого, столько же и сия неприступная часть была священнее и чище окружающих ее святынь. Посему полагаю, что и все прежде указанные нам на горе сей блаженства, сколько их предварительно уготовало Божие слово, таковы, что каждое священно и свято, но теперь предлагаемое воззрению в подлинном смысле есть святилище и святое святых. Ибо, если нет в благах выше сего — видеть Бога; то соделаться сыном Божиим, без сомнения, выше всякого благополучия. Какое примышление речений, какое знаменование имен вполне обымет собою дар такого обетования? Что ни представить кто в уме, представляемое, без сомнения, выше представления. Если предлагаемое в обетовании сего блаженства назовем благом, или драгоценным, или возвышенным; то означаемое больше того, что выражается сими именованиями. Успех выше желания, дар выше упования, благодать выше естества.
Что такое человек в сравнении с естеством Божиим? у кого из святых позаимствую слово, чтобы выразить уничижение человека? По слову Авраамову, он земля и пепел (Быт. 18:27); по слову Исаии, — сено (Ис. 40:6); по слову Давида, — даже не сено, но подобие сена: ибо Исаия сказует: всяка плоть сено; а Давид говорит: человек яко трава (Пс. 36:2). По слову Екклесиаста, он — суета; а по слову Павлову, — окаянство (1 Кор. 15:10); ибо в речениях, какими Апостол именовал себя, оплакивается все человечество. Вот что человек; а что же такое Бог? Как скажу что либо о том, чего невозможно ни видеть, ни в слух вместить, ни сердцем объять? Какими словами изображу естество? Какое подобие блага сего найду в известных нам благах? Какие речения изобрету к означению неизреченного и неизглаголанного? Слышу, что священное Писание повествует великое о превысшем Естестве; но что сие значить в сравнении с самим Естеством? Столько изрекло слово, сколько способен я принять, а не сколько вмещает в себе означаемое. Как вдыхающие в себя воздух приемлют его, каждый по своей вместимости, один больше, другой меньше, но и тот, кто содержит в себе много, не всю стихию вмещает внутри себя, а напротив того и он, сколько мог, столько и принял в себя из целого, и это в нем целое: так и богословские понятия святого Писания, у богоносных мужей изложенные нам Святым Духом, для нашей меры разумения высоки, велики, и превосходят всякую величину, но не достигают до величины истинной. Сказано: кто измери горстию воду, и небо пядию, и всю землю горстию (Ис. 40:12)? Видишь ли, какая высокая мысль у описывающего несказанное могущество? Но что сие значить в сравнении с действительно Сущим? Пророческое слово в таких высоких выражениях показало только часть Божественной деятельности. О самой же силе, от которой деятельность, не говорю уже об естестве, от которого сила, не сказало, и не имело в виду говорить, а напротив того касается словом, по некоторым догадкам, изображающего только собою Божество, как бы от лица Божия произнося такие слова: кому Мя уподобисте (Ис. 46:5)? говорит Господь. Такой же совет предлагает и Екклесиаст собственными своими словами: нескор буди износить слово пред лицем Божиим, яко Бог на небеси горе, ты оке на земли долу (Еккл. 5:1), взаимным расстоянием сих стихий, как думаю, показывая, в какой мере естество Божие превышает земные помыслы.
Сим-то Существом, столько могущественным и великим, что невозможно ни видеть Его, ни слышать ни мыслию постигнуть, присвояется в ничто между существами вменяемый человек, — этот пепел, это сено, эта суета; он-то восприемлется в сына Богом всяческих. Что можно найти достойного к благодарению за сию милость? Где такое слово, такая мысль, такое движение мысли, чтобы ими воспрославить сей преизбыток милости? Человек выходит из пределов своего естества, делается из смертного бессмертным, из скоро-гибнущего неизменно — пребывающим, из однодневного вечным, одним словом из человека Богом; потому что сподобившийся стать сыном Божиим, без сомнения, будет иметь в себе достоинство Отца, соделавшись наследником всех отеческих благ. Какая великодаровитость богатого Владыки! Какая широкая длань! Какая великая рука! Сколько дарований неизреченных сокровищ! Обесчещенное грехом естество приводить почти в равночестие с самим Собою! Ибо если свойство того, что Сам Он есть по естеству, дарует людям, что иное возвещается этим сродством, как не равночестие некое?
Но никто не сообщит другому того, чего не имеет сам. Посему желательно, чтобы прежде сам ты исполнился благами мира, а потом уже снабдил таковым достоянием имеющих в нем нужду. И слову моему нет нужды крайне пытливой обзор простирать до глубины; потому что для приобретения блага достаточно нам понятия, представляющегося с первого взгляда.
Блажени миротворцы. Писание в кратком выражении предлагает в дар врачевание от многих недугов, в этом многообъемлющем и общем речении заключив подробности. Сперва выразумеем, что такое мир? Не иное что, как исполненное любви расположение к соплеменнику. Посему что же разумеется под противоположным любви? Ненависть, гнев, раздражение, зависть, злопамятство, лицемерие, бедствие войны. Видишь ли, от скольких и от каких недугов предохранительным врачевством служит одно речение? Ибо мир равно противится всему исчисленному, и присутствием своим приводить зло в уничтожение. Как по возвращении здравия уничтожается болезнь, и по появлении света не остается тьмы, так с появлением мира исчезают все страсти, возбужденные сопротивным. А какое это благо, не почитаю нужным описывать того словом. Рассуди сам с собою, какова жизнь взаимно друг друга подозревающих и ненавидящих? Встречи их неприятны, все одному в другом отвратительно; уста безмолвны, взоры обращены в разные стороны; слух загражден для слов у ненавидящего и у ненавидимого; одному из них приязненно все, что неприязненно другому; и на оборот враждебно и неприязненно все любезное неприязненному. Посему, как благоухание аромат благовонием своим наполняет окружающий воздух: так Господу угодно в обилии приумножить для тебя благодать мира, чтобы жизнь твоя была врачевством чужой болезни.
А сколь велико такое благо, точнее узнаешь, исчислив бедствия от каждой страсти, порождаемой в душе неприязненным произволением. Кто опишет, как должно, страстные движения гнева? Какое слово изобразить неприличие такой болезни? Смотри, как в одержимых раздражением появляются те же припадки, что и в бесноватых. Сравни между собою страдания и от беса и от раздражения, и рассуди, какая между ними разность. Налитые кровью и извращенные глаза бесноватых, язык выговаривающий неясно, произношение грубое, голос пронзительный и прерывистый, вот общие действия и раздражения и беса; потрясение головы, исступленные движения рук, содрогание всего тела, нестоящая на месте ноги, — в подобных сим чертах одно описание двух болезней. В том только разнится одна от другой, что одно зло произвольно, а другое, с кем оно бывает, поражает его невольно. Но по собственному своему стремлению подвергнуться бедствию, а не против воли страдать, — сколь большего достойно сие сожаления? Кто видит болезнь от беса, тот конечно сжалится; а бесчинные поступки от раздражения вместе и видит, и подражает им, признавая для себя утратою не препобедить своею страстью заболевшего прежде него. И бес, мучащий тело страждущего, на том останавливает зло, что беснующийся напрасно ударяет руками по воздуху; а демон раздражительности не напрасными делает телесные движения. Ибо, когда этот одержит верх, кровь в предсердечии вскипает, как говорят, горькою желчью от раздражительного расположения, распространившегося повсюду в теле; тогда от стеснения внутренних паров утесняются все главные чувствилища. Глаза выходят из очертания ресниц, и что-то кровавое и змеиное устремляют на оскорбительное для них. И внутренности бывают подавлены дыханием, жилы на шее выставляются наружу, язык дебелеет, голос от сжатия бьющейся жилы невольно делается звонким, губы от вошедшей в них холодной желчи отвердевают, чернеют и делаются неудободвижимыми для естественного разжатия и сжатия, так что не в состоянии удерживать слюну, наполняющую уста, но извергают ее вместе с словами, и от принужденного произношения выплевывают в виде пены. Тогда-то можно увидеть, что и руки, а также и ноги, приводятся в движение, и члены сии уже движутся не напрасно, как бывает с беснующимися, но на зло сцепившимся между собою по причине этой болезни. Ибо стремления наносящих удары друг другу направлены бывают на главные чувствилища. А если в этой схватке уста приблизятся где к телу; то и зубы не остаются без дела, но, подобно зубам звериным, впиваются в то, что к ним близко. И кто расскажет по порядку все множество зол, происходящих от раздражения? Посему, кто не допускает до такого безобразия, того за сие весьма великое благодеяние справедливо будет наименовать достоблаженным и досточестным. Если избавившей человека от телесной какой-нибудь неприятности за такое благотворение достоин чести, то не тем ли паче освободивший душу от этой болезни имеющим ум признан будет благодетелем жизни? Ибо сколько душа лучше тела, столько же уврачевавший душу предпочтительнее врачующих тело.
И никто да не подумает, будто, по моему мнению, неприятность, причиняемая по раздражению, хуже злых дел, совершаемых по ненависти. Страсти: зависть и лицемерие, кажется мне, гораздо хуже упомянутой теперь, и именно в той же мере, в какой скрытное страшнее явного. И тех псов больше боимся, которые не извещают прежде о своем раздражении, ни лаем, ни нападением спереди, но в кротком и тихом виде подстерегают нас неожиданно, когда не предусматриваем того. Таковы же страсти зависть и лицемерие в людях, у которых внутри во глубине сердца ненависть, как огонь, возгорается скрытно; а наружность прикрывается личиною дружбы, подобно огню закрытому соломой, от которого, пока сожигает лежащее внутри, не бывает видно пламени, а только выходить едкий дым, сильно внутри сгущаемый; но стоит кому либо подуть, и разливается тогда ясный и светлый пламень. Так и зависть изъедает внутри сердце, на подобие огня, как бы заваленного какою грудою соломы. И хотя скрывает от стыда болезнь, однако же не может она быть совершенно скрытою; но как будто какой-то едкий дым в наружных припадках выказывается горечь зависти. Но если того, кому завидуют, коснется какая беда, то завистник обнаруживает тогда эту болезнь, печаль бедствующего обращая для себя в веселье и удовольствие. Впрочем тайны этой страсти, когда думают и скрывать ее, выказываются явными признаками на лице. Что в отчаянно больных служить знаком близкой смерти, то не-редко увидишь на снедаемом завистью: сухие глаза, впадшие между расширившимися веками, нависшие брови, на место плеча выставившиеся кости. Что же причиною болезни? То, что брат, или сродник, или сосед живут весело. Какая необычайная несправедливость! Ставить в вину, что не бедствует тот, о чьем благополучии он печалится, признавая для себя обидою не то, что сам потерпел какое либо зло от другого, но то, что этот другой, не делая никакой обиды, живет, как ему желательно. Что с тобою, бедный? сказал бы я ему. Для чего сохнешь, горьким оком взирая на благополучие соседа? В чем можешь винить его? В том ли, что благолепен телом? Или что украшен даром слова? Или что берет преимущество родом? или что, вступив в должность начальника, в этом чине оказывается достойным уважения? Или что много стало у него денег? Или что уважают его за благоразумие в речах? Или что многим известен он добрыми делами? Или что радуется на детей? Или что увеселяется супругой? Или что пышно живет доходами своего дома? Почему, как острие стрел, падает это тебе на сердце? Складываешь ты руки, жмешь пальцы между пальцами, тревожишься помыслами, глубоко и болезненно как-то вздыхаешь; неприятно тебе пользоваться тем, что имеешь у себя; трапеза горька, дом сумрачен. Слушать клевету на живущего благополучно ухо готово; а если сказано о нем что либо доброе, заграждается для сего слух. И при таком душевном расположении, для чего прикрываешь болезнь лицемерием? Для чего из притворного расположения составляешь себе личину дружбы? Для чего приветствуешь почтительными именованиями, прося быть веселым и здоровым, а в тайне душою изрекая противные тому желания? Таков был Каин, раздраженный благоволением Божиим к Авелю. Зависть внутри внушает ему убийство, а лицемерие делается исполнителем злодеяния. Приняв на себя какой-то дружеский и приветливый вид, ведет он Авеля на поле вдаль от родительской защиты, и там обнаруживает зависть убийством. Посему, кто такую болезнь искореняет из человеческой жизни, благорасположением и миром связует единоплеменных, в дружеское согласие приводит людей, тот не божеского ли, подлинно, могущества совершает дело, в роде человеческом истребляя худое, и на место сего вводя общение благ? Посему-то Господь именует миротворца сыном Божиим; ибо, даруя это человеческой жизни, делается подражателем истинного Бога.
Итак блажени миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся. Кто же именно? Подражатели Божию человеколюбию, что свойственно Божией деятельности, то самое показывающие в жизни своей. Благодеющий Податель благ и Господь совершенно истребляет и в ничто обращает все, что не сродно с добром и чуждо ему, и тебе узаконяет сей образ действования, изгонять ненависть, прекращать войну, уничтожать зависть, не допускать до битв, истреблять лицемерие, угашать в сердце пожигающее внутренность злопамятство, вводить же на место сего, что восстановляется истреблением противоположного. Как с удалением тьмы наступает свет: так вместо исчисленного выше появляются плоды духа: любы, радость, мир, благость, долготерпение, и все собранное Апостолом число благ (Гал. 5:22). Посему как же не блажен раздаятель божественных даров, Богу уподобляющийся дарованиями, благотворения свои уподобляющий Божией великодаровитости? Но, может быть, ублажение имеет в виду не только благо, доставляемое другим, но, как думаю, в собственном смысле миротворцем называется, кто мятеж плоти и духа и междуусобную брань естества в себе самом приводит в мирное согласие, когда в бездействие уже приходить закон телесный, противовоюющ закону ума (Рим. 7:23), и, подчинившись лучшему царству, делается служителем божественных заповедей. Лучше же сказать, будем держаться той мысли, что слово Божие советует не это, то есть не в двойственности представляет себе жизнь преуспевших, но в том, чтобы, когда разорено в нас средостение ограды (Еф. 2:14) порока, с растворением с лучшим обоя соделались совокупившимися во едино. Итак, поелику веруем, что Божество просто, несложно и неописуемо, то, когда и человеческое естество за таковое умиротворение делается чуждым сложения из двойственного, в точности возвращается во благо, становясь простым, неописуемым, и как бы в подлинном смысле единым, так что в нем одно и тоже есть и видимое с тайным и сокровенное с видимым; тогда действительно подтверждается ублажение, и таковые в подлинном смысле называются сынами Божиими, соделавшись блаженными по обетованию Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь.
Источник: О Блаженствах. Слово 7.
Димитрий Ростовский (1651−1709)
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Миротворцем называется тот, кто братию свою, раздраженную несогласием и враждою между собой, приводит к миру, согласию и любви. При сем нужно сказать, что тот, кто советует мир, противный Божьему закону, такой миротворец окаянен, а не блажен.
Источник: Зерцало православного исповедания. О надежде.
Лука Крымский (1877−1961)
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими
Эти блаженные (чистые сердцем) уже не могут видеть людей ссорящихся и враждующих — они становятся миротворцами. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.