Что такое коммунизм в ссср
Коммунизм — что это такое: суть и примеры с позиции экономики
Здравствуйте, уважаемые читатели проекта Тюлягин! Коммунизм — это политическая и экономическая идеология, которая противопоставляет себя либеральной демократии и капитализму, отстаивая вместо этого бесклассовую систему, в которой средства производства находятся в коллективной собственности, а частная собственность отсутствует или сильно урезана. О том в чем суть коммунизма с точки зрения экономики поговорим в сегодняшней статье.
Содержание статьи:
Что такое коммунизм и его происхождение
Коммунизм — это политическая и экономическая идеология, которая противопоставляет себя либеральной демократии и капитализму, отстаивая вместо этого бесклассовую систему, в которой средства производства находятся в коллективной собственности, а частная собственность отсутствует или сильно урезана.
«Коммунизм» — это общий термин, охватывающий целый ряд идеологий. Современное употребление этого термина произошло от Виктора д’Опэ, французского аристократа 18-го века, который выступал за жизнь в «коммунах», в которых все имущество было бы разделено, и «все могли извлекать выгоду из труда каждого». Однако идея вряд ли была новой даже в то время: Книга Деяний описывает христианские общины первого века, владевшие общей собственностью в соответствии с системой, известной как койнония, которая вдохновила более поздние религиозные группы, такие как английские «диггеры» 17-го века, отказаться от частной собственности.
Манифест Коммунистической партии
Современная коммунистическая идеология начала развиваться во время Французской революции, и ее основополагающий трактат, «Манифест Коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, был опубликован в 1848 году. Эта брошюра отвергла христианское направление прежних коммунистических философий, изложив материалистический и — как утверждают ее сторонники — научный анализ истории и будущей траектории человеческого общества. «История существовавшего до сих пор общества, — писали Маркс и Энгельс, — это история классовой борьбы».
В «Манифесте Коммунистической партии» Французская революция была представлена как важный исторический поворотный момент, когда «буржуазия» — купеческий класс, который находился в процессе консолидации контроля над «средствами производства» — перевернула феодальную структуру власти и положила начало современной капиталистической эпохи. Эта революция заменила средневековую классовую борьбу, которая противопоставляла дворянство крепостным, современной борьбой, которая противопоставляла буржуазных владельцев капитала «пролетариату», рабочему классу, продающему свой труд за заработную плату.
В «Коммунистическом манифесте» и более поздних работах Маркс, Энгельс и их последователи защищали (и предсказывали как исторически неизбежную) глобальную пролетарскую революцию, которая возвестит сначала эру социализма, а затем коммунизма. Этот заключительный этап человеческого развития ознаменовал бы конец классовой борьбы и, следовательно, истории: все люди будут жить в социальном равновесии, без классовых различий, семейных структур, религии или собственности. Государство тоже «зачахнет». Экономика будет функционировать, как гласит популярный марксистский лозунг, «От каждого по способностям, каждому по потребностям».
Коммунизм в СССР
Теории Маркса и Энгельса так и останутся теориями и не будут проверены в реальном мире вплоть до их смерти. В 1917 году, во время Первой мировой войны, восстание в России свергло царя и спровоцировало гражданскую войну, в результате которой в 1922 году к власти пришла группа (партия большевиков) радикальных марксистов во главе с Владимиром Лениным. Большевики основали Советский Союз на территории бывшей Российской Империи и попытался претворить коммунистическую теорию в жизнь.
До большевистской революции Ленин разработал марксистскую теорию авангардизма, в которой утверждалось, что сплоченная группа политически просвещенных элит необходима для перехода на более высокие стадии экономической и политической эволюции: социализм и, наконец, коммунизм. Ленин умер вскоре после окончания гражданской войны, но «диктатура пролетариата» во главе с его преемником Иосифом Сталиным будет проводить жестокие этнические и идеологические чистки, а также насильственную коллективизацию сельского хозяйства. Десятки миллионов человек погибли во время правления Сталина, с 1922 по 1952 год, не говоря уже о десятках миллионов, погибших в результате войны с нацистской Германией. Споры о правлении Сталина и его методах идут до сих пор и существует также большое количество его сторонников, которые считают его одним из величайших руководителей в российской истории. И действительно экономический рост СССР тех лет заслуживает внимания (по крайней мере «на цифрах»).
Советское государство не исчезло, а превратилось в мощный однопартийный институт, запрещавший инакомыслие и занимавший «командные высоты» экономики. Сельское хозяйство, банковская система и промышленное производство подлежали квотам и регулированию цен, изложенным в серии пятилетних планов («пятилеток»). Эта система централизованного планирования обеспечила быструю индустриализацию, и с 1950 по 1965 год рост советского валового внутреннего продукта (ВВП) опережал рост ВВП США. Однако в целом советская экономика росла гораздо медленнее, чем ее капиталистические демократические аналоги.
Слабые потребительские расходы были особым тормозом для роста. Упор центральных плановиков на тяжелую промышленность привел к хроническому недопроизводству потребительских товаров, а длинные очереди в продовольственных магазинах с недостаточным количеством товаров были неотъемлемой частью советской жизни даже в периоды относительного процветания. Процветающие черные и теневые рынки — названные некоторыми учеными «второй экономикой» — удовлетворял спрос на сигареты, шампунь, спиртные напитки, сахар, молоко и особенно престижные товары, такие как джинсы, контрабандой ввезенные с Запада. Хотя эти рынки были незаконными, они были необходимы для функционирования партии: они устраняли дефицит, который, если его не контролировать, грозил спровоцировать новую большевистскую революцию. Эти рынки стали партийным пропагандистам козлом отпущения за нехватку средств, и набили карманы партийных чиновников, которые либо брали взятки, либо сами богатели, управляя операциями на черном рынке.
Советский Союз распался в 1991 году после стремления реформировать экономическую и политическую систему и предоставить больше возможностей для частного предпринимательства и свободы слова. Эти реформы, известные как «перестройка» и «гласность», соответственно, не остановили экономический спад, который пережил Советский Союз в 1980-х годах, и, возможно, ускорили конец коммунистического государства, ослабив его контроль над источниками инакомыслия.
Коммунизм в Китае
В 1949 году, после более чем 20-летней войны с Китайской националистической партией и Имперской Японией, Коммунистическая партия Мао Цзэдуна получила контроль над Китаем и сформировала второе по величине марксистско-ленинское государство в мире. Мао объединил страну с Советским Союзом, но советская политика десталинизации и «мирное сосуществование» с капиталистическим Западом привела к дипломатическому расколу с Китаем в 1956 году.
После смерти Мао Дэн Сяопин провел серию рыночных реформ, которые остались в силе при его преемниках. США начали нормализовать отношения с Китаем, когда президент Никсон посетил его в 1972 году, до смерти Мао. Коммунистическая партия Китая остается у власти, руководя преимущественно капиталистической системой, хотя государственные предприятия продолжают составлять значительную часть экономики. Свобода выражения мнений значительно ограничена, выборы запрещены (за исключением бывшей британской колонии Гонконг, где кандидаты должны быть одобрены партией, а право голоса строго контролируется), и значимая оппозиция партии не допускается.
1991 год
Год ознаменовал распад Советского Союза и окончание холодной войны между СССР и Соединенными Штатами.
Холодная война
США вышли из Второй мировой войны богатой и мощной в военном отношении державой мира. Как либеральная демократия, которая только что победила фашистские диктатуры на двух театрах, страна — если не весь ее народ — чувствовала исключительность и историческую цель. То же самое справедливо и для победителя в войне — Советского Союза, за тем исключением что в политике и экономике доминировал коммунизм. Две державы быстро разделили Европу на сферы политического и экономического влияния: Уинстон Черчилль назвал эту разделительную линию «железным занавесом».
Ближе всего к прямому военному конфликту с Советским Союзом США подошли к кубинскому (карибскому) кризису 1962 года. Однако США вели длительную горячую войну во Вьетнаме, в которой их военные поддерживали южновьетнамские силы, сражавшиеся с поддерживаемой Китаем и Советским Союзом армией Северного Вьетнама и южновьетнамскими коммунистическими партизанами. США вышли из войны, и Вьетнам был объединен под властью коммунистов в 1975 году.
В конечном счете, холодная война закончилась распадом Советского Союза в 1991 году.
Коммунизм потерпел неудачу по нескольким причинам, в том числе из-за отсутствия у граждан стимула для получения прибыли, провала централизованного планирования и влияния власти, захваченной таким небольшим количеством людей, которые затем использовали ее и играли в систему.
Почему коммунизм проиграл капитализму?
Несмотря на обширное изучение причин провала коммунизма, исследователи выявили несколько общих факторов, которые способствовали его упадку.
Первый — это отсутствие у граждан стимулов производить продукцию с целью получения прибыли. Стимул для получения прибыли ведет к конкуренции и инновациям в обществе. Но идеальный гражданин в коммунистическом обществе был бескорыстно предан общественным делам и редко останавливался, чтобы думать о своем благополучии. «В любое время и во всех вопросах член партии должен в первую очередь учитывать интересы партии в целом и ставить их во главу угла, а во вторую очередь ставить личные вопросы и интересы», — написал Лю Шаоци, второй председатель Народной Республики Китай.
Вторая причина провала коммунизма заключалась в присущей системе неэффективности, такой как централизованное планирование. Эта форма планирования требует агрегирования и синтеза огромных объемов данных на детальном уровне. Поскольку все проекты планировались централизованно, эта форма планирования также была сложной. В некоторых случаях данные о росте были сфальсифицированы или подвержены ошибкам, чтобы привести факты в соответствие с запланированной статистикой и создать иллюзию прогресса.
Концентрация власти в руках немногих избранных также порождает неэффективность и, как это ни парадоксально, дает им стимулы для игры с системой в своих интересах и сохранения своей власти. Коррупция и лень стали характерными чертами этой системы, а слежка, подобная той, которая была характерна для восточногерманских и советских обществ, была обычным явлением. Это также лишало трудолюбивых людей стимулов. В конечном результате страдает вся экономика.
Резюме
А на этом сегодня все про коммунизм и его суть с точки зрения экономики. Делитесь статьей в социальных сетях и мессенджерах и добавляйте сайт в закладки. Успехов и до новых встреч на страницах проекта Тюлягин!
Все идет по плану
Что строили в СССР, когда строили коммунизм
Мы привыкли к тому, что СССР был страной с коммунистической идеологией. Но что такое коммунизм и в какой мере советский строй приближался к нему или отдалялся от него? Был ли у первых руководителей страны Советов четкий план построения коммунизма? И можно ли его построить в принципе? Ответ на эти вопросы про просьбе редакции N + 1 искал историк Артём Ефимов.
Лучше стоять за высокие темпы роста, чем сидеть за низкие.
Станислав Струмилин,
советский экономист, 1930-е годы
31 октября 1961 года XXII съезд КПСС принял новую программу партии — так называемую «Программу построения коммунизма». Она завершалась знаменитой фразой: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Сейчас этот лозунг — предмет горьких насмешек, потому что мы знаем, чем дело кончилось. Но в 1961 году, если Хрущев что-то провозглашал, к этому стоило отнестись серьезно.
В этот момент СССР — единственная страна в мире, сумевшая отправить человека в космос. Два года назад Хрущев пообещал показать американцам «кузькину мать» — и вот, пожалуйста, во время работы XXII съезда на Новой Земле состоялись испытания термоядерной бомбы мощностью в 3–4 тысячи Хиросим. СССР делал выдающиеся успехи в развитии радиолокации, вычислительной техники, реактивной авиации и, похоже, вырывался вперед в гонке вооружений.
Что касается благополучия населения, достижения были не столь впечатляющими. Чуть не полстраны жило без теплого туалета, значительная часть — в бараках, питались не то чтобы впроголодь, но по большей части картошкой и черным хлебом, а телевизор и стиральная машина, не говоря уж об автомобиле, были предметами роскоши.
Однако трудно было отмахнуться от того, что советская экономика быстро росла. Многие западные экономисты ожидали, что СССР и впрямь скоро догонит и перегонит США по объемам производства. Пять лет назад Хрущев пообещал капиталистам: «Мы вас похороним», — и далеко не всем это казалось пустой угрозой.
СССР в 1961 году едва ли не впервые в своей истории мог жить без аврала: в 1920-е годы была Гражданская война и послевоенное восстановление; в 1930-е — индустриализация, коллективизация и подготовка к войне с империалистами; в 1940-е — Великая Отечественная, восстановление после которой растянулось и на 1950-е.
Но вот, наконец, все внутренние и внешние враги были побеждены, стране не грозили ни война, ни голод. Индустриализация была завершена. С массовым государственным террором тоже было покончено: в 1956 году осудили культ личности и демонтировали систему ГУЛАГа (в ночь после закрытия XXII съезда — финальный жест: Сталина вынесли из Мавзолея). Считалось, что социализм в СССР уже построен. Пора было приступать к тому, ради чего это все затевалось.
Так ради чего же? Что именно обещала советская власть, когда обещала коммунизм?
Современный мир создан капитализмом, то есть стремлением частных собственников к прибыли. Эти собственники неустанно вкладываются в совершенствование техники, в освоение новых земель и ресурсов, в изобретение все новых товаров и услуг — все ради того, чтобы вырваться вперед в конкурентной борьбе и получить хоть немного больше прибыли. Капитализм — великий двигатель прогресса.
Поскольку капитализм никогда не довольствуется просто прибылью, а жаждет сверхприбыли, он не может не расти и не расширяться, не создавать новые рынки. Капиталистический экономический рост, начавшийся около 1800 года в Западной Европе (прежде всего в Англии) и продолжающийся по сей день по всему миру, — уникальное явление в истории человечества, сопоставимое по значимости разве что распространением земледелия. Капитализм — великий обогатитель.
Капитализм не признает сословий и иерархий, его не интересуют ни социальный статус, ни раса, ни гендер, ни убеждения — только платежеспособность. Капитализм — великий уравнитель.
Может показаться, что этот панегирик капитализму написан каким-то восторженным поклонником Айн Рэнд. Но нет. Ход рассуждений позаимствован из «Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса (1848).
Капитализм, учили основоположники марксизма, делит общество на два класса: буржуазию — собственников средств производства (земли, ресурсов, оборудования, инфраструктуры…) — и пролетариат — тех, кто не владеет ничем, кроме своих рабочих рук и мозгов. Буржуазия покупает труд пролетариата и присваивает плоды этого труда — прибавочный продукт.
Механика капитализма — это конкуренция свободных экономических агентов. С одной стороны, она стимулирует технические инновации, которые снижают издержки и повышают прибыли. С другой, она стимулирует рост зарплат и социальных гарантий наемным рабочим: капиталисты ведь конкурируют между собой за рабочую силу. Тем самым часть прибавочного продукта — впрочем, лишь малая — перераспределяется в пользу пролетариата.
На этом экономическом базисе возводится надстройка: государство, право, мораль, культура. Сменяемость власти, разделение властей, неприкосновенность частной собственности, равенство перед законом, благопристойность, коммерциализация науки и искусства — все это буржуазные ценности: они, с одной стороны, препятствуют восстановлению аристократических привилегий, а с другой — гарантируют, что средства производства останутся в руках их владельцев.
По Марксу, в капитализм встроен механизм саморазрушения. Фирма, получившая конкурентное преимущество, поглощает более мелкие и начинает доминировать на своем рынке. Поскольку у нее больше ресурсов, она может попросту скупать все инновации, которые могли бы угрожать этому положению, — как, например, ныне технологические гиганты скупают успешные стартапы прежде, чем те станут им серьезными конкурентами. Огромная доля стартапов создается не для того, чтобы бросить вызов гигантам, а для того, чтобы их заинтересовать и поскорее им продаться.
Монополизация рынков и концентрация капитала означают конец конкуренции. А это конец и инновациям, и относительному благополучию пролетариата, ведь монополии уже не нужно ни с кем конкурировать за рабочую силу и вкладываться в «социалку». Богатые все больше богатеют, а бедные беднеют. Вместе с тем, концентрация производства вкупе с научно-техническим прогрессом и углублением разделения труда делают отдельные отрасли, отдельные предприятия и отдельных пролетариев все более взаимозависимыми. Происходит обобществление труда.
В пределе, буржуазия сжимается до одной монополии, которая присваивает весь прибавочный продукт, а пролетариат расширяется до всего общества, которое этот прибавочный продукт производит — и ничего с этого не получает. Система перестает работать.
По Марксу, разрешение ситуации — социалистическая революция: свержение власти буржуазии и обобществление средств производства, оно же экспроприация экспроприаторов (изъятие собственности у тех, кто наживался, изымая у пролетариата прибавочный продукт), оно же «отнять и поделить», оно же «грабь награбленное» (Ленин разрешил).
Фундаментальный принцип социализма — «от каждого по способностям, каждому по труду». При капитализме труд — это тягостная необходимость работать на эксплуататора, чтобы прокормиться. При социализме же прибавочный продукт принадлежит не буржуазии, а самим трудящимся, каждый работает на общее благо и имеет доступ к этому благу постольку, поскольку вносит свой вклад в его производство.
Социалистическая экономика наследует производительные силы капитализма (заводы и фабрики, технологии, налаженные процессы, цепи поставок и т. д.) и освобождается от его ограничений. Дальнейшее развитие экономики обеспечивает дальнейший рост прибавочного продукта. Благодаря этому достигается всеобщее изобилие: всего хватает на всех, все принадлежит всем. Становится возможно распределять все блага безвозмездно. Так социализм перерождается в коммунизм.
Принцип коммунизма — «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Любой человек в любой момент может просто так получить из общественных фондов любой товар или услугу. Человек освобожден от труда ради хлеба насущного, труд — осознанная необходимость, то есть единственно возможный, но все же свободный выбор любого разумного человека, понимающего единство своих личных и общих интересов.
Итак, коммунизм — это, во-первых, общественная собственность на средства производства, во-вторых, всеобщее изобилие, а в-третьих, новая порода людей — свободных сознательных тружеников.
Марксизм-ленинизм — многосложное учение, имеющее философский, политэкономический, исторический и много других аспектов, полное тонкостей и нюансов. Невозможно, конечно, отдать ему полную справедливость в столь сжатом изложении. Но можно надеяться, что читатель, который прежде в эту тематику не погружался, теперь имеет самое общее представление о целях большевистской партии.
Теперь поговорим о средствах.
На десятый день после большевистской революции, 4 (17) ноября 1917 года, когда у Ленина на заседании ВЦИКа стали допытываться, как именно теперь предполагается строить социализм, он ответил: «Социализм не создается по указам сверху. Его духу чужд казенно-бюрократический автоматизм; социализм живой, творческий, есть создание самих народных масс».
Иными словами, конкретного плана, по крайней мере публичного, не было.
Многие меры, принятые большевиками в первые годы после революции, были вынужденными: им надо было удержать власть, победить в Гражданской войне и обеспечить хоть какое-то функционирование экономики. Было не до доктринерства.
Тем не менее, и рабочий контроль (передача промышленных предприятий под управление комитетов, сформированных рабочими этих предприятий), и всеобщая трудовая повинность должны были способствовать не только решению насущных задач, но и формированию новых производственных отношений, а также воспитанию общества сознательных тружеников.
В марте 1919 года большевистская партия на своем VIII съезде приняла «Программу построения социализма». В ней, среди прочего, говорилось: «[В]ыдвигается — как одна из коренных задач — максимальное объединение всей хозяйственной деятельности страны по одному общегосударственному плану».
Попросту говоря, вся страна должна была превратиться в одну огромную корпорацию — коллективного собственника средств производства и коллективного бенефициара, то есть получателя прибавочного продукта.
Первым примером того, как мог выглядеть этот самый общегосударственный план, стал знаменитый план ГОЭЛРО. Это было детище Глеба Кржижановского — близкого друга Ленина, его соратника еще по Союзу борьбы за освобождение рабочего класса (1895–1896). Кржижановский был по специальности инженером-электротехником и еще до революции участвовал в разработке программ электрификации промышленных районов России.
Основной принцип плана ГОЭЛРО заключался в ориентации на местное топливо. Если близ Москвы нет угля — не надо его везти из Донбасса. Можно топить местные электростанции торфом, которого в Подмосковье полно. Он менее калориен, чем уголь, но снижение транспортных издержек делает торфяную энергосистему экономически более эффективной.
Донбасский же уголь эффективнее использовать на топливоемких производствах — в черной металлургии, например. Соответственно, чугунолитейные заводы целесообразно строить в том же Донбассе. А цветную металлургию — производства электроемкие — надо привязывать к ГЭС, потому что электричество с них дешевле, чем с угольных станций.
Номинально план ГОЭЛРО касался только одной специфической задачи — электрификации, — но фактически это был структурно-территориальный план индустриализации России.
При капитализме невозможно так лихо планировать развитие целых районов страны и целых отраслей: слишком много разнородных коммерческих интересов надо согласовать. Благодаря большевистскому единоначалию то, что прежде было инженерной утопией, оказалось реализуемо.
Ленин был в восторге от плана ГОЭЛРО, называл его «второй программой партии». Именно отсюда его знаменитое: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Ведь электрификация — это начало индустриализации, а индустриализация — необходимое условие достижения всеобщего изобилия. Кроме того, это очень удобно для пропаганды: при царе свет давали только буржуям, а теперь пролетариям дают.
Успех плана ГОЭЛРО (в течение 1920-х годов выработка электроэнергии выросла в семь раз, хотя предполагалось, что вырастет в 4,5 раза) сделал его важной моделью экономического планирования. Сначала надо определить цель: достаточно масштабную и вместе с тем конкретную, измеряемую.
Дальше следует подсчитать, сколько надо построить новых предприятий, станков и тому подобного, на сколько увеличить производительность труда, чтобы достичь этой цели. Дальше — сколько понадобится стройматериалов, сырья и рабочей силы, чтобы создать и освоить эти новые средства производства. Дальше — сколько понадобится продовольствия и товаров широкого потребления, чтобы обеспечить ими выросшую массу рабочих. Из этого следуют плановые задания сельскому хозяйству и легкой промышленности. И так далее.
В идеале, вся экономика описывается огромной системой линейных уравнений. Чтобы увеличить выплавку чугуна на х, мало увеличить добычу угля и железной руды на y1 и y2 — требуется также повысить урожайность зерновых на z и учесть еще сотни и тысячи других параметров.
Такая система уравнений — это межотраслевой баланс (МОБ). Советские плановики уже в 1920-е годы стали строить отчетные МОБы по результатам прошедших лет и анализировать коэффициенты взаимозависимости между различными отраслями экономики. Священным граалем был перспективный МОБ, то есть эконометрическая модель, которой можно «скормить» один плановый показатель (тот же рост выплавки чугуна, например) — и автоматически получить плановые задания для всех остальных отраслей.
Экономическая наука в СССР в 1920-е годы цвела. Из имен той поры сейчас на слуху в основном два: Николай Кондратьев и Александр Чаянов. Первый известен главным образом как автор концепции длинных (около 50 лет) циклов развития капиталистической экономики, второй — как крупнейший исследователь крестьянского хозяйства и предполагаемый автор термина «моральная экономика» (который, впро-чем, в его работах не встречается).
Трое ученых, которые впоследствии «кучно» получили Нобелевские премии по экономике: Семен Кузнец (1971), Василий Леонтьев (1973) и Леонид Канторович (1975), — были в это время студентами (из них только Канторович на момент присуждения премии оставался советским гражданином). Активные участники дискуссии о методах планирования: Владимир Громан, Владимир Базаров, Станислав Струмилин — ныне мало кому известны.
Эти дискуссии неотделимы от борьбы за власть в партии и в стране, которая развернулась во второй половине 1920-х годов. Эту борьбу обычно описывают в терминах «правого» и «левого» уклонов. «Правые» полагали, что в неиндустриализованном обществе социализм не построишь, а потому капиталистические элементы экономики надо изживать постепенно, по мере того как они исчерпывают свой потенциал роста и развития.
«Левые» же настаивали, что с капитализмом надо покончить немедленно и проводить форсированную индустриализацию социалистическими методами. Лидерами «правых» были преемник Ленина во главе Совнаркома Алексей Рыков и член Политбюро Николай Бухарин, «левых» — Лев Троцкий.
С этими двумя политическими фракциями можно условно соотнести две школы планирования: соответственно «генетиков» и «телеологов». Первые (Базаров, Громан, Кондратьев) полагали, что планировать надо, исходя из имеющихся возможностей и темпов роста. Вторые (прежде всего Струмилин) — что надо исходить не из того, что есть, а из того, что должно быть, и ставить максимально амбициозные цели, потому что «генетическим» путем к социализму придется идти до морковкина заговенья. В общем, традиционное противостояние «умеренных» и «радикалов».
Трудно понять, было ли у Сталина собственное мнение по экономическим вопросам. В 1926–1927 годах он вступил в союз с «умеренными» Рыковым и Бухариным против «радикалов» Троцкого, Зиновьева и Каменева. Но изгнав их из партии, он внезапно сам заговорил как «радикал» — и через два года изгнал уже Рыкова и Бухарина. Это была борьба за власть, а не за ту или иную экономическую политику.
Однако в конечном итоге Сталин остановился на «радикальной» программе. В 1928 году, после того как рыночные механизмы дали очередной сбой и городской пролетариат недополучил хлеба из деревни, НЭП свернули. 1929-й Сталин назвал «годом великого перелома»: капиталистические элементы в экономике были окончательно отменены, началась форсированная индустриализация на основании пятилетнего плана.
Дискуссии были прекращены. «Генетики» были объявлены вредителями. Времена были еще относительно вегетарианские: их увольняли, исключали из партии, ссылали, иногда сажали, но редко расстреливали.
Потом все изменилось. Десять лет спустя, во время Большого террора, многих «умеренных», в том числе Рыкова, Бухарина и Кондратьева, расстреляли на полигоне «Коммунарка». Вряд ли это была месть Сталина. Скорее послание тем, кто оставался в живых и подумывал о том, чтобы ему возражать.