какие фразы принадлежат царю леониду и его товарищу героям фермопильского сражения
Цитаты царь спартанцев Леонид
Запомните этот день, воины, как будут его помнить во все времена!
— Во имя победы я с радостью убью любого из своих людей. — А я готов отдать жизнь за любого из своих.
— Так что нужно делать царю ради спасения своего мира, если законы, которые он призван блюсти, принуждают его бездействовать? — Главное — не то, как поступить сейчас царю, или мужу, или спартанцу. Спроси себя, любимый, что нужно делать свободному человеку.
— Ты не обретёшь славы своей глупой жертвой! Я уберу из истории все упоминания о Спарте и её воинах! Даже маленький клочок пергамента будет сожжён. Всем греческим историкам, всем писцам, всем до единого вырвут языки и выколют глаза! Одно лишь название, прозвучавшее в разговоре, будет означать смертный приговор! Мир забудет о том, что Леонид существовал! — Мир будет помнить, что свободные люди пошли против тирана. Что горстка пошла против войска. Эта битва ещё не будет кончена, как мир увидит, что даже ты смертен.
Мой отец учил меня, что страх есть всегда. Признав это, ты станешь сильнее. Дерись прежде всего головой, а потом уже сердцем.
— Наши стрелы закроют вам солнце! — Значит, будем сражаться в тени!
Спартанцы! Готовьте завтрак и наедайтесь! А ужин нас ждет в аду.
— Великая честь для меня рядом с тобой умереть, царь. — Для меня была великая честь рядом с тобой жить!
Сегодня мы отправимся в ад!
У тебя много рабов, Ксеркс, но мало воинов!
— Нас предали. Немедленно уводи корабли. Это наш последний день в Фермопилах. — Я выведу флот, но корабли могут забрать вас отсюда. — Нет, мы останемся здесь. — А как насчет раненых? — Раненые спартанцы возвращаются домой только с победой, при поражении они умирают с остальными.
— Мой повелитель, солдат у врагов больше, чем звезд на небе! — Отлично, когда я был ребенком, всегда мечтал дотянуться до них своим мечом.
История в цитатах: последнее напутствие царя Леонида
«Пусть завтрак ваш будет обильным, о мужи, ибо обедать мы будем в Аиде!»
Леонид, царь Спарты
Известно по меньшей мере семь битв при Фермопилах. Первая из них, хоть и завершилась поражением «хозяев поля», прославилась куда больше многих побед. В XX–XXI веках она вновь ожила на киноэкранах, став для целых поколений ещё и явлением массовой культуры. Какова же была предыстория подвига легендарных «300 спартанцев»?
Полисы ясно сознавали: поодиночке Ксеркс разгромит их, один за другим. В 481 году Греция решила объединиться против внешней угрозы. Афины не располагали достаточными для победы на суше силами. Они возлагали надежды на свой флот, следуя пророчеству оракула о «деревянных стенах». Воинственные спартанцы же, напротив, не жаловали пространных речей. Даже надгробия павших в бою сыновей Спарты традиционно украшались лишь парой слов: «На войне».
Первоначальный план — запереть Ксеркса в Темпейской долине, прилегающей к Олимпу — не сработал. Афинский военачальник Фемистокл предлагал занять оборону в Фермопилах, на пороге юга Эллады. Горячие головы в Спарте и вовсе были готовы пожертвовать Афинами, дав бой Ксерксу на Коринфском перешейке: сказывались давние усобицы между полисами. Однако спартанцы нуждались в афинском флоте, без которого персы стали бы владыками акватории. Решение было принято: греческое войско численностью до 8000 человек выдвинулось к Фермопилам. Горный проход шириной 60 шагов не позволил бы разгуляться персидской коннице, а в ближнем бою воины Ксеркса уступали гоплитам – тяжёлой греческой пехоте. Правда, под угрозой оставался обходной путь, но спартанский царь Леонид не мог выделить на его защиту больше тысячи воинов.
Звучавшие накануне и в ходе битвы изречения ныне считаются жемчужинами военной риторики. Когда местные жители пугали вставших лагерем греческих воинов обилием персидского войска, чья туча стрел будто бы застит солнечный свет, спартанец Диенек отшутился: «Если мидяне затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени». Не менее легендарен ответ спартанского царя Леонида на предложение Ксеркса сдаться и сложить оружие: «Приди и возьми».
Битва при Фермопилах не завершила войну. Точку в ней поставила победа эллинов при Платеях (479 год до н. э.), а затем уже Афины перешли в наступление на Персию. Однако этим событиям было не суждено даже просто сравняться в истории с обороной 7700 бойцов против 250-тысячного персидского войска.
oskanov
oskanovНЕ РАЗ ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК
Блог из Ростова-на-Дону
На обратном пути из Афин мы сделали остановку возле монумента мускулистого дядьки, замахивающегося копьём. На постаменте надпись – «Молон Лабе». Я предположил, что это переводится «Гони лаве!» или, если уж переводить интеллигентно – «Давайте деньги, пожалуйста!» Но я ошибся. Наш гид перевёл эту надпись так: «Приди и возьми». И стало понятно, что это монумент спартанскому царю Леониду, а прибыли мы, похоже, в Фермопилы.
Для тех, кто не помнит эпической истории гибели отряда спартанцев в Фермопильском ущелье, я позволю себе в кратком виде её пересказать.
А пока будет идти этот скучный рассказ, я развлеку вас оставшимися кадрами колоритных Афин, невошедших в прошлый очерк.
Произошло это во время одной из Греко-Персидских войн в 480 году д.н.э. Персы к тому времени захватили всю Азию, продвинувшись на восток до Индии. Видимо дальнейшая экспансия в этом направлении была затруднительной, поэтому начался захват земель к западу от Персидской Империи. В начале была покорена Малая Азия, а потом, переправившись через Дарданеллы, персы вторглись во Фракию, северную область материковой Греции. Греки сопротивлялись отчаянно.
У них уже был опыт побед – за десять лет до этого они нанесли сокрушительное поражение персам при Марафоне.
Вот почему тогдашний царь персов Ксеркс I собрал поистине колоссальное войско, чтобы раз и навсегда сломить хребет греческому сопротивлению. Обычно враждующим между собой полисам Эллады пришлось сплотиться в военный союз перед лицом общего истребления и порабощения. По свидетельству Геродота численность персидских воинов превышала полтора миллиона. Это, конечно же, преувеличение. Ученые сделали примерные расчёты, и оказалось, что подобное войско на марше имело бы поразительную протяжённость. К примеру, когда головной отряд достиг бы Дарданелл, хвост войска только бы начал выходить из Суз, столицы Персидской Империи. В те времена было просто невозможно обеспечить снабжение подобного войска. Геродот часто опирался на народную молву, которая имеет свойство преувеличивать, кроме того, не был объективен сам. Поэтому, подобное преувеличение послужило средством подчеркнуть подвиг греков, выступавших в явном меньшинстве.
Ещё один колоритный домик.
Но вернёмся к Фермопилам – вторгшись в Грецию, персы овладели Фракией, Македонией и Фессалией (т.е. северной и средней частью Балканского полуострова). На военном совете греки решили встретить захватчиков в узком Фермопильском ущелье. Это было продиктовано суровой логикой войны. Хоть цифра в полтора миллиона воинов и была преувеличена, но всё равно войско персов, по оценкам современных исследователей, было немыслимым – двести тысяч человек. Число греков также приводится Геродотом – шесть тысяч. Следует, правда, учесть, что древний историк считал только гоплитов – тяжелых пехотинцев набиравшихся из числа свободных граждан. Однако в войске также были илоты – рабы, которые за прилежную службу и героизм могли получить свободу и частичное гражданство. На одного гоплита, как правило, приходилось в среднем семь илотов, так что общая численность греков могла достигать пятидесяти тысяч человек. Получается, что персы имели четырёхкратное превосходство в людских ресурсах.
В такой ситуации самым разумным выходом было бы дать бой в теснине, где противник не мог использовать своё количественное превосходство. По описанию Геродота фермопильский проход в те времена представлял собой дорогу, по которой одна повозка могла проехать с трудом. С одной стороны была скала, с другой – болото. К середине проход расширялся, и в том месте били термальные источники. Отсюда и название – Фермопилы («Горячие врата»). В древние времена там, для обороны от фессалийцев, фокейцами была возведена стена, преграждавшая путь через проход. К моменту описываемых событий стена была разрушена, но греки наспех восстановили её.
Очаровательные улочки центрального города.
Дойдя до Фермопильского ущелья, Ксеркс попытался штурмовать позицию греков «в лоб». В бой были направлены воины, чья родня погибла от рук греков в Марафонской битве. Несмотря на такую моральную мотивацию и численное превосходство взять укрепление не получилось. В стеснённых условиях, строевой порядок воинов Эллады демонстрировал явное превосходство над беспорядочной лавиной мидян (персов). Три дня продолжались попытки Ксеркса пробиться через проход. К тому моменту греки и персы понесли ощутимые потери, и неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы не помощь предателей.
Бугенвиллия в Греции достигает неимоверной пышности.
Командовал объединённым войском Эллады спартанский царь Леонид. Понимая, что зажатые в теснине войска будут уничтожены, он распустил армию, отправив присланные от каждого полиса отряды домой. В таком случае был шанс объединить силы снова и дать бой в другом месте. Стратегически это было правильным решением. Чтобы получить преимущество во времени и дать возможность греческим отрядам уйти, сам Леонид со спартанским отрядом численностью в триста человек остался в Фермопильском ущелье. Кроме спартанцев остались ещё феспийцы и фиванцы. Геродот упоминает, что феспийцы приняли добровольное решение остаться, а фиванцы были удержаны Леонидом насильно. Это, скорее всего, не так – ведь после Фермопильского ущелья на пути у Ксеркса первыми лежали именно Фивы и Феспии. Фиванцам некуда было возвращаться, они и так сражались на подступах к родине.
Так или иначе, но греки отошли от узкого прохода и заняли позицию на холме в том месте, где ущелье расширялось. Там они и дали свой последний бой. По свидетельству Геродота фиванцы, сломавшись морально, сдались персам. После чего их ждало клеймение и рабство. Возможно, низкую мораль фиванского отряда можно объяснить тем, что Фивы не видели в персах угрозы, а наоборот, хотели получить поддержку Ксеркса в борьбе за гегемонию с Афинами и Спартой. Так или иначе – они сдались. Феспийцы же и спартанцы все до одного сложили головы в том безнадёжном бою.
После боя тело царя Леонида было найдено, обезглавлено. Голову спартанского лидера водрузили на кол, в качестве трофея. Павших воинов похоронили на том же холме, а сверху водрузили могильный камень с эпитафией поэта Симонида Кеосского:
«Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли».
Другая фраза принадлежит самому Леониду. Собираясь в поход, он взял с собой всего триста мужей, уже имеющих детей. Ему советовали взять хотя бы тысячу. На что царь, зная о численном превосходстве мидян, ответил: «Чтобы победить тысячи не хватит, а чтобы умереть достаточно и трёх сотен».
Приятно встретить «земляка».
Тайгет.
Учитывая отношение спартанцев к обоим выжившим, было бы странно, чтобы им установили памятник. Кто же тогда такие эти загадочные Тайгет и Эврот?
Эврот.
Это не люди. Это символы. Вот почему фигуры мощнее и величественнее, чем сама скульптура Леонида. Тайгет – это горный хребет (тот самый, с одной из гор которого спартанцы сбрасывали увечных детей), а Эврот – река. Сама Спарта стоит на берегу Эврота, в долине между рекой и горами. Символизм монумента в том (как я полагаю), что фигура Леонида скорее не просто памятник отважному царю, но символ самой Спарты с её несгибаемым боевым духом: «Приди и возьми!»
Без комментариев.
Вот такая вот история. Я же, устав от долгого переезда, зайдя в автобус, уснул. И поставил тем самым точку в этой долгой, но насыщенной впечатлениями поездке.
Наверное, и вы уже давно клюёте носом и ждете, не дождётесь, когда же этот длинный как день текст закончится.
Какие фразы принадлежат царю леониду и его товарищу героям фермопильского сражения
— «В возрасте семи лет, как это было принято в Спарте, мальчика отлучали
от матери и ввергали в мир насилия. Трёхсотлетняя история военного государства выработала в Спарте особую систему воспитания самых лучших воинов, которых когда-либо видел мир. Эта система называлась ἀγωγή, она заставляла мальчика драться, страдать от голода, воровать, а если нужно, то и убивать. Воспитанника били палками и плетьми, приучая скрывать свою боль и забывать о жалости».
— Царь Леонид своему сыну: «В конечном счёте, опора и мощь спартанца –
плечо воина, стоящего рядом. Почитай его и уважай и будешь вознаграждён. Дерись, прежде всего, головой!»
— Персидский посол: «Если вам дороги ваши жизни, вы опасаетесь
уничтожения, то слушай внимательно, Леонид. Ксеркс завоёвывает всё, на что бросает свой взгляд. Его армия так огромна, что земля дрожит от её поступи, так многочисленна, что выпивает целые реки. Тот, кто сравнится лишь с богами, желает от тебя одного: подношения земли и воды в знак того, что Спарта покоряется воли Ксеркса».
— Царь Леонид: «Покоряется? Вот это едва ли возможно!»
— Даксос, аркадийский солдат: «Мы слышали, Спарта хочет воевать и пришли на подмогу».
— Леонид, спартанский царь: «Если вы крови жаждете, добро пожаловать».
— Даксос: «Ты ведёшь против Ксеркса эту горстку воинов? Я был неправ, думая, что Спарта может выдвинуть армию не уступающую нашей!»
— Леонид: «Так и есть. Ты, вон там, чем занимаешься?»
— Неизвестный аркадийский солдат: «Я – пастух, царь».
— Леонид: «А твоё, аркадиец, твоё ремесло?»
— Другой аркадийский солдат: «Я скульптор, царь».
— Леонид: «Скульптор… а ты?»
— Третий аркадийский солдат: «Я пашу землю».
— Леонид: «Спартанцы, каково ваше ремесло?!»
— Спартанцы: «Ау! Ау! Ау!»
— Леонид: «Видишь, друг мой, я привёл больше воинов, чем ты».
— Леонид: «Здесь мы остановим персов! Здесь мы будем биться! И здесь они все полягут!»
— Капитан Артемий: «За честь и славу предков!»
— Леонид: «Запомните этот день, воины, как будут его помнить во все времена!»
— Ксеркс: «Довольно, Леонид. Давай рассудим вместе. Представь, каким
безумием, какой достойной сожаления потерей стала бы твоя, храбрый царь, и твоих доблестных воинов погибель? А ведь мы могли бы друг друга обогатить культурой, которой обладают наши народы…»
— Леонид: «Мы сегодня всё утро обогащали твой народ своей культурой».
— Ксеркс: «До чего вы удивительное племя! Ты ведёшь себя вызывающе, а ведь смотришь в глаза смерти в присутствии бога. Идти против меня неразумно, Леонид. Представь, что ждёт моих врагов, если во имя победы я с радостью убью любого из своих людей?!»
— Леонид: «А я готов отдать жизнь за любого их своих!»
— Ксеркс: «Вы, греки, хвалитесь своей логикой. Советую тебе вспомнить о ней. Взгляни на прекрасную землю, которую ты столь яростно защищаешь. Она обратится в пепел по моей прихоти! Подумай о судьбе ваших женщин».
— Леонид: «Наших женщин ты совсем не знаешь. Я мог бы взять их в своё войско, судя по тому, что тут увидел. У тебя много рабов Ксеркс, но мало воинов. Скоро они будут бояться моих копий гораздо больше, чем твоих кнутов».
— Ксеркс: «Ты не обретёшь славы своей глупой жертвой! Я уберу из истории
все упоминания о Спарте и её воинах; даже маленький клочок пергамента будет сожжён! Всем греческим историкам, всем писцам, всем до единого вырвут языки и выколют глаза! Одно лишь название, прозвучавшее в разговоре, будет означать смертный приговор! Мир забудет о том, что Леонид существовал…»
— Леонид: «Мир будет помнить, что свободные люди пошли против тирана, что горстка пошла против войска. Эта битва ещё не будет кончена, как мир увидит, что даже ты смертен!»
— Ксеркс: «Твои боги жестоко обошлись с тобой, мой друг, Эфиальт. А
спартанцы, отвергнув тебя, были ещё немилосерднее. Но я добр, я дам тебе всё, что пожелаешь. Любое наслаждение, которое ты вообразишь, любое удовольствие, в котором твои собратья, греки и твои ложные боги отказывали тебе, я всё тебе дам… ибо я добр. Прими меня своим царём и богом!»
— Ксеркс: «Проведи моих воинов тайной тропой прямо в тыл проклятым спартанцам и удовольствия твои продлятся вечно!»
— Эфиальт: «Да! Я хочу всё! Женщин! Богатства! И ещё кое-что, царь… я хочу получить доспехи!»
— Ксеркс: «Хорошо. Ты узнаешь мою доброту. Это жестокий Леонид желал, чтобы ты стоял прямо. С меня довольно и того, чтоб ты встал на колени».
— Леонид: «Спартанцы, мы покроем себя славой!»
— Даксос: «Славой?! Ты обезумел, царь! Не увидим мы никакой славы, нас ждёт отступление или сдача, или гибель!»
— Леонид: «У нас гораздо проще выбор, аркадиец. Спартанцы никогда не отступают! Спартанцы не капитулируют!»
Какие фразы принадлежат царю леониду и его товарищу героям фермопильского сражения
300 спартанцев царя Леонида
Воздавая должное противнику, персы погребли павших с воинскими почестями. Впоследствии над их могилой был воздвигнут памятник.
К сожалению, в мировую историю попали только спартанцы, прочие герои-греки как-то выпали из людской памяти. Если сопоставить всех участников Фермопильской битвы: 300 погибших спартанцев, тысяча греков павших в боевом охранении на горном склоне, две тысячи из числа шедших им на выручку и две тысячи ополченцев из Фив и Феспия, то невольно возникает вопрос — а почему только триста спартанцев? Неужели 5000 не в счет? Дело в том, что первым, кто описал этот подвиг, был спартанский поэт Симонид Кеосский, который, естественно, старался превознести своих соотечественников. Он и прославил спартанцев, а об остальных как-то «забыл». В дальнейшем многие историки, исследуя Фермопильское сражение, часто приходили к неверному выводу об участи ополченцев. Имея данные об их участии в начале сражения и, благодаря Симониду Кеосскому, данные о смерти только 300 спартанцев, они превратно истолковывали их дальнейшую судьбу. Кто-то писал об их позорном бегстве с поля боя, кто-то вообще приписывал им поголовную сдачу в плен персам. Только почему-то никто не смог предположить героическую гибель на поле боя. А ведь погибшие ополченцы достойны не меньшей славы, чем спартанцы. Спартанские воины Леонида не могли отступить, согласно воинскому кодексу чести. Они были профессионалами и должны были до конца выполнить свой долг. А вот союзники их этим долгом не обладали. Более того, Леонид прямо приказал им уходить на соединение с основными силами греческой армии, но они отказались, сознательно обрекая себя на гибель.
Сражение у Фермопил стало одним из самых известных и «любимых» практически в любом исследовании по военной истории. Эту битву обязательно упоминали как в учебниках и хрестоматиях, так и во многих других изданиях, посвященных военной истории Древнего мира в дореволюционной России.
Вот такой рассказ о сражении у Фермопил можно найти в книге «Герои и битвы: общедоступная военно-историческая хрестоматия». Этой книге более ста лет, она была издана в 1887 году в Санкт-Петербурге. Составил ее известный в прошлом литератор и военный историк Константин «Ксеркс, царь персидский, стал готовиться к походу в Грецию. Приготовления к походу делались небывалые; таких еще не видел древний мир: 56 народов, подвластных персидскому царю, подымались с места по его приказанию. Из самых отдаленных стран двигались ополчения на сборные пункты, на берега Тигра и Евфрата. Казалось, вся Азия пришла в движение. Тут были индийцы в своих бумажных полосатых одеждах; эфиопы в львиных шкурах; черные баллухи, кочевники Средней Азии, на своих легких как ветер конях; мидяне и бактрийцы в богатых ярких одеждах; ливийцы на четырехколесных военных колесницах и арабы на своих уродливых верблюдах. Набралось столько, что нельзя даже было сосчитать обычным способом. Тогда царь приказал отсчитать десять тысяч и обнести их оградой; потом выпустить их, загнать других, пока не наполнится вся ограда, и делать это до тех пор, пока не сочтут все войско. Царское приказание было исполнено. Сто семьдесят раз наполняли и очищали огороженное место. Тогда царь узнал, что с ним идет миллион семьсот тысяч войска. Самая надежная часть этой страшной по тому времени военной силы были персы.Абаза. Его очерк я привожу в современной орфографии.
«Рано утром проснулись эллины, стали готовиться к бою. По обычаям тех веков прорицатель Мегистий, «рассмотрев внутренности жертвенного животного», предсказал отряду Леонида гибель. Не успели греки подготовиться к бою, как в лагерь прибежал воин, доложил царю о беде: отряд фокийцев, охранявший горную тропу, под первым же натиском персов бежал, открыв врагу дорогу в тыл грекам.