какие страны ловят китов
Спасите синего кита: в каких странах до сих пор убивают китов и зачем это делают
Синий кит — самое крупное млекопитающее планеты — стал объектом симпатий современного общества. Тиражируемые образы кита, косатки, дельфина и других представителей этого отряда млекопитающих — хороший коммерческий ресурс. Но в то же время китообразные всегда были дорогим товаром, но в другом, более кровавом производстве. Китобойный промысел существует до сих пор. «Хайтек» рассказывает, где и почему продолжают ловить китов.
Читайте «Хайтек» в
Китообразные — удивительный отряд водных млекопитающих, в который входят два больших подотряда: Mysticeti и Odontoceti. Киты могут быть чудовищами, как Моби Дик, или загадочными друзьями — как безымянный персонаж из мультфильма «В поисках Немо». Они, добрые или злые, становятся воплощениями мощи океана. Но человек на поверку оказывается большей угрозой для этих океанских существ.
Киты все еще в зоне антропогенного риска. Животные запутываются в рыболовных сетях и перманентно страдают от последствий промышленного загрязнения морской воды. Это косвенные угрозы, к которым приходится адаптироваться китообразным. В некоторых частях Мирового океана им до сих пор угрожают гарпун и разделочный тесак.
Япония, Норвегия и Исландия ежегодно добывают около 1 500 особей китов, несмотря на запрет коммерческой ловли этих видов. Разрывные гранаты оказываются в телах маленьких полосатиков, выныривающих из вод Антарктического океана. Гарпуны до сих пор попадают в туши южных китов, чья ловля строго запрещена из-за маленького поголовья. Продолжая убивать китов сегодня, люди уподобляются прошлым поколениям, совершенно не думая, что скоро эти великаны могут просто исчезнуть.
Как человек стал охотиться на китов?
Китобойный промысел существовал еще тысячи лет: одни из первых изображений процесса охоты на китов были созданы 4 тыс. лет назад в Норвегии. Жители современной Японии, возможно, занимались ловлей этих животных и раньше. Речи о китобойных судах не идет, но первые гарпуны, которыми китов можно было добить на мелководье, появились до нашей эры.
Традиции охоты разнятся от народа к народу: по-разному охотились на китов в Северном Ледовитом, Атлантическом и Тихом океанах. Киты были и источником питания, и частью культурных обрядов. Добыча служила аналогом витаминного комплекса: люди использовали мясо, кожу, подкожный жир и органы как важные ресурсы протеинов, жиров и минералов. Усы особей подотряда Mysticeti шли на рыболовные лески и корзины для хранения продуктов. Кости, которые нельзя было употребить в пищу, очищались и становились церемониальными атрибутами, чаще всего — ритуальными масками.
Регулярно забивать китов начали скандинавы в примерно 800–900 годы нашей эры. Позднее, в XII веке, китобойный промысел укрепился в Бискайском заливе, расположенном южнее Северного и Норвежского морей. Следующие шесть веков европейцам становилось сложнее находить китов близко к берегу. К XVIII веку Северная Атлантика лишилась целой популяции серых китов.
Европейская технология отлова оставалась довольно примитивной: животное загоняли на быстрых парусных судах, закидывали обычными гарпунами, к которым привязывали веревки. Китовую тушу быстро буксировали к суше или разделывали прямо в море: легкие кита заполняются водой и тянут животное на дно. При этом охота с гарпунами — не единственный возможный вариант отлова китов. В Японии, например, животные запутывались в сетях, которые затем вытаскивали к берегу.
Индустриализация увеличила промысловые показатели. Китобои на паровых судах смогли заходить дальше в океан, отслеживать более глубоководные виды. Начали ловить кашалотов. В 1868 году норвежец Свен Фойн создал механическую гарпунную пушку. В мире не осталось «неуязвимых» китов: человек обгонял зверя и по скорости, и по маневренности.
Забой китов стал массовым, скоро популяции начали уменьшаться. Этот биологический отряд обитает во всех соленых водах планеты, а потому и охотники на него встречались повсеместно. Постепенно китобойные суда покинули Южную Африку и Сейшелы, Атлантику и Антарктиду. Отлов китов начался на новых территориях: в 20-х годах XX века промысел развивался в Антарктике, где вылавливали примерно 46 тыс. особей за сезон. Ограничений на вылов к тому времени все еще не существовало.
1946 год стал поворотным для всей китобойной промышленности. Тогда была образована Международная комиссия по промыслу китов (IWC). Зоны в Индийском океане и вокруг Антарктиды оказались закрыты для китобоев. Позднее, в 1982 году, IWC ввела мораторий на коммерческий китобойный промысел во всем мире.
К моменту создания IWC лидерами по вылову китов были Великобритания и Норвегия, за ними следовали США и Голландия. Затем, когда американцы инициировали создание Комиссии, рейтинг возглавили СССР и Япония. При этом до принятия моратория за период 1961–1962 годов было выловлено более 66 тыс. особей по всему миру. Впоследствии Япония, Норвегия и СССР вышли из IWC, подав возражения против моратория: страны вновь присоединились к запрету позднее, уже в 90-х.
Китовый заповедник Южного океана — зона, в которую входят воды Тихого, Атлантического и Индийского океанов, омывающие побережья Антарктиды. В ней на территории более 50 млн кв. км происходит постепенное восстановление популяций китов.
Под запрет не подпадает ловля китов коренными жителями нескольких побережий: Чукотского, Гренландского, Гренадинского и Аляскинского. Местные жители ловят китов в небольших количествах, пользуясь теми же механизмами, которые существовали до изобретения гарпунных пушек. Такая ловля не наносит вреда популяциям, некогда оказавшимся под угрозой исчезновения, считают в IWC.
Жир, мясо и другие варианты окупить китобойный промысел
Киты — удивительные животные, способные общаться, испытывать примитивные эмоции и жить в очень простом «обществе». Например, горбатые киты поют похожие песни, которые могут меняться с течением времени — прямо как наша обыденная речь. Но китобои прошлого и настоящего охотятся не за «богатым внутренним миром».
Китообразные — единственные млекопитающие, которые перемещаются в холодной воде по всему Мировому океану. Они обладают большими запасами плотного жира, сосредоточенного по всему телу и согревающего животное в путешествиях. Именно жир был главной причиной охоты на китов.
Вплоть до середины XIX века китовый жир был необходим для освещения, химической промышленности, галантерейного производства. Постепенно его вытеснил керосин, но производство мыла все еще работало за счет китобойного промысла.
Ворвань — результат обработки жира усатых китов. Добывается из жирового слоя, костей, тканей и мяса всех видов Mysticeti.
Сейчас жирные части китовой туши не идут в повседневный обиход. Жир — глицерид жирной кислоты, включается в состав некоторых кремов, косметики и даже цветных карандашей. Ворвань может быть основой и лака для ногтей, и пищевого маргарина — за сотни лет люди научились изготавливать из китов что угодно.
Китобойный промысел был особенно прибыльным в XIX веке, когда из прочных и упругих китовых усов изготавливали предметы роскоши: кринолины, зонтики, хлысты, корсеты. Сегодня подобные сетки производят из стали.
Большинство продуктов китобойного промысла можно заменить, но никакой суррогат не выдать за китовое мясо. Оно веками составляло основу рациона японцев, которые начали переходить на курицу и другое высокобелковое мясо лишь в 60-х годах XX века. На Западе китовое мясо почти не едят — это ресторанный деликатес, который никогда не был жизненно важной пищей.
Красное мясо китов — продольные мышцы. Нежное у молодых особей, оно содержит 21% белка и 8% жира. Больше белка в мясе из-под брюшных борозд — 41 г и 400 ккал соответственно. Для сравнения, на 100 г говядины приходится 20,1 г и 133 ккал соответственно.
Сегодня годовая норма потребления китового мяса за год — 50 г на одного взрослого японца.
На каких китов и где продолжают охоту?
Группа анонимных хакеров в 2015 году обрушила серверы пяти правительственных сайтов Исландии. Цель хакерской атаки — прекращение добычи китов. Видео, выложенное в открытый доступ, транслирует: «У китов нет голоса. Мы будем голосом для них. Пришло время напомнить: нас ждет вымирание. Пришло время сказать Исландии: мы не будем стоять в стороне».
Но Исландия — не единственная страна, официально разрешающая охоту на китов. Практику поддерживают Норвегия и Япония, через воды которых проходят стаи некоторых видов. Население этих государств считает ловлю животных варварством, но суда продолжают уходить в море за огромной добычей.
В Исландии охотятся на малых полосатиков и финвалов, причем последний относится к уязвимым видам под статусом VU. В том же 2015 году добыли 229 полосатиков и 154 финвала, точно по квоте, установленной Министерством рыболовства и сельского хозяйства.
Малые полосатики не находятся под угрозой исчезновения. В водах обоих полушарий живет более 100 тыс. особей. Они хорошо размножаются и быстро восполняют потери. При этом финвалы находятся под угрозой исчезновения, и основная причина возможного умирания — необоснованно большой вылов финвалов в XIX-XX веках.
Женьева Деспорт из Северо-Атлантической комиссии по рыболовству считает: «Нет причин волноваться о популяции в Исландии — все стабильно в долгосрочной перспективе». Как это возможно на фоне мирового статуса финвалов?
Международный союз охраны природы оценивает мировую популяцию каждого конкретного вида. Местная популяция может оказаться вполне здоровой и многочисленной, что и позволяет ловить ее представителей в рамках квоты. Сегодня в водах Исландии и Гренландии примерно 22 тыс. особей. Примерно столько забивали за один сезон в 1938 году.
Правительство Исландии не находит причин запретить китобойный промысел, служащий для поддержания культурных традиций и поддерживающий экспорт. Такой же позиции придерживается Япония. Страна продолжает добычу китов «в целях научного исследования», и это допускается IWC.
Японские исследования не приносят результатов: всего 152 публикации в рецензируемых журналах с 1994 года. При этом меньше половины — в международных ресурсах. Остальная часть — сообщения или статьи в местных изданиях на японском языке. Киты, добываемые для «исследований», оказываются на ресторанных тарелках. Более того, доклад 2013 года показал — китобойный промысел не приносит прибыли и субсидируется правительством Японии.
Япония — самый непостоянный член IWC. Впервые мораторий был обжалован государством в 1982 году, сразу после принятия, а затем коммерческая ловля китов то прекращалась, то начиналась опять. Последний выход из организации состоялся в конце 2018 года: уже в июле 2019-го Япония открыто возобновит китобойный промысел.
Сегодня 60% японцев выступают за продолжение добычи китов, их потребление и продажу мяса на экспорт. При этом кит составляет основу рациона лишь 4% жителей, а 37% вообще не пробовали китового мяса никогда.
Японцы охотятся на горбатых китов, малых полосатиков, кашалотов и серых калифорнийских китов. Этим видам не грозит вымирание: их относят к классу LC с наименьшей вероятностью исчезновения. В Тихом океане охотятся на и без того уязвимых финвалов и японских китов, представителей рода южных китов (Eubalaena).
Близкими родственниками Eubalaena считают гренландских китов, обитающих в северных водах. В Красной книге России они считаются исчезающим видом, потому что их популяция в Охотском море постоянно снижается — ученым известно о примерно 400 особях. При этом некогда гренландские киты обитали в водах рекордсменов-китобоев, Норвегии и Голландии. Сегодня вид полностью оттеснен в зону Тихого океана.
Третья страна, в которой разрешен китобойный промысел — Норвегия. Сегодня ее флот насчитывает 11 китобойных судов: в 1950 году их было 350. При этом максимальная квота на вылов китов — 999 особей любых видов. Китобои не выполняют и половины.
Наличие большой квоты и маленького улова объясняется падением популярности китового мяса и усложнением процесса добычи. Малые полосатики уходят в более северные широты, куда китобойные суда не пробираются из-за льда. Раньше животные не могли достигнуть арктических территорий, но сегодня благодаря глобальному потеплению киты могут находиться в некогда ледяных водах.
Суммарное число китов, выловленных после введения моратория — 55 тыс. особей. Из них 26 тыс. было продано в рамках коммерческого вылова, и Норвегия лидирует по продажам — 13 тыс. особей.
Почему промысел, поддерживаемый не спросом, а субсидиями правительств, продолжает существовать? Это попытка сохранить традиции, от которых отказываются и сами местные жители. Китобойный промысел перестает окупаться: на рынке появляются аналоги товаров, некогда получаемых лишь от китов. Трулс Гловсен, глава Гринписа Норвегии, считает: «Стоит принять логичные выводы принятия моратория IWC. Нет ни местного рынка, ни экспорта — это ненужная и устаревшая отрасль промышленности, принадлежащая прошлому. Ее лоббируют, но рационального объяснения убийству китов найти нельзя».
Могут ли исчезнуть киты, охота на которых уже прекратилась?
Нет уверенности, что после прекращения охоты на исчезающие виды их популяция восстановится. В российских водах, в Беринговом и Охотском морях, кормится примерно 400–500 особей японского кита, и такая популяция не может считаться большой. Угроза окончательного исчезновения появляется в тот момент, когда количество самок опускается ниже 50. Проблема в том, что установить точное число особей и их пол сложно технически, а потому и финансово.
Ученые руководствуются приблизительными оценками популяций, но существующие прогнозы можно назвать позитивными. Численность кашалотов уже вернулась к уровню XVII века, восстановление популяции финвалов займет еще 20–40 лет, а сейвалы, некогда заменившие синих китов и финвалов, выйдут из класса EN через 20–25 лет.
Исчезновение угрожает самым редким и ценным синим китам, чья минимальная численность в 650 особей была отмечена в 1964 году. Сегодня их запрещено убивать в любых водах, вне зависимости от отношения к мораторию IWC. Защитники китов надеятся, что строгий запрет будет расширен для всех китообразных.
Гиблое дело: Исландия завязывает с китобойным промыслом
Исландия, одна из трех стран в мире практикующая охоту на китов в коммерческих целях, похоже, надолго, если не навсегда, завязывает с этой противоречивой деятельностью. В последние годы дела в исландской китобойной индустрии и так шли неважно — прежде всего в связи с тем, что летом 2019 года Япония — доселе главный рынок сбыта мяса гигантских млекопитающих — сама возобновила этот промысел и перестала проявлять интерес к импорту. Но свою лепту в падение рентабельности охотничьего бизнеса также внесли экоактивисты и эпидемия коронавируса.
Как китобои дошли до жизни такой
77-летний Кристиан Лофтссон, глава исландской китобойной компании Hvalur, охотился на финвалов всю свою жизнь, как и его отец. Но на днях он огорошил общественность сообщением, что не будет больше этим заниматься. По крайней мере в 2020 году.
Аналогичное заявление о приостановке охоты сделал недавно и руководитель второй в Исландии китобойной компании IP-útgerð, промышляющей добычей малых полосатиков, Гуннар Бергман Йонссон.
Китобои в порту Рейкьявика
Япония долгие годы была главным покупателем китового мяса из Исландии. Три десятилетия подряд Токио придерживался моратория Международной китобойной комиссии на коммерческий отлов этих млекопитающих (хотя к вящему возмущению всего мира продолжал отлавливать их в научных целях и спокойно продавал мясо ресторанам после завершения исследований). Но в 2018 году Япония вышла из комиссии и уже летом 2019 года начала собственную коммерческую охоту.
Разразившаяся в нынешнем году эпидемия коронавируса забила последний гвоздь в крышку гроба исландской китобойной индустрии. Как продемонстрировали некоторые исследования, около половины всех случаев заболевания COVID-19 оказались бессимптомными, потому Исландия ввела довольно жесткие меры социального дистанцирования. И, по признанию Кристиана Лофтссона, это сделало фактически невозможным переработку мяса в нынешний сезон, который у китобоев начинается летом.
Смена настроений
Исландия, несколько лет придерживающаяся международного моратория на убой китов, возобновила его в научных целях в 2003 году, а спустя еще три года правительство дало зеленой свет и на китобойный промысел в коммерческих целях. С тех пор в водах вокруг острова было убито более 1,5 тыс. млекопитающих.
При этом на китов охотились не только из-за мяса, но и ради жира, применяемого в промышленности, а также ради китового уса, печени и мозга, из которых получают витамины и гормоны, в том числе инсулин. Любовь же исландцев к употреблению мяса морских гигантов подчас сильно преувеличивалась. В 2010 году, по данным опроса Gallup, этот продукт регулярно ели только 5% исландцев, а в 2018-м, по данным того же Gallup, любителей экзотической пищи был всего 1%, тогда как 84% островитян заявили, что вообще никогда ее не пробовали.
Скорее мясо китов пользовалось спросом у туристов — десятилетие назад около 40% подаваемого в ресторанах Исландии деликатеса съедали именно гости из-за рубежа, считавшие, что без знакомства с этой местной «изюминкой» впечатление от страны будет неполным. Но с течением времени и их любопытство к китовому мясу подугасло.
Отчасти помогли активисты Icewhale — ассоциации компаний, организующих в стране туры по наблюдению за китами в их естественной среде обитания. В период с 2012 по 2016 год число людей, приезжающих в Исландию понаблюдать за китами, ежегодно росло на 15–34%, и на фоне интереса туристов к этому занятию Icewhale удалось добиться от властей значительного расширения территории морского заповедника для китов у берегов Рейкьявика. Что фактически уничтожило охотничьи угодья китобоев.
— С учетом дополнительных затрат на топливо это подкосило и без того терпящую бедствие отрасль китоловства. Вероятно, именно по этой причине главная китобойная компания, занимающаяся добычей полосатиков, объявила, что они навсегда откладывают гарпун, — сказал «Известиям» директор отдела по охране морской среды Международного фонда защиты животных (IFAW) Патрик Рэймидж.
Что касается мяса финвалов, добычей которых занималась Hvalur, то, по мнению представителя IFAW, их мясо никогда не было популярно на внутреннем рынке — оно предназначалось исключительно для экспорта в Японию, которая в итоге потеряла интерес к продукции из Северной Европы.
— Мы считаем, что сейчас наступает конец китобойного промысла в Исландии. Вы можете почувствовать, что всё кончено. Вполне возможно, что безумный китобой мистер Кристиан Лофтссон выйдет в море еще на один сезон следующим летом из чистого упрямства. Но новые исландские правила безопасности пищевых продуктов сделали очень сложным обработку мяса китов, — резюмировал Патрик Рэймидж.
Надежды на то, что больше в Исландии не будут убивать китов, «Известиям» выразила и глава австралийского отделения Human Society International Никола Бэйнон, многие годы посвятившая усилиям по запрету китобойной практики.
Конец эпохе?
Схожие тенденции происходят и в Норвегии, третьей стране в мире, осуществляющей коммерческую добычу китов. До 2015 года внушительная часть мяса этих млекопитающих шла на экспорт в Японию, но затем Токио обнаружил в норвежских поставках недопустимо высокое количество токсичных пестицидов и прекратил закупать продукцию у Осло. На внутреннем же рынке спрос оказался невелик — периодически мясо китов едят менее 5% норвежцев и преимущественно это люди старшего поколения. На этом фоне все последние годы норвежские китобойные компании (их около дюжины) выбирали данную властями квоту на убой, позволяющую отлавливать ежегодно от 1 до 1,2 тыс. китов, в лучшем случае на четверть.
— Как и в случае с Японией и Исландией, решение о сокращении и прекращении норвежского китобойного промысла будет приниматься норвежскими руководящими органами по причинам, имеющим для них смысл. Но мы уже работаем с полными энтузиазма норвежскими партнерами, чтобы ускорить это решение. Оно приближается, и очень скоро, — предрек закат китобойной индустрии в Норвегии Патрик Рэймидж.
Говорить о скором банкротстве японской китобойной отрасли было бы сильным преувеличением, однако и в Стране восходящего солнца потребление китового мяса сейчас не идет ни в какое сравнение с тем, что было полвека назад.
В годы после Второй мировой войны порядка половины всего съеденного японцами мяса было китовым, оно даже входило в состав школьных обедов. На тот момент его цена не особо отличалась от стоимости говядины — при том, что пользы было выше в разы. В китовом мясе в пять раз меньше калорий и в 10 раз — холестерина, чем в говядине, и в два раза меньше жира, чем в курице, расписывал как-то преимущества этого лакомства шеф-повар одного из самых известных китовых ресторанов Японии Мицуо Тани.
Но за прошедшие годы мясо китов превратилось из привычной пищи в деликатес, причем недешевый: средняя цена за 100 г первосортного китового мяса достигает сейчас 2300 иен (1600 рублей), что дороже конины и говядины Мацусака, самого дорогого сорта в Японии. Очевидно, это и сыграло главную роль в смене вкусовых привычек японцев: еще в 2014 году, по данным опроса Asahi Shimbun, регулярно мясо китов потребляли лишь 14% респондентов, 37% на тот момент никогда его даже не пробовали. В прошлом году, по данным опроса радио TBS, 67% японцев заявили, что не хотят пробовать мясо кита вообще или пойдут на это, только если их кто-то угостит.
Как убивают китов? Какому народу разрешено охотиться на китов
Китобойный промысел в период его расцвета был самым унылым в море. И не только из-за опасности, которой подвергались китобои, преследуя кашалота. Или из-за того, что убитого кита надо было разделать вручную на скользкой палубе в любую погоду, а потом отмывать судно от жира, черпая ведром забортную воду, чтобы через несколько часов или дней все повторилось.
Самым худшим для многих была абсолютная скука. Потому что во времена парусников плавание в южные моря, где в основном раньше охотились на китов, длилось годами.
Самое раннее описание встречи человека и кита датируется II веком нашей эры. Его оставил потомкам историк Арриан. В описании путешествия Александра Македонского в Индию он отметил, что македонцы, завидев фонтанирующих морских гигантов, от страха выронили весла и потеряли управление судном.
Начало коммерческого промысла китов
Люди добывали китов в течение тысяч лет, особенно в субарктических и арктических регионах. Как раньше охотились на китов? Приемы охоты у каждого народа были свои.
Коммерческий китобойный промысел начали баски в XI веке. В те годы киты нередко заплывали в Бискайский залив. Баски строили на берегу наблюдательные вышки и выходили в море на гребных лодках, завидев фонтаны китов. Убивали примитивно, гарпунами, и тащили на мелководье, где и разделывали.
По дошедшей до наших дней информации, баски добывали в год около 40 тыс. китов, и к 14-му веку киты в Бискайском заливе были истреблены полностью.
Баски начали выходить в Атлантический океан далее, вплоть до побережья Ньюфаундленда, в поисках добычи. Экипажи нередко гибли, но прекращать прибыльный промысел не собирались.
Почему убивали китов баски, несмотря на риск? В основном из-за китового жира, который тогда называли ворванью, мяса и китового уса. Нефти и керосина в те годы еще не знали, китовый жир использовали для освещения. Китовый ус был востребован в основном для изготовления женских кринолинов и мебели.
Охота по-эскимосски
Если баскам неудачная охота грозила только потерей прибыли, то эскимосы не могли позволить себе такой роскоши. Отсутствие необходимых для полярной зимовки запасов ставило под угрозу само существование племени.
Эскимосские китобои убивали китов, как и баски, гарпунами с восьмиместных байдарок. Но гарпун был более тяжелым и длинным, и к нему на длинном ремне из моржовой кожи привязывали наполненные воздухом поплавки, сделанные тоже из шкуры моржа. А сами держались подальше от раненого кашалота.
К транспортировке туши на побережье эскимосы приступали после того, как кит обессилел или погиб.
Один на один с кашалотом
Алеуты выходили на охоту в одно- или двухместных каноэ. Алеутские китобои убивали китов, как и все, с помощью гарпуна. Приблизившись к киту, всаживали в него гарпун и быстренько убирались восвояси. Потом сидели на берегу и ждали, когда труп погибшего кашалота выбросит на сушу.
Гарпуны алеуты обрабатывали ядом из корней местных растений, и кит погибал не столько от нанесенной раны, сколько от отравления.
Скандинавы
В средневековой Европе, кроме басков, промыслом китов занимались и скандинавские народы, преимущественно исландцы и норвежцы. Это был их национальный промысел, им необходим был китовый жир, чтобы пережить долгую зиму. Позже к ним присоединились датчане и англичане.
Европейские китобои выходили в море на небольших парусниках. Обнаружив кита, спускали шлюпки, с которых и метали гарпуны.
Они добывали в основном гладких и гренландских китов, медлительных и жирных. Из-за большого содержания жира убитые киты не тонули, их можно было или разделывать в море, или отбуксировать в другое место: к кромке льда или на берег.
Другие способы охоты
У всех народов, кроме японцев, китобои гарпунами убивали китов. Почему у побережья Японии на них охотились с помощью тяжелых сетей, не ясно. Может, у щуплых японских китобоев не хватало сил пробить шкуру кита гарпуном, может, была какая-то другая причина, но на кита они выходили, как на рыбалку: с сетью.
Об охоте на китов жителей Южного полушария известно относительно немного. По сохранившимся свидетельствам, до прибытия британского флота в Австралию активной охотой они не занимались, разделывали выброшенных на берег кашалотов.
Колонизация Австралии и китобойный промысел
Катализатором китобойных операций в южной части Тихого океана стало прибытие в 1788 году первого британского флота в Австралию. Принято считать, что англичане вынужденно колонизировали континент, якобы из-за большого количества преступников и переполненности тюрем в Британии.
Фальшивость этого объяснения становится очевидной, если обратить внимание на экономическую сторону дела. Везти преступников на другой конец света экономически нецелесообразно, и за всю свою историю англичане такого себе не позволяли. А вот прикрывать свои неблаговидные намерения красивыми словами они умели и умеют.
Большинство каторжников были торговцами и фермерами, осужденными на семь лет за незначительные преступления. В Австралии они нужны были для создания инфраструктуры новой колонии Британии в Южном полушарии.
Международный китобойный флот
Через год капитан Томас Мелвилл, однофамилец автора «Моби Дика», встретил большую стаю китов в районе порта Джексона. Он быстро высадил прибывших каторжников на берег, и сделал все возможное, чтобы как можно скорее начать китовую охоту.
К началу нового столетия и разрушению монополии Ост-Индской компании вокруг побережья Австралии вел китобойный промысел разобщенный международный флот: суда практически всех морских держав охотились здесь на китов.
Условия на китобойных судах тогда были ужасающими. Они могли застрять на другом конце света или потерпеть кораблекрушение. Экипаж мог погибнуть во время преследования кита или быть съеденным каннибалами. На американских кораблях часто служили беглые рабы-негры. В составе команд британских судов обычно встречались аборигены Австралии и маори.
Инновации в китобойном промысле
До семидесятых годов XIX века охота велась в основном на четыре семейства китов: черного гладкого, серого, гренландского и кашалота. Причина была чисто утилитарной: из-за большого количества жира эти киты не тонули после смерти, их можно было легко транспортировать к месту переработки.
Этот гарпун крепился к лебедке на носу китобойного судна. Раненый кит мог метаться сколько угодно, но был обречен.
Ниже размещено одно из многих фото охоты на китов с китобойных судов, оснащенных гарпунной пушкой.
И наконец додумались использовать компрессор для закачки воздуха в легкие кита, чтобы туша не тонула.
Эти изобретения фактически подписали смертный приговор тем китам, которых ранее не могли добывать: полосатикам, синим, горбатым и другим.
К концу XIX века китобои почти полностью истребили поголовье гренландских и гладких китов.
Зачем охотились на китов?
К тому времени, кроме ворвани и китового жира, на рынке пользовался большим спросом спермацет и амбра. Спермацет являлся отличным сырьем для производства машинного масла. Амбра использовалась в парфюмерной и фармацевтической промышленности.
На начало XX века пришелся пик добычи китов. Китовый жир стал использоваться для производства изобретенного Нобелем нитроглицерина. Обстановка накануне Первой мировой была тревожная, страны лихорадочно вооружались.
Промысел у берегов Антарктиды
После столь активного истребления упадок добычи был неизбежен. Но еще в 1841 году Джеймс Росс писал в отчете своей экспедиции о крупном поголовье китов у берегов Антарктиды. Первыми туда пришли норвежские китобои.
Они построили на острове Южная Джорджия первую стационарную береговую станцию по переработке китов. И первыми чуть позже построили плавучий завод по переработке добытых туш в процессе промысла. Китовый жир с таких заводов на материк вывозили танкеры.
Вслед за норвежскими китобоями к побережью Антарктиды устремились и суда китобойных флотилий других стран. В связи с перепроизводством китового жира начали устанавливать квоты на добычу в соответствии с положениями 1-й Международной конвенции, подписанной 26 странами в сентябре 1931 года.
До Второй мировой войны по объемам добычи лидировали Норвегия, Великобритания, Голландия и США. После войны лидерами стали Япония и Советский Союз. Поголовье китов в Мировом океане стремительно сокращалось.
С 1986 года был объявлен мораторий на добычу китов. Эпоха хищнического коммерческого китобойного промысла закончилась.
Некоторым народам разрешено охотиться на китов. Каким? Только малым народам Крайнего Севера, традиционно добывающим китов для пропитания. Но строго в рамках выделяемых ежегодных квот. И только у побережий компактного проживания.
Глобальный мораторий, введенный 30 лет назад, спас десятки тысяч китов. В какой-то степени восстанавливаются популяции этих млекопитающих. Но три страны – Норвегия, Исландия и Япония – продолжали коммерческий промысел, несмотря на то что охота на китов запрещена. В 1989 году Исландия добычу прекратила.
Норвежский промысел
Норвегия официально регистрировала протест против моратория. Китобойный промысел в стране ведется только в территориальных водах в пределах квот, устанавливаемых правительством. В течение нескольких лет был перерыв, но с 1993 года страна вновь возобновила промысел.
Китобойный сезон в Норвегии начинается в апреле и осуществляется относительно небольшими рыболовными траулерами. Количество судов, принимающих участие в охоте на китов, меняется в зависимости от квот, но в среднем составляет около двадцати. Добывают в основном северных малых полосатиков, современной популяции которых не грозит исчезновение.
По оценкам, угроза от такого промысла составляет менее 1 % от прочих угроз, которым подвергаются киты. Главной, конечно, является экологическая: загрязнение окружающей среды, изменение климата, добыча полезных ископаемых, уменьшение кормовой базы.
Ради чего убивают китов сегодня? В основном ради сырья для фармацевтической и парфюмерной промышленности. Мясо китов в странах Европы не пользуется особым спросом.
Научный китобойный промысел
Мораторий на коммерческий китобойный промысел, вступивший в силу в 1986 году, имеет монументальную лазейку. Одна из статей договора разрешает выдачу специальных разрешений на вылов китов для научных исследований. Авторы договора не подразумевали крупномасштабную охоту на млекопитающих для этих целей. Но «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Китов, добытых в рамках «научного промысла», исследователи могли использовать в соответствии с решениями правительств их стран. В том числе и продавать.
Некоторые страны не замедлили воспользоваться этим положением. Одной из них была Япония.
Чтобы закрыть эту лазейку, необходимо внесение поправок в текст договора. Пока это сделать не удается. Международная китобойная комиссия приняла за эти годы более 40 резолюций, пытаясь прекратить «научный промысел» в коммерческих масштабах, но китобои игнорируют их.
Промысел китов в Японии
Японцы крупномасштабный китобойный промысел начали после Второй мировой войны, когда животный белок был в дефиците.
После объявления моратория на добычу Япония, как и Норвегия, подала протест, но через три года отозвала его и начала программу «научных исследований».
Начиная с 1988 года Япония в рамках «научного» китобойного промысла добывала ежегодно в среднем около 1800 особей китов четырех видов, охотясь в основном в антарктических морях. После того как в 1994 году был создан Южноокеанский китовый заповедник, объектом китобойного промысла Японии стали южные малые полосатики, квота на добычу которых составляла около 308 особей в год. Параллельно они охотились на китов в северной части Тихого океана и прибрежных территориальных водах.
За эти годы японские китобои не раз нарушали границы заповедника и добывали китов в заповедных водах. И почти ежегодно увеличивали правительственные квоты. Убивают ли сейчас китов японцы только ради научных исследований? Разумеется, нет.
Возобновление коммерческого промысла
Правительство Японии выдает разрешения на проведение исследований институту китобойных исследований (ICR). Он заключает договоры с подрядной компанией.
Продукция китобойного флота реализуется в Киодо Сэмпаку по цене, согласованной институтом с Министерством рыболовства. Цены устанавливаются таким образом, чтобы окупались затраты на китобойный промысел и научные исследования.
Цены на китовое мясо в Японии снижаются, далеко не все выловленное реализуется, многие супермаркеты убрали его со своих полок. Дальнейшие «научные исследования» требуют государственных субсидий, которые растут с увеличением правительственных квот. В прошлом году они достигли 10 млн долларов в год. Очевидно, чтобы сделать китобойный промысел рентабельным, требовалось увеличение добычи. В существующем виде он был явно нежизнеспособен.
Противостояние Японии и Международной китобойной комиссии закончилось этим летом. Япония вышла из МКК и возобновила коммерческий китобойный промысел.
Для чего убивают китов японцы? Официальная версия гласит, что китовое мясо является частью национальной культуры японского народа. Но в свое время они не смогли это доказать. В это сложно поверить, так как народы, традиционно питающиеся мясом китов, без проблем получают квоты.
Китовое мясо было популярно в Японии в короткий период после Второй мировой войны. В настоящее время потребление его в стране составляет 4-5 тонн в год. Для справки: вес кита достигает нескольких десятков тонн.
Многие считают выход Японии из Международной китобойной комиссии и начало коммерческого китобойного промысла политическим шагом. Таким способом правительство Японии посылает сигнал мировому сообществу о том, что страна намерена использовать ресурсы океана по своему усмотрению.
Кейко Хирата, политолог из Калифорнийского университета в Нортридже, предполагает, что в решении Японии о начале промысла важную роль играет культурный фактор. Японцы считают кита просто большой рыбой и воспринимают их защиту как культурный предрассудок европейцев и американцев.
Битвы второй половины XX и начала этого века между непокорными китобоями и стойкими защитниками прав животных, так же как история и современная практика китобойного промысла, доказывают, что он никогда не может быть управляемым и гуманным.