моральное знание что такое

Мораль

теория по обществознанию 👨‍👩‍👧‍👦 человек и общество

Мораль – это особый способ духовного освоения действительности, организующий и регулирующий общественную жизнь человека через выработку духовных ценностей и свободное, добровольное и бескорыстное следование им.

Символически муки морального выбора часто изображают в виде ангела и демона, призывающих человека стать на путь добра или зла.

Отличия норм морали от обычаев и норм права:

Наукой до сих пор не решен вопрос о происхождении морали, но существует несколько обоснованных теорий:

Основные ценности и нормы морали (8 класс)

Мораль составляют отдельные моральные нормы – то есть единичные предписания, скорее рекомендательного характера, например, «не укради» или «почитай отца и мать». Формулировки моральных норм коротки и просты, легко доступны для понимания любому человеку, однако следовать им на практике может оказаться нелегко, жизнь в соответствии с моральными нормами требует значительных нравственных и иногда физических усилий.

Моральные нормы и ценности получают выражение в моральных принципах. К таким принципам относятся:

Гуманизм, то есть человеколюбие, которое проявляется в доброжелательности, учтивости по отношению к окружающим, готовности прийти на помощь, защитить чужие права.

Коллективизм проявляется в умении человека соотносить собственные потребности и интересы с потребностями и интересами общества.

Принцип трудолюбия реализуется через признание социальной ценности труда, самореализацию через труд.

Следовать принципу патриотизма – значит с уважением относиться к своей родине, гордиться достижениями своего народа.

Как и любой другой социальный институт, мораль выполняет в обществе ряд важных функций:

Главное правило доброго человека. Золотое правило морали (6 класс)

2500 лет назад в Гималаях жил человек, которого звали Будда – «просветлённый». Он был царевичем, но оставил своё царство, чтобы путешествовать. Узнавая мир, он познал, как много горя и зла среди людей. Будда хотел научить людей быть счастливыми. Он считал, что к счастью надо идти по дороге добрых мыслей, добрых дел и добрых слов: «не делай другим того, что сам считаешь злом».

Моральный выбор — это ответственность. Моральный выбор (8 класс)

Свобода и ответственность (8 класс)

Моральные знания и практическое поведение (8 класс)

Нравственные чувства и самоконтроль (8 класс)

Проявления самоконтроля в повседневной жизни

Для проверки первого утверждения посмотрим на столбики, соответствующие указанному возрасту – видим, что 50% респондентов в возрасте 40-54 года ответили, что сделать карьеру – самое важное, а другие их ответы получили по 40% и 10% соответственно. Значит, первое утверждение верно. Теперь смотрим на ответы респондентов в возрасте 25-39 лет: 50% выбрали «сделать карьеру», а 40% — «создать семью»; значит, второе утверждение неверно. Далее проверяем ответы респондентов возрастом 18-24: 20% выбрали вариант «пожить в свое удовольствие» и столько же – «создать семью» — третье утверждение верно. А вот четвертое ошибочно: среди респондентов старше 55 лет наиболее популярен был ответ «создать семью». Пятое верно, поскольку ответ «пожить в свое удовольствие» выбрали 10% респондентов в возрасте 25-39 лет и столько же респондентов в возрасте 40-54 года.

pазбирался: Полина Белинская | обсудить разбор | оценить

Для того чтобы проверить первое утверждение, нужно посмотреть на столбик «не задумываюсь» — в стране Z он несколько выше, чем в стране У, значит, там больше тех граждан, которые выбрали такой вариант – первое утверждение неверно. Второе также неверно – столбик «научиться понимать друг друга» не самый высокий. Третье утверждение подходит – столбики «отказаться от насилия и принуждения» в обеих странах одинаковы. Четвертое неправильно – этот ответ не наименее популярный, а наиболее. Последнее утверждение верно – столбик с таким названием для страны У выше почти в два раза.

pазбирался: Полина Белинская | обсудить разбор | оценить

ХАРАКТЕРИСТИКА ФОРМ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ

В этом варианте определяются знания экзаменующихся о различных формах духовной культуры. Как мы помним из курса обществознания, к ним относятся религия, философия, наука, искусство, мораль… Если посмотреть на данное в задание определение, можно с легкостью определить, что речь идет о морали – ведь именно она представляет собой совокупность представлений о добре и зле, о правильном и неправильном, в соответствии с которой в обществе формируются определенные правила поведения.

pазбирался: Полина Белинская | обсудить разбор | оценить

Источник

Когда ложь трудно отличить от правды: моральное знание и моральная обязанность

При обсуждении проблемы зла в христианском богословии проблема релятивизма не всегда прямолинейна и очевидна. Иногда релятивизм прячется под более рациональным обличьем. Посмотрим, как ложь становится практически неотличимой от правды из-за недостатка понимания христианства и благодаря силе релятивизма, действующей в западном обществе в течение 200-летнего периода обучения у псевдо-учителей:

· Высказывание первое: Библия была написана людьми и относительна. Я верю, что она может содержать истину, но я не уверен.

· Высказывание второе: Мои церковные наставники, возможно, являются истинными учителями, но они также могут быть и ложными. Я хочу верить, что они истинные, но я не уверен.

· Высказывание третье: Моя религия, возможно, указывает мне путь к истине, но, возможно, и обратный путь, как случалось уже множество раз за человеческую историю. Я просто хочу верить, что моя религия – истинная.

Сама формулировка этих высказываний указывает на широко распространённую проблему нашего времени: «…что считать достоверной очевидностью в этике? Мы просто не можем отличить достоверное знание от неистинного мнения; мы не знаем, с чего начать познание сути вещей», — так объясняет Мелчин (Мелчин, 1998:3). Больше того, «мы потеряли уверенность в самой нашей способности понимать», — продолжает он (Ibid.). Далее посмотрим, как, на наш взгляд, Лонерган подошел бы к проблеме релятивизма.

Для начала мы договоримся с нашими собеседниками, что моральность – это навык, как игра на фортепьяно или изучение иностранного языка. На самом деле, наше этическое понимание и действие имеют глубокие последствия не только для нашей жизни, а для всех тех людей, которые нас окружают. Мы развиваем моральные навыки с детства, так же как и любые другие социальные навыки. Эти навыки передаются нам родителями, учителями, соседями и более-менее всеми взрослыми, с которыми мы входим в контакт. Навыки становятся частью нашего характера задолго до того, как мы начинаем анализировать моральные поступки других и спорить с друзьями на темы морали. Однако несмотря на то, что использование моральных навыков и является естественным процессом, он не проходит одинаково легко и успешно для всех. Здесь мы подходим к вопросу о теории. Теория любой дисциплины лучше всего преподается теми, кто обладает особым даром и имеет образование в этой области. Люди, которые проводят огромное количество времени изучая, анализируя и объясняя механизмы и процессы какого-то явления, наиболее пригодны для донесения этого знания другим людям. Знание теории помогает приложить навыки к новым ситуациям и новым задачам.

Следующий шаг – это получение согласия собеседника в том, что он или она является ответственным человеком, который по большей части не находится в конфликте с окружающей средой, но в общем и целом следует социально приемлемым нормам. После того, как мы пришли к этому соглашению, нужно прояснить для себя, что такое моральное понимание и моральное знание и затем обратить внимание на различие между моральным знанием и моральным действием. Для этого приведем в пример ситуацию на пляже, где вдруг раздается крик о помощи, и человек, отдыхающий в раскладушке, вдруг преображается и переходит из состояния покоя в состояние крайнего напряжения, желая понять и оценить ситуацию для того, чтобы помочь человеку в беде.

Такая реакция – нормальное и естественное ответное моральное действие, которое позволило человеческому роду сохраниться и выжить. Реакция помочь нуждающемуся человеку – это фундаментальный инстинкт, который мы разделяем даже с животными: здоровый дельфин придет на помощь раненому, подталкивая его к берегу и не давая ему утонуть; африканский буйвол мчится на помощь своему товарищу, когда на того напали львы; волки приносят пищу старым и больным и иногда даже усыновляют малышей, брошенных обезьянами. Даже в животном мире существует понятие «животного альтруизма», которое пока не имеет ясных объяснений в науке.

Всем людям свойственна одна вещь – это преображение, которое мы испытываем, слыша крик о помощи, когда мы переходим из состояния отдыха в состояние высшего напряжения внимания, задавая себе вопросы, как мы можем помочь другому. Мы все согласимся, что крик оказывает на нас очень сильное воздействие, гораздо более сильное, чем если бы мы услышали, к примеру, «мяу». И мы вынуждены также согласиться, что причина реакции – не в структуре звука, а в чем-то внутри нас. Этот крик мобилизовал силы, которые дремлют в каждом из нас и могут послужить человеку в беде; в чувстве ответственности, которое находится внутри нас и которое направлено на окружающих людей. Мы мобилизуем наши силы, чтобы понять, кто кричит и как нам действовать. Далее, хоть наши чувства и говорят нам о том, что надо помочь другому, будем ли мы действовать и как? Это зависит от целого ряда предпосылок. По сути, наши действия будут зависеть от нашего воспитания, приобретенных привычек, знаний и навыков, от того, кем мы являемся. Но самый основной наш инстинкт – реакция на попавшего в беду другого человека – это изначальный, базовый, внутренний голос, который лежит в основе моральных законов: моральные законы зарождаются в обществе как следствие попыток людей отреагировать на проблемы, заботу о других, чтобы предотвратить социальные трагедии, защитить слабых от эксплуатации и вообще скоординировать людей в общее дело, чтобы достичь того, чего ни один человек не смог бы достичь в одиночку.

Когда мы задаем вопросы о действии в какой-то ситуации и отвечаем на них, мы судим с помощью моральных ценностей, которые передались нам от предыдущих поколений и являются испытанными ответами, помогающими нам сосуществовать с другими людьми. Это моральное знание вызывает моральное действие, но не гарантирует его. Будем ли мы действовать соответственно нашим соображениям и убеждениям? Оно также определит, являемся ли мы целостными людьми.

Что касается морального знания, стоит нам подумать об убийстве или краже, особенно если это коснулось нас лично, мы совершенно точно будем знать, что это – неправильно. Это знание присуще всем людям, и оно совершенно достоверно. Это знание, которое исходит изнутри человека (в противоположность знанию, что чашка – голубая, которое исходит от предмета нашего зрения). Моральное знание – это не дело личного мнения или произвольного договора между людьми. Наши моральные суждения и общественные законы заключают реальное знание и основываются на каких-то фундаментальных истинах. К примеру: есть что-то неправильное в том, чтобы причинять вред другому человеку.

Но моральное знание не есть знание элементов в изоляции, но в контексте. Кража – неправильна, но если крадет человек для того, чтобы накормить голодную семью – это несколько меняет нашу оценку. Также если он грабит богача, который построил свое богатство на воровстве у бедных людей, это еще больше повлияет на наше суждение. Поэтому моральное знание – это «знание траектории прогресса или упадка, которое выражается в движении от ситуации, через намерения и социальные структуры, к действию, направленному к целям и реальным последствиям», — объясняет Мелчин (1998:37). Когда моральное знание правильно, отношения между различными элементам морального опыта объективно имеют силу, т.к. моральное знание предполагает отношения прогресса или упадка в действии от контекста к целям и последствиям, которые достигаются правильным действием.

Для правильного решения нужно знать ситуацию, намерения, цели и последствия. Но знать отношения между элементами – не то же самое, что релятивизм. Относительное моральное знание не делает его релятивистским. К примеру, есть закон в физике, который говорит о том, что падающие предметы ускоряются на 9.69 м/секунду за каждую секунду. Но закон ничего не говорит о падающем объекте, насколько он высоко находится и как долго он падает. Этот закон даже не говорит о том, с какой скоростью объект будет падать в реальности, т.е. с какой силой будет действовать трение воздуха и многое другое. Этот закон описывает отношение между скоростью падающего объекта в определенную точку его падения и его скоростью в другой точке падения. Этот закон объективен, но это не значит, что закон абсолютен, т.е. сказал всё обо всем, или даже всё о чем-то одном. Моральное знание может выражать нечто объективное, постоянное и правильное о вещах и быть относительным. Когда моральное знание правильно, тогда то, что объективно правомерно – это отношения между различными элементами морального опыта. Что выражает моральное знание – это отношение прогресса или упадка в действии, исходя из контекста, намерений, целей и последствий. Другими словами, мы говорим не о наполнении какого-то закона, а о форме закона.

Вера определяет наше моральное понимание, которое не тождественно правилам или принципам, подлежащим выучиванию для достижения праведности. Это – процесс понимания, который не будет завершен, если мы останемся закрытыми для Божьей благодати. На этом пути мы руководствуемся принятыми решениями в определенных моральных ситуациях. В этом различении и интеграции руководящим («эвристическим») принципом является вера.

Существуют минимум четыре крупных этических проблемы, которые обсуждаются в Западном обществе: Божья справедливость, достоинство человека, общее благо и приоритет бедных.

Во всех этих темах красной нитью проходит роль веры. Тут есть одна опасность, а именно, опасность понимания Божьей благодати утилитарно. Когда мы оперируем этим понятием, легко свести его к некоего рода инструменту для достижения цели. Но необходимо помнить, что Божья благодать – это понятие вне измерений этики в узком понятии этого слова, а именно так и трактовал св. Иоанн Златоуст притчу о добром самаритянине. Другими словами, мы говорим не просто об идее помощи ближнему, даже не об идее помощи людям в опасности или помощи людям вне культурных измерений. Мы говорим о спасительной благодати Христа и о человечестве в лице избитого еврея. Мы говорим о воплощении распятого Христа и о доведении до совершенства сделанного Им. Мы не просто говорим о наших действиях, но о чуде Пятидесятницы, которое является частью нашего спасения. Человечество приведено в Церковь для того, чтобы завершить исцеление. Искажение, вызванное злом, должно быть излечено для того, чтобы мы могли преобразиться в полноту Христа. У нас есть надежда, имеющая истоком нашу антропологию: мы – образ и подобие Творца.

Литература

Блум [Allan Bloom] (2012 (1987)). The Closing of the American Mind.New York, Simon and Schuster.

Мелчин [Kenneth R. Melchin] (1998). Living with Other People. An introduction to Christian ethics based on Bernard Lonergan.Saint Paul University.

Тэйлор [Charles Taylor] (1991). The Malaise of Modernity.CBC Massey Lectures.

[1] Перевод везде мой (А.Г.).

[2] Я здесь не говорю о копировании жизни родителей, но о разделении их главных моральных ценностей.

[4] Блж. Августин не имел прямого доступа к Платону, но был знаком с его трудами через нео-платоников.

[5] Различение это в православии именуется диакресис.

[6] Другие авторы писавшие на эту тему: Daniel Bell,The Cultural Contradictions of Capitalism, Christopher Lasch, The Culture of Narcissism and The Minimal Self, Gilles Lipovetsky, L’ere du vide, Lionel Trilling, Sincerity and Authenticity.

[7] До этого времени этика рассматривала человека как составную часть божественного, и добродетель считалась частью теоретического и практического познания, именуя себя virtueethics.

[11] Как пример моральных обязательств, я могу привести любой спорт, например теннис: мы знаем, что многие факторы ответственны за успешность подачи – сила и точность удара, качество мяча, сила ветра и т.д. По моему мнению, христианство в моральном отношении ответственно за самый важный компонент – решимость выиграть.

[13] Лонерган также делает упор на практике добродетели (Гл. 4). Так же как и в спорте, если спортсмен перестает тренироваться, это отразится на его игре, и не на одной подаче, а на всей его способности к ведению матча. Неправильные решения приводят к неправильным привычкам, грех приводит к пороку, и самое важное – к неправильному моральному суждению, к отсутствию моральной компетенции.

Источник

Моральное знание что такое

Для этого приведем в пример ситуацию на пляже, где вдруг раздается крик о помощи, и человек, отдыхающий в раскладушке, вдруг преображается и переходит из состояния покоя в состояние крайнего напряжения, желая понять и оценить ситуацию для того, чтобы помочь человеку в беде.

Такая реакция – нормальное и естественное ответное моральное действие, которое позволило человеческому роду сохраниться и выжить. Реакция помочь нуждающемуся человеку – это фундаментальный инстинкт, который мы разделяем даже с животными: здоровый дельфин придет на помощь раненому, подталкивая его к берегу и не давая ему утонуть; африканский буйвол мчится на помощь своему товарищу, когда на того напали львы; волки приносят пищу старым и больным и иногда даже усыновляют малышей, брошенных обезьянами. Даже в животном мире существует понятие «животного альтруизма», которое пока не имеет ясных объяснений в науке.

Всем людям свойственна одна вещь – это преображение, которое мы испытываем, слыша крик о помощи, когда мы переходим из состояния отдыха в состояние высшего напряжения внимания, задавая себе вопросы, как мы можем помочь другому. Мы все согласимся, что крик оказывает на нас очень сильное воздействие, гораздо более сильное, чем если бы мы услышали, к примеру, «мяу». И мы вынуждены также согласиться, что причина реакции – не в структуре звука, а в чем-то внутри нас. Этот крик мобилизовал силы, которые дремлют в каждом из нас и могут послужить человеку в беде; в чувстве ответственности, которое находится внутри нас и которое направлено на окружающих людей. Мы мобилизуем наши силы, чтобы понять, кто кричит и как нам действовать. Далее, хоть наши чувства и говорят нам о том, что надо помочь другому, будем ли мы действовать и как? Это зависит от целого ряда предпосылок. По сути, наши действия будут зависеть от нашего воспитания, приобретенных привычек, знаний и навыков, от того, кем мы являемся. Но самый основной наш инстинкт – реакция на попавшего в беду другого человека – это изначальный, базовый, внутренний голос, который лежит в основе моральных законов: моральные законы зарождаются в обществе как следствие попыток людей отреагировать на проблемы, заботу о других, чтобы предотвратить социальные трагедии, защитить слабых от эксплуатации и вообще скоординировать людей в общее дело, чтобы достичь того, чего ни один человек не смог бы достичь в одиночку.

Что касается морального знания, стоит нам подумать об убийстве или краже, особенно если это коснулось нас лично, мы совершенно точно будем знать, что это – неправильно. Это знание присуще всем людям, и оно совершенно достоверно. Это знание, которое исходит изнутри человека (в противоположность знанию, что чашка – голубая, которое исходит от предмета нашего зрения). Моральное знание – это не дело личного мнения или произвольного договора между людьми. Наши моральные суждения и общественные законы заключают реальное знание и основываются на каких-то фундаментальных истинах. К примеру: есть что-то неправильное в том, чтобы причинять вред другому человеку.

Но моральное знание не есть знание элементов в изоляции, но в контексте. Кража – неправильна, но если крадет человек для того, чтобы накормить голодную семью – это несколько меняет нашу оценку. Также если он грабит богача, который построил свое богатство на воровстве у бедных людей, это еще больше повлияет на наше суждение.

Источник

Разум или чувства: почему невозможно быть этичным, игнорируя эмоции

Как поступать нравственно? Этому учит этика — философская дисциплина, которая пытается ответить на вопросы о добром, правильном и моральном. Но исследования показывают: профессора этики ведут себя ничуть не лучше, чем другие люди. Философиня из Тартуского университета (Эстония) и ведущая телеграм-канала «Настя про философию» Анастасия Бабаш утверждает, что всё дело в ошибочном превознесении разумности человека в обход его эмоциональности. Разбираемся, почему изучение эмоций стоит включить в курс философии.

Мораль практична. Нам говорят, что «делиться — хорошо», а «врать — плохо», не для того, чтобы мы просто это знали, а для того, чтобы действовали согласно этим убеждениям. Это заметил еще древнегреческий философ Аристотель, который в своей книге «Никомахова этика» писал:

«Нынешние [наши] занятия не [ставят себе], как другие, цель [только] созерцания (мы ведь проводим исследование не затем, чтобы знать, что такое добродетель, а чтобы стать добродетельными, иначе от этой [науки] не было бы никакого проку)».

Но давайте поговорим честно: кого-нибудь из вас курсы по этике сделали более нравственным? Кто-нибудь думает об Аристотеле или Канте, прежде чем решить, делиться ли с другом шоколадкой? И почему, даже если знаешь, как поступить правильно, это всё равно так тяжело сделать — да еще и не всегда получается?

Насколько моральны профессора этики

Современный американский философ Эрик Швицгебель (Eric Schwitzgebel) тоже мучился этой загадкой и рассуждал следующим образом: если верить Аристотелю и многим другим философам, более глубокие знания о морали должны влиять на поведение тех, кто ими обладает. Мы изучаем этику и раздумываем над моральными дилеммами, потому что хотим стать лучше. И по идее, так и должно происходить: в конце концов, если постоянно читать умные книжки, вести интеллектуальные дискуссии и писать статьи, это должно отразиться и на поступках.

Чтобы это проверить, Швицгебель провел (сначала шуточное, а потом вполне серьезное) исследование, которое назвал «Крадут ли профессора по этике больше книг?». Его интересовало, есть ли существенная разница между количеством невозвращенных в университетские библиотеки книг по этике и книг по другим областям философии.

«Что касается отношения к библиотечным книгам, то не похоже, что люди, читающие книги по этике, ведут себя лучше, чем те, кто читает книги по другим областям философии; вообще-то, похоже, что всё наоборот. Из этого, конечно, не следует, что специалисты по этике и их студенты обычно ведут себя так же или хуже, чем люди, интересующиеся другими областями философии. Чтобы сделать такой вывод, потребуются дополнительные исследования, охватывающие широкий спектр морального поведения. Однако в одной конкретной области, в которой специалисты по этике могли бы проявить сознательность, честность и заботу о чужой собственности, они провалились».

Eric Schwitzgebel. Do ethicists steal more books?

Выяснив, что труды по этике с большей вероятностью будут украдены из библиотек, Швицгебель на этом не остановился.

Философ также изучил, как часто профессора по этике звонят своим родителям, отвечают на имейлы студентов, придерживаются вегетарианской диеты, жертвуют деньги на благотворительность, голосуют на выборах и т. д. И пришел к неутешительному выводу: они ничуть не лучше своих коллег — специалистов в других областях философии, а иногда даже ведут себя хуже.

В общем, он подтвердил то, о чём, возможно, вы и так догадывались: одно лишь знание этических теорий не делает нас более нравственными людьми, и чтение умных книг не поможет стать лучшей версией себя. Но давайте не будем осуждать профессоров по этике — они не одни такие. Как часто чтение советов по здоровому питанию и продуктивности меняют наше поведение? Рынок селф-хелп-литературы построен на этом (приятном) заблуждении: так хочется верить, что между сегодняшним (-ей) мной и лучше версией меня лежит лишь недостаток знаний и еще одна прочитанная книга.

Но если разрыв между «знать» и «делать» такой большой, то в чём смысл знаний? Зачем мы продолжаем изучать этику и другие дисциплины, которые направлены на то, чтобы менять наше поведение?

Современные философы полагают, что, возможно, дело не столько в самих знаниях, сколько в том, как мы их получаем и в какие заблуждения продолжаем верить.

Что не так с изучением этики

Обычно курсы по этике построены так: студенты или читают классические работы по этике, или слушают пересказ различных теорий. Если повезет, то преподаватель также расскажет про моральные дилеммы и предложит их разрешить.

Современный американский философ Майкл Сигрист (Michael J. Sigrist) предполагает, что изучение этики оказывает такое слабое влияние на реальные поступки людей потому, что в классе обычно обсуждают экстремальные или слишком надуманные ситуации.

Michael J. Sigrist. Why Aren’t Ethicists More Ethical?

Конечно, смысл всех этих мысленных экспериментов как раз и состоит в том, чтобы явно показать разницу между теориями и испытать на прочность собственные убеждения — для этого ситуацию доводят до крайности. Но если уделять внимание только таким из ряда вон выходящим случаям, то мы привыкнем размышлять о морали как о чём-то совершенно не соотносимом с реальной жизнью.

О необходимости больше говорить о «повседневной морали» (morality of everyday life) пишет в своей книге «Эксперименты в этике» (Experiments in Ethics) другой американский философ Кваме Энтони Аппиа (Kwame Anthony Appiah). Хотя он и признает, что для философов и ученых важно уметь выделять существенное и изучение крайних случаев этому весьма способствует, он предостерегает моральных философов от того, чтобы только этим и заниматься. Изучая мораль, полезно время от времени обращаться к повседневной жизни и проверять свои принципы.

В конце концов, быть «нравственным вообще» невозможно: говорить о морали можно только применительно к конкретным ситуациям. Да, различные философские теории помогают увидеть возможные решения — но каждому из нас ежедневно приходится думать о том, как действовать добродетельно. И готовых схем здесь нет.

Звучит пугающе, но ученые взялись исследовать и это. Так появилась на стыке философии, психологии и нейробиологии новая дисциплина — моральная психология (moral psychology), которая изучает наши конкретные моральные решения и поступки.

Моральные психологи против рационализации

На современную моральную психологию оказали огромное влияние нейронауки. В конце 1990-х годов в исследованиях мозга произошел «аффективный поворот» (affective turn): ученые открыли важную роль эмоций в принятии решений.

Благодаря трудам таких нейробиологов, как Антонио Дамасио, Яак Панксепп и Ричард Дэвидсон, мы знаем, что части мозга, ответственные за эмоции (наш так называемый эмоциональный мозг), оказывают огромное влияние на более новые с точки зрения эволюции части мозга, или неокортекс. Если эти «эмоциональные» части повреждены, мы не можем принимать даже самые простые решения. Эллиот, печально известный пациент Антонио Дамасио, — яркий тому пример. Из-за повреждений той части мозга, которая отвечает за эмоции, парень утратил даже способность выбрать, в какой ресторан пойти, бесконечно размышляя о рациональных преимуществах и недостатках каждого заведения.

Все эти исследования о важности эмоций в процессе принятия решений помогли ученым сформулировать так называемую теорию двойной системы мышления (dual process theory). Вы наверняка уже про нее слышали, если знакомы с трудами известного израильско-американского психолога и экономиста Даниэля Канемана. В своей нашумевшей книге «Думай медленно… решай быстро» он описал мышление не как единый процесс, а как взаимосвязанную работу двух систем:

Обычно, когда мы говорим о мышлении, мы подразумеваем Систему 2 — наше сознательное и рациональное «я». Именно эту часть нашего «я» мы считаем главной и ответственной за то, кто мы и как мы поступаем. Мы думаем, что Система 2 может контролировать эмоции, принимать важные решения и управлять нашим вниманием и выбором. Но на самом деле это не так: именно Система 1 первой вступает в игру, пытаясь отыскать «быстрый» и автоматический ответ из заранее готовых вариантов. Система 2 приходит в действие только в том случае, если Системе 1 не удалось справиться (например, потому что ситуация экстраординарная) или если мы сознательно ставим под сомнение решения, которые она предлагает.

Такая организация процесса принятия решений экономит нам силы и время: мы легко и быстро решаем, что сегодня пойдем в пиццерию или напишем конспект синей, а не черной, ручкой. Система 2 в процессе принятия этих решений не участвует, и всех всё устраивает: если выбор ресторана или ручки не связан с вопросом жизни и смерти, то нам и правда нет смысла долго размышлять.

Всё это звучит хорошо, пока не оказывается, что мы пользуемся Системой 1 даже в тех случаях, когда стоило бы поразмышлять. Например, в вопросах морали.

Чтобы это продемонстрировать, американский моральный психолог и философ Джошуа Грин (Joshua Greene) проводит параллель с фотокамерой. Систему 1 он сравнивает с автоматическим режимом настроек, а Систему 2 — с мануальным режимом. Автоматический режим работает отлично, когда вы используете его в соответствующих условиях (например, в ночное время и для портретной съемки) и вам не хочется (или нет времени) копаться в настройках.

В повседневной жизни мы часто действуем автоматически, даже если это касается этических вопросов. У нас нет времени, сил, желания или всего вместе, чтобы размышлять над каждым моральным выбором. Это объясняет, почему профессора по этике оказываются не такими уж и нравственными, когда дело доходит до возврата книг в библиотеку, и почему нам самим иногда так сложно соответствовать собственным моральным принципам.

Но иногда хорошие снимки невозможно получить без мануального режима — так же и с моралью.

Важно подчеркнуть, что Грин не призывает вообще отказаться от автоматического режима в решении моральных вопросов. Скорее он советует перестать смотреть на мораль однобоко — как на продукт только рационального мышления. В повседневной жизни мораль эмоциональна и основывается на интуициях, а потому, чтобы изменить чье-то (в том числе и свое) моральное поведение, лишь одного чтения Канта и Аристотеля недостаточно (и это нормально).

Свежая выпечка и гнев в борьбе за мораль

После того, как ученые признали, что эмоции и «быстрое» мышление оказывает такое огромное воздействие на наше моральное поведение, появилось множество (не очень лестных для нас) исследований по этой теме.

Оказалось, что наличие грязных коробок из-под пиццы, просмотр юмористических шоу и даже запах свежеиспеченных булочек могут существенно повлиять на наши поступки. Тогда, может, вообще стоит отказаться от изучения этики и долгих моральных рассуждений, и просто строить на каждом углу булочные, чтобы те делали нас нравственнее без привлечения Системы 2?

Для некоторых это, возможно, и звучит заманчиво, но мы устроены гораздо сложнее: и хотя на нас могут влиять различные импульсы, а эмоции играют бо́льшую роль в принятии моральных решений, чем мы думали раньше, всё это не значит, что мораль полностью иррациональна и пора забрасывать курсы по этике.

Современная американская философиня Марта Нуссбаум напоминает, что еще древнегреческие стоики описывали эмоции не как противоположность рациональному мышлению, а скорее как «быстрые» суждения. Эмоции — способ мозга сигнализировать о том, благоприятны ли обстоятельства для выживания организма или нет.

Наши эмоции не случайны: они появляются в ответ на стимул и несут в себе комплексную оценку ситуации и мотивацию для взаимодействия с ней. Например, злость, чтобы изменить ситуацию, мобилизует силы организма и активно побуждает действовать; а печаль «предлагает» снизить энергетические затраты и отлежаться.

Нейроэмоциональность возникла в ходе эволюции и присуща не только Homo sapiens, но и другим млекопитающим. Этот факт вдохновил нидерландского приматолога Франса де Вааля описать эмоции у приматов и показать, что наша мораль действительно эволюционный продукт.

Но не всё пошло по плану. В здоровом варианте связь между моралью и эмоциями и вправду не проблема, а преимущество. Но из-за сложности человеческой психики нашу эмоциональность нельзя назвать простой и — чаще всего — здоровой: биологические эмоциональные реакции и рациональные установки в процессе формирования детской психики могут смешаться в нечто дикое. В процессе воспитания мы часто лишаемся здорового гнева или перенаправляем свой гнев с опасного на безопасное, боимся того, что нам не угрожает, испытываем привязанность к тому, что нас разрушает и т. д.

Потому для нас так важно полагаться не только на эмоции, но и на «медленное» мышление, которое помогает остановиться и внимательно разобраться в том, что произошло. Необходимо подружить эти две составляющие: для начала хотя бы напоминать себе о том, что за наше моральное поведение отвечают как эмоции, так и разум. Но эмоции вступают в игру первыми.

Как подружить слона и всадника

Чтобы лучше описать, что происходит, когда мы принимаем моральное (и не только) решение, известный американский моральный психолог и философ Джонатан Хайдт (Jonathan Haidt) предложил свою метафору для характеристики работы двойной системы мышления.

Представьте себе, что ваше «быстрое», эмоциональное мышление (Система 1) — это слон, а «медленное», рациональное (Система 2) — это всадник. И хотя нам нравится думать, что это именно всадник управляет слоном (то есть разум управляет эмоциями), на самом деле, если слон не захочет сдвинуться с места, всадник мало что сможет сделать. Потому так важно не забывать про своего слона.

Чтобы его мотивировать, коучи советуют делить сложную задачу на более простые, убирать препятствия со своего пути и воздействовать на эмоции. Это уже давно поняли журналисты, политтехнологи, педагоги и блогеры: одних только фактов недостаточно, чтобы провести интересную лекцию или написать захватывающий текст, — нужно еще и рассказывать истории, увлекать и обращаться к практике.

Тот же подход можно использовать и в отношении морали: не только приводить сухие логические аргументы из трудов философов, но и связывать их с эмоциями и повседневностью.

Идея кажется простой, но на практике трудно достичь баланса. Часто обсуждение моральных проблем (например, смертной казни или абортов) доходит до крайностей: мы или засыпаем оппонента рациональными аргументами, которые его не убеждают, так как они не связаны с эмоциями, или, наоборот, превращаем спор и дискуссию в гневную ругань.

Как показывают исследования Хайдта, это происходит из-за особенностей работы нашей двойной системы мышления. В вопросах морали мы гораздо чаще (чем себе признаемся) сначала эмоционально реагируем и поступаем соответствующе и уже постфактум начинаем объяснять, почему наш поступок был правильным. То есть мы рационализируем наши моральные поступки на последних этапах: сначала нутром чувствуем, что правильно, а затем подыскиваем соответствующую теорию.

Чтобы стать более нравственным или влиять на моральные поведение окружающих, всегда стоит помнить о двух сторонах морали — рациональной и эмоциональной. Занятия по этике, труды моральных философов, а также различные аргументы и дискуссии изменяют наше моральное мышление, помогают нам в теории понять, что правильно и нравственно. Но на практике всё будет сложнее, так как в игру будут вступать эмоции и «быстрое» мышление. Это нормально.

Не получится отказаться от эмоций и стать добродетельным, просто начитавшись философских книг. Точно так же невозможно руководствоваться только своими чувствами в поисках наилучшего решения для всех. Нам нужно и то и другое.

Источник