москвич завод что случилось
Завод АЗЛК разрушен? Да он сейчас круче чем был!
Мне очень часто в комментариях приводят примеры разрушенных заводов. Чаще всего ЗИЛ и АЗЛК. И если с ЗИЛ все понятно — и на месте бывшего гиганта сейчас идет жилищное строительство. Но пример АЗЛК тут лишний: вот бы так «разрушали» другие заводы.
То что завода АЗЛК сегодня не существует, для меня вполне закономерное следствие. Было бы странно, если бы этот завод до сих пор существовал. Просто потому, что так уж получилось, что моя семья одно время владела автомобилем «Москвич» 2141. Когда мы его купили, радости было полные штаны. Просторный, комфортный по тем временам. Но уже скоро радость сменилась разочарованием — очень низкое качество, постоянно что-то ломалось. И хотя автомобиль еще советских времен, 88 года выпуска, уже тогда были серьезные проблемы с качеством. Поездив пару лет, отец его продал, забыл как страшный сон, и купил ВАЗ 2109. Я сел за руль, как сейчас помню, и даже я, неопытный мальчишка, был в восторге. Машина ехала туда, куда я крутил руль, в отличии от 2141! Быстро, без раздумий. Ну и качество просто отменное. Машина только у нас прошла 250 тыс, без капитального ремонта двигателя! При том что она была того же 88 года выпуска. И почти ничего не ломалось.
Но то что завод АЗЛК начал выпускать в 90-е, это вообще ни в какие ворота не лезет. Одного «Ивана Калиту» вспомнить, оторопь берет.
Поэтому, несмотря на поддержку Лужкова, кончина завода была совершенно закономерным итогом.
Но территорию завода постигла другая участь, не то что ЗИЛ. Достаточно быстро часть завода купила компания Рено, и наладила там производство ставшего популярным тогда Рено Логан. Постепенно наращивая производство, и повышая локализацию, компания вышла на производство 180 тысяч автомобилей в год. Производство Рено вполне сопоставимо с тем что там было в бытность АЗЛК. Даже по локализации, ведь АЗЛК никогда не имел, например, своего производства двигателей.
Казалось бы простое решение — снести и отдать под застройку, земля же там дорогущая. Но власти Москвы решили иначе. Они решили сохранить там промышленность. В июле 2010 года на месте АЗЛК Правительством Москвы была создана Территория инновационного развития «Москвич» (ТИР «Москвич»). Позже, этой территории был присвоен статус «Технополиса» и закреплено название «Москва». А в апреле 2017 года в этих корпусах была организована одна из площадок Особой экономической зоны «Технополис „Москва“».
Сегодня бывшие здания завода АЗЛК отремонтированы, а внутри размещено несколько производств.
На сегодняшний день задействована почти вся территория бывшего АЗЛК. В технополисе работают сразу несколько заводов, например здесь есть и микроэлектронное производство «Крокус наноэлектроника», где, в числе прочего, освоен выпуск микросхем энергонезависимой резистивной (ReRAM) памяти. Это первое в России производство микроэлектроники на пластинах 300 мм. Технологические нормы 90/65 нм.
Другое микроэлектронное производство — компания «Маппер» занимается контрактным производством различных МЭМС-датчиков (акселерометры, гироскопы и т.д.).
«Сенсор» производит первичные преобразователи и тензодатчики давления для общепромышленного и специального назначения на базе собственных запатентованных технологий чувствительных элементов.
В Технополисе сразу несколько компаний заняты производством композитных материалов: Нанотехнологический центр композитов (НЦК), UMATEX (РОСАТОМ), ХК «Композит» и другие.
На территории бывшего АЗЛК налажено производство режущего инструмента — Компания Микробор – крупнейший в РФ производитель режущего инструмента из сверхтвёрдых композиционных материалов и один из немногих в мире производителей полного цикла.
И это только некоторые. Всего в Технополисе «Москва» работают более 140 компаний (не только на площадке бывшего АЗЛК). Вот поэтому я хочу еще раз повторить свою мысль: вот бы так «разрушали» другие заводы.
Прощай, тарелка? Москва сносит один автомобильный музей, но открывает другой
Л етающая тарелка, похоже, отлеталась. В начале июня здание бывшего музея АЗЛК в Текстильщиках обнесли забором и начали подготовку к реконструкции. А скорее — к сносу.
Вообще сносить любой музей — подлость. А конкретно этот еще и последний из явно различимых обломков того завода, который некогда выпускал не просто автомобили, а визитные карточки Москвы. Да и всей страны тоже. Корпуса АЗЛК на старой и новой территориях уже давно перестроены до неузнаваемости, испытательный трек разобран, с высотки заводоуправления снята надпись: «Москвич», без которой многоэтажка превратилась в обычную панельку. И только по «тарелке» еще можно догадаться, что на этом месте происходило нечто особенное. Пока еще можно.
Хотя будем откровенны, судьбы здания, завода и музея разминулись так давно, что знак равенства между «тарелкой» и музеем неуместен уже как минимум 12 лет, а оговорка «бывший» обязательна. Хотя разве музеи бывают бывшими?
Москвичовскую коллекцию — 37 автомобилей и восемь двигателей — передали в дар городу еще в 2009 году, а само здание последнее время занимал инфернальный «Музей восстания машин», совсем не тех машин и не оттуда. Наверное, мучительный конец в данном случае лучше, чем мучения без конца, но «тарелка», конечно, не заслужила подобного финала.
Проблема здесь в том, что здание музея по документам не обладает ни статусом памятника архитектуры, ни культурной ценностью. Даже изначальный проект «тарелки» середины 1970-х был разработан не под музей, а под автосалон. А сегодня с формальной точки зрения это просто какой-то старый ангар на балансе. Возможно, так сложилось потому, что его автор, главный архитектор АЗЛК Юрий Регентов, не был достаточно статусным и приближенным к верхам зодчим («летающая тарелка» так и осталась самым ярким его творением). А может, и потому, что сам АЗЛК завел музей уже на закате славы и подмоченная репутация продукции завода противоречила признанию его исторической ценности. Хотя на самом деле в момент появления это был наиболее передовой автомузей в СССР.
Идея его создания родилась весной 1978 года. Музей целенаправленно строили к 50-летию АЗЛК и открыли 6 ноября 1980 года. По воспоминаниям первого действующего директора «тарелки» Евгения Бабурина, полноценным собственным музеем на тот момент обладал только ГАЗ. На ЗИЛе вместо реальных машин демонстрировались макеты, ВАЗ запустил производство вообще всего десять лет назад. А музей АЗЛК уже тогда выглядел гостем из будущего и кроме архивных Москвичей показывал экспериментальные образцы С-1 и С-3 середины 70-х. Вообще-то по правилам тех лет не пошедшие в серию прототипы подлежали уничтожению, но азээлковцам удалось сохранить многие опытные Москвичи и, по сути, задать новый тренд показа автоистории в Союзе.
Правда, изначальная коллекция была совсем невелика. По воспоминаниям Бабурина, в ней едва насчитывалось два десятка автомобилей: ГАЗ-А и полуторка ГАЗ-АА, с которых начинался завод КИМ, малолитражка КИМ-10-50, Москвичи моделей 400, 407, 408 и 412, три прототипа серии С и один седан серии 3-5-6, универсалы, пара джипов 2150, а также гоночный Москвич Г-5. Плюс актуальный на тот момент трехмиллионный Москвич-2140. Зато почти все они были действующими экспонатами и по традиции на 9 Мая проезжали парадом от завода до стадиона АЗЛК!
Как видите, нам в Авторевю сложно оставаться беспристрастными, потому что именно с АЗЛК в редакцию пришли Александр Диваков, Иван Шадричев, Олег Растегаев и Андрей Мохов, а Евгений Бабурин долгое время работал в музее Авторевю вместе со Львом Железняковым, который был заместителем директора москвичовского музея во второй половине 80-х. Потерять «тарелку» во второй раз — это как разбить любимую морскую раковину, привезенную когда-то на память из большого путешествия. Пусть она давно пуста, но поднесешь к уху — и вроде еще шумит.
Утешает лишь то, что Москвичи из заводской коллекции живы. Они несколько лет стояли в музее на Рогожском Валу, потом оказались в хранилище московского Музея транспорта, а в начале этого лета наконец дождались своей большой «именной» выставки «Мечта Москвича» на ВДНХ. И это, наверное, лучшее, что могло с ними случиться: экспозиция в павильоне «Транспорт СССР» стала одним из самых ярких автомузеев не только по российским, но и по европейским меркам: современная, мультимедийная и увлекательная. Обязательно сходите туда, но не затягивайте. Потому что «Мечта Москвича» — это, увы, не возрождение музея АЗЛК, а лишь временная тематическая экспозиция, которая продлится до лета 2022 года. А потом Москвичи снова отправятся в запасники и будут ждать открытия в 2023-м новой выставочной площадки в историческом здании гаража по проекту архитектора Мельникова на Новорязанской улице. Там расположится обновленный Музей транспорта Москвы, однако в его постоянную экспозицию попадут далеко не все машины АЗЛК.
Получается, что своего обособленного дома у Москвичей без «тарелки» все же не предвидится. Хотя руководство Музея транспорта боролось за здание в Текстильщиках, но изменить планы города оказалось не под силу даже с помощью Департамента транспорта: на кону слишком серьезные планы в слишком привлекательном районе на пересечении транспортных артерий.
Сейчас на этой территории находится особая экономическая зона «Технополис Москва», которая занимает старые строения АЗЛК, но план развития предусматривает строительство на месте музея гостиницы и бизнес-центра. И по неофициальным данным, «тарелка» будет реконструирована и превращена в холл отеля. Вроде бы это лучше, чем снос, но давайте вспомним, чем закончилась, например, перестройка спорткомплекса Олимпийский? Кстати, ровесника «тарелки».
А еще более показательный пример — освоение территории ЗИЛа или Ходынки. В первом случае в здании заводоуправления АМО разместили музей хоккея, а во втором — вместо музея авиации построили шопинг-молл «Авиапарк» с гигантским аквариумом. Словно в Москве никогда не существовало ни старейшего автозавода, ни старейшего аэродрома.
И вот это понять сложнее всего. Разумеется, любой бизнес — что строительный, что автомобильный — руководствуется далеко не сантиментами, но направляют-то эти процессы живые люди, и это, как правило, состоятельные мужчины, в кругу которых принято интересоваться историей и искусством. Мы знаем, что они искренне любят технику, классические автомобили и самолеты. Это культурные люди, и даже среди российских олигархов масса подобных примеров. Но чем тогда объяснить, что те же самые боссы с легкостью решают встроить хоккей в сердце бывшего автозавода, аквариум в аэродром или отель в автомузей? Точно не любовью — ни к машинам, ни к истории, ни к городу.
Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы
Реорганизация завода «Москвич» (АЗЛК)
Последние новости
Территория, сформированная на площадях бывшего Автомобильного завода имени Ленинского Комсомола (АЗЛК), больше десяти лет назад закрывшего производство и признавшего себя банкротом в 2006 году, может сегодня называться удачным примером реорганизации неработающей промзоны.
Ныне несуществующий автомобилестроительный завод был основан в 1930 году в поселке текстильщиков на Волгоградском проспекте (до 1964 года Остаповское шоссе) и просуществовал более 70 лет. Начав свою деятельность со сборки легковых и грузовых автомобилей Ford, завод со временем перешел на самостоятельный выпуск автомобилей легендарных марок «КИМ» и «Москвич». В начале девяностых годов АЗЛК все еще оставался одним из крупнейших автомобилестроительных предприятий СССР. Однако с развалом Союза и с возникшей в связи с этим хозяйственно-экономической неразберихой завод находился в состоянии кризиса.
Форд-А (1931 г.).
КИМ 10-50 (1941 г.).
Москвич-401 седан (1954 г.).
Из-за своего расположения завод оказался в более уязвимом положении по сравнению с предприятиями, расположенными в других регионах: цена проживания и самого производства в Москве стала стремительно расти. Производство автомобилей на АЗЛК в скором времени оказалось дотационным, расходы на производство не покрывали доходы от реализации продукции. В 2001 году завод, выпустив последние автомобили, окончательно встал. В 2006 году ОАО «Москвич» официально было объявлено банкротом.
Производство автомобилей на АЗЛК
По планам столичных властей бывшее автомобильное предприятие было решено преобразовать в территорию инновационного развития «Москвич», а затем в технополис «Москва», где, кроме офисных площадей, разместятся компании, задействованные в производстве наукоемкой продукции. На территорию бывшего «Москвича» был разработан проект планировки для реконструкции и строительства зданий, в которых будут размещаться инновационные компании.
Москвич-426 (1967 г.).
Москвич-2140 (1976 г.).
Москвич-2141 (выпуск с 1986 по 1997 г.).
Перспективные виды застройки технополиса «Москва»
Получайте ежедневную подборку актуальных публикаций о строительстве в Москве
Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы
«Мы отставали на 20 лет». Как делали «Москвичи»
Прошло уже 12 лет: в декабре 2006-го на аукционе распродали имущество легендарного завода АЗЛК, а еще через несколько дней ОАО «Москвич» прекратило свое существование.
Лев Наумович Железняков пришел на предприятие конструктором, а позже стал заместителем директора Музея АЗЛК. В общей сложности он проработал на предприятии почти 30 лет. И ему есть что рассказать.
— С 1975 по 1993 год вы работали на АЗЛК. Какие требования предъявлял завод к специалистам такого уровня и насколько сложно было попасть на эту должность?
— Попасть на завод в те годы было не так сложно, как может показаться. В первую очередь необходимо было высшее образование по специальности, и далее выпускники попадали на предприятия по распределению. В 1975-м я попал на практику, а спустя год меня взяли уже на постоянную должность в конструкторский отдел. Естественно, я работал под началом и руководством ведущего конструктора, начальника бюро, главного конструктора.
По сути, этот отдел играет самую важную роль в производстве: каждое отдельное бюро разрабатывает свой узел (коробку, руль, интерьер, механику), а бюро общей компоновки соединяет все в один большой узел, то есть автомобиль. Компоновка машины — это огромная чертежная доска, на которой автомобиль вычерчивается в натуральную величину. Когда инженеры вносили в чертежи определенный агрегат, нужно было вписать его в общую конструкцию автомобиля, чтобы ни один узел ни с каким другим не пересекался.
— Были ли у работников завода какие-то преимущества для того, чтобы встать в очередь на получение автомобиля?
— Проблем с приобретением автомобиля почти не было. Когда я пришел, еще не было налажено массовое производство 41-го «Москвича». На конвейере стоял еще 2140, и в стране все еще наблюдался автомобильный дефицит. Тогда я был еще молодым конструктором, и у меня денег не было, чтобы приобрести автомобиль. Может, кто-то из работников с более высокой зарплатой и мог себе позволить купить его, но я на своем уровне не мог. Зарплата у меня была 125 руб., у начальника бюро — 160–170, у ведущего конструктора — 135 рублей. На жизнь мне в то время хватало, но на автомобиль — нет.
Получить машину мне удалось лишь много лет спустя, в середине 1990-х. Получилось так, что я взял в кредит 2141, который стоил 13 тыс. рублей до деноминации. Потом, когда зарплата уже была в миллионах, я все равно платил 40 руб. в месяц, так как договоры были подписаны по тем деньгам, по старым.
— Многие привыкли критиковать весь советский автопром, утверждая, что он целиком построен на заимствованиях с Запада. Вы, как конструктор, можете сказать, как обстояли дела на самом деле?
— Конечно, разработки велись с оглядкой на передовой автопром того времени, завод закупал иностранные автомобили-аналоги, проводил совместные испытания отечественных и западных образцов. Однако потом вставала задача привести их разработки к возможности советских технологий. Для наших инженеров не было проблемой придумать узел, найти интересное решение, но все упиралось в технологическую цепочку.
Как правило, на главном заводе был специальный технолог, который отталкивался в первую очередь от возможностей оборудования, прежде чем пустить модель в производство. Бывало так, что вашу задумку на нашем заводе изготовить невозможно, а купить специальный станок для ее воплощения он не мог себе позволить. Завод не всегда имел достаточно средств для приобретения оборудования любого типа, бюджет всегда спускали сверху, что, безусловно, ограничивало конструкторов довольно жесткими рамками. В основном закупки нового оборудования осуществлялись, только если старое подлежало замене и когда на конвейер вставала новая модель. Некоторые станки работали у нас еще с послевоенных времен.
— То есть еще те, которые штамповали Москвич-400 (выпускался с 1946 по 1954 г.)?
— Ну да, правда, штампов не было, но станки, которые изготавливали шестерни и тому подобное, могли быть старые. Станки эти могли быть немецкие — еще те, которые были получены после войны по репарациям. Возможно, даже те, которые участвовали в сборке старых «Опелей».
— К слову, о немецком качестве: приглашались на завод какие-либо специалисты из-за рубежа или все проектировали сами?
— Нет, все сами. Разумеется, в некотором смысле это замедляло процесс производства. Разработка автомобиля могла идти на протяжении пяти или даже десяти лет. Прежде чем внедрить какие-то инновации, сначала изготавливали опытный образец, устанавливали его на так называемый носитель (то есть автомобиль, который уже находился в эксплуатации), далее проводили десятки тестов, чтобы проверить надежность данного агрегата, и только после этого могли рекомендовать его к установке на новый автомобиль.
– «Москвичи-412» успешно участвовали в гонках. Причем это были самые обычные машины с незначительными изменениями…
— Ну, не совсем обычные, все-таки они были подготовленные, участвовали в дальних пробегах. Очень многое при этом зависело от водителей, от команды. Как раз командный дух у нас был очень сильный. Многие участники тех рейдов выступали самостоятельно, но наша команда держалась командой. 1968 год… знаменитое ралли из Лондона в Сидней.
— При производстве таких автомобилей учитывалось, что они будет участвовать в ралли?
— Нет, изначально это был нулевой автомобиль, без тюнинга. Единственное отличие заключалось в том, что его тестирование проходило в условиях спортивного использования. Именно для этих целей почти каждый завод имел свою спортивную команду. Это имело практический смысл и с точки зрения производства: если во время гонок выявлялись какие-то дефекты, инженеры вносили изменения в основную конструкцию.
— Иными словами, можно было взять с конвейера любой «Москвич», слегка доработать и…
— Разумеется, сборка должна была быть более тщательная, но по сути все верно. Машины брались с конвейера, потом тщательно перебирались. Детали, которые внушали какие-то сомнения, менялись, слабые — усиливались. Конечно, после такого тюнинга его уже нельзя было в полном смысле слова назвать автомобилем с конвейера, однако основа оставалась прежней.
— Какая модель, на ваш взгляд, была наиболее грамотно выполнена с технической точки зрения?
— Честно говоря, никакая. Любая машина, которая сходила с конвейера, уже отставала лет на 20 от уровня мирового автомобилестроения.
— Многие привыкли винить в этом распад Союза и экономический кризис в 1990-е. Отразилось ли это на работе вашего завода?
— Конечно, отразилось, на всей стране это отразилось. Раньше все велось через госплан: и выпуск автомобилей, и закупка материалов. Наши инженеры привыкли исходить из того, что выдавалось по разнарядке. Порой один сорт металла был, а второго сорта не было, и тогда конструкцию изменяли, исходя из прочности имеющихся материалов.
Проблема дефицита ресурсов на производстве была всегда, однако в 1990-е годы ситуация стала еще сложнее. Рыночная экономика заставляла завод самостоятельно сбывать продукцию через торговые сети. Государство уже не оказывало никакой поддержки, и к середине 1990-х завод практически прекратил выпуск. Отразилось это, естественно, и на зарплатах. Иногда доходило до абсурда: жалованье рабочим выдавали автомобильными деталями, кузовами, да чем угодно.
— Люди массово уходили? Или были все-таки те, кто боялся лишиться стабильной работы?
— По-разному было. Кто-то уходил, если был уверен, что у него хватит способностей и связей устроиться где-то в другом месте. Кто-то оставался в надежде на то, что кризис когда-нибудь кончится. Лично я ушел в 1993 году. Сейчас, когда прошло уже много лет, наших бывших коллег можно встретить в совершенно разных отраслях: кто-то остался в автомобилестроении, кто-то занялся бизнесом.
— С кем-то сейчас поддерживаете контакты?
— На удивление со многими работниками сейчас у нас сохранились отношения. В частности, наш музей — одно из таких мест, куда работники завода приходят, чтобы делиться воспоминаниями. И спортсмены собираются, и конструктора. Во многом именно благодаря этому и сохранилась часть архива АЗЛК. Иногда я думаю о том, что, если бы не наши усилия, многое из истории завода пропало бы бесследно.
— Как была организована работа Музея АЗЛК?
— Музей открылся еще в далеком 1980 г. и существовал при заводе вплоть до его закрытия в 2006 году. Наши сотрудники искали автомобили, произведенные в прежние времена, восстанавливали их и выставляли.
— Вы хотели бы иметь у себя какой-то «Москвич», восстанавливать его?
— Сейчас нет. Боюсь, что это очень дорогой процесс, и наш музей на данный момент не может себе этого позволить.
74 года «Москвичу»: от прототипа Opel до распада и производства Renault
4 декабря 1946 года с конвейера сошел первый автомобиль под названием «Москвич» — модель «Москвич-400». В день рождения бренда «Реальное время» вспоминает модели, выпускавшиеся заводом, сейчас уже не существующим, а также грустную историю его закрытия.
Первое и второе поколения «Москвичей»: 400, 402, 407 и 403
Первый из «Москвичей» стал знаковым — в первую очередь, тем, что это был первый массовый легковой автомобиль, который продавался в СССР для индивидуального использования. Предыдущие советские машины предназначались в основном для государственных нужд, и «частники» могли получить их в лучшем случае уже «б/у-шными», через комиссионные магазины.
«Москвич-400» — первая модель, выпущенная на только что открытом «Заводе малолитражных автомобилей» — до этого завод назывался «Московским автомобильным заводом имени КИМ» (по названию Коммунистического Интернационала Молодежи»), ранее — до этого — «Государственным автосборочным заводом имени КИМ».
Прототипом первого массового советского автомобиля стал Opel Kadett K38. У «Москвича» было довольно много модификаций — около десяти, причем среди них встречались и довольно экзотические варианты — например, фургон с деревянным каркасом кузова, кабриоседан и деревометаллический фургон. Всего было выпущено около 250 тысяч экземпляров 400-ого «Москвича», в общей сложности их выпускали с 1946 по 1956 годы. В автомобилях были трехступенчатые коробки передач и двигатели мощностью в 23 или 26 л.с.
На смену модели «400» пришли 402-ая (выпускалась с 1956 по 1958 годы), 407-ая (с 1958 по 1963) и 403-ая (с 1962 по 1965 годы), сделанные на основе более нового Opel Olympia. У «Москвича-402» был другой кузов, более современный экстерьер и отдельные изменения в устройстве. Пришедший на смену «Москвич-407» (самый массовый из этих трех — выпустили около 360 тысяч экземпляров) мог предложить более мощный двигатель в 45 л.с., со временем на него стали устанавливать и четырехступенчатую коробку передач. Эту модель активно поставляли на экспорт. В 403-ем «Москвиче» уже появились некоторые элементы из нового «Москвича-408», вошедшего в серийное производство с 1964 года.
Третье поколение: 408, 412 и 2140
К «Москвичам» самого известного, массового и длительного третьего поколения относят уже сильно изменившиеся визуально (и по характеристикам) модели — в первую очередь, 412-ую и 2140. Но началось все с «Москвича-408». Он выпускался с 1964 по 1976 годы, а все поколение — вообще на протяжении более чем 35 лет, — с 1964 по 2001 годы (в последние годы, правда, уже не на московском заводе).
«Москвич-408» визуально стал совсем не таким, как предшественники: кузов стал более низкий, салон — более просторным, увеличилась и колесная база. Дизайн для тех лет был современным, что позволило активно экспортировать 408-ой в страны Европы. Стал мощнее и двигатель — теперь тут было 50 л.с., а в экспортном варианте — вообще 60,5. С 1966 года модель собиралась также и на новом ижевском автозаводе, в итоге став одной из самых массовых моделей «Москвича» — их произвели около 700 тысяч штук.
412-ый «Москвич» изначально являлся версией 408-ого с более мощным двигателем — с мощностью в 75 л.с. В Москве 412-ый производился параллельно с 408-ым до 1976 года, затем обе модели объединили в модель 2140. Производство 412-ого продолжилось в Ижевске, их там выпускали аж до 2001 года, и модель стала одной из самых массовых для линейки «Москвича» — всего в Ижевске произвели 2,3 млн штук. Но все же эта модель имела свою, отдельную от московского «Москвича», историю. Также 412-ые собирали в Болгарии и даже Бельгии.
«Москвич-412″. Фото: ru.wikipedia.org
А вот в Москве началась история «Москвича-2140» — он стал рекордсменом среди произведенных на московском заводе моделей — всего их выпустили около 1,8 млн экземпляров. По сравнению с 412-ым «Москвичом» модель 2140 не получила особых изменений в двигателе, а вот кузов существенно модифицировали — изменилась и передняя, и задняя части, также изменилась светотехника, панель приборов, появились сидения с подголовниками. Модель выпускалась с 1976 по 1988 годы.
Четвертое поколение: 2141 и закат «Москвича»
В середине 80-ых на переименованном в АЗЛК («Автомобильный завод имени Ленинского Комсомола») заводе стали производить машины следующего поколения. Первая и единственная массовая модель из этого поколения — «2141». Выглядела она абсолютно не так, как предыдущие модели: кузов — хэтчбек, привод стал передним, да и прототипом стала французская Simca 1307 (производитель входил в концерн Chrysler). Прототип был скопирован почти полностью, в результате «2141» стал одним из самых безопасных советских автомобилей. Двигатели изначально устанавливались от вазовской «шестерки», затем ставили двигатели производства Уфимского моторного завода. Фактически в 2141 не осталось ничего от предшественников.
Несмотря на значительно более высокую комфортабельность и современный внешний вид, «2141» не стал особо массовым. Последовавшей распад СССР привел к нестабильности качества, да и отсутствие современного двигателя не поспособствовало спросу на автомобиль. В середине девяностых на машину стали устанавливать многие детали иностранного производства, но это увеличивало стоимость, а главная проблема — быстро ржавеющий кузов — осталась.
«Москвич-2141″. Фото: ru.wikipedia.org
С 1997 по 2002 год на заводе также выпускали модель «Святогор» (2142) — тот же автомобиль, с небольшими изменениями. В основном в машину устанавливались двигатели французского производителя Renault, также немного изменили внешность. Кроме того, совершались попытки выпуска и других модифицированных моделей — таких, как седаны «Иван Калита», «Князь Владимир» и «Юрий Долгорукий». 1998-ой год и падение курса рубля не позволило больше использовать двигатели французского производства, машины стали слишком дорогими, но остались ненадежными. В результате в 2002 году конвейер был остановлен, АЗЛК перестал существовать. На территории завода сейчас находится завод Renault, где производят модели Logan, Duster и Sandero — также в производстве были Megane и Fluence.