можно ли утверждать что философию нельзя отождествлять с религией
По теме № 1: «Философия, ее предмет и роль в жизни
Человека и общества».
1. Что такое мировоззрение? Все ли люди обладают мировоззрением?
2. Перечислите основные исторические типы мировоззрения.
3. Дайте краткую характеристику мифу, религии, философии как основным типам мировоззрения.
4. Что такое философское мировоззрение? Чем отличается оно от других исторических типов мировоззрения (миф, религия)?
5. Что является предметом философии?
6. Какова структура философского знания?
7. Специфика постановки и решения основных мировоззренческих проблем различными философскими направлениями.
Перечень тем для сообщений с презентацией по теме№1 «Философия, ее предмет и роль в жизни человека и общества».
1. Мировоззрение, его исторические типы (миф, религия, философия).
2. Предмет и структура философии.
3. Специфика постановки и решения основных мировоззренческих проблем различными философскими направлениями.
Типовые оценочные материалы по теме№1 «Философия, ее предмет и роль в жизни человека и общества».
систему взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру
набор разнообразных знаний, обслуживающих повседневную жизнь людей
мировоззрение, основу которого составляют фантазии, легенды, вымыслы
+сложившуюся картину мира, принятую специалистами
4. Философия возникла в период…
5-4 вв. до н. э.
5. В философии Востока по сравнению с философией Запада больше внимания уделяется…
+духовному миру человека
познанию внешнего мира
6. Чувственное познание осуществляется на основе:
1) рефлексов и инстинктов
+2) представлений о предмете
3) рассуждений об объекте
4) уподоблений и обобщений
1) чувственное отражение в виде образа предметов и явлений, сохранившееся в памяти после окончания непосредственного воздействия на органы чувств
+2) отражение отдельных свойств и качеств предметов окружающего мира, непосредственно воздействующих на органы чувств
3) отражение предметов и их свойств в виде целостного образа
4) форма мысли, которая отражает общие существенные признаки познаваемых предметов и явлений
8. Что такое гносеология?
1) теория научного познания
2) наука о мышлении
3) концепция смысла жизни
+4) учение о познании мира
9. Кто из немецких философов осуществил гносеологический переворот, связанный с переносом внимания с объекта познания на специфику познающего субъекта?
10. Представление – это:
+1) чувственное отражение в виде образа предметов и явлений, сохранившееся в памяти после окончания непосредственного воздействия на органы чувств
2) отражение отдельных свойств и качеств предметов окружающего мира, непосредственно воздействующих на органы чувств
3) отражение предметов и их свойств в виде целостного образа
4) форма мысли, которая отражает общие существенные признаки познаваемых предметов и явлений
11. Рациональное познание человеком мира осуществляется в форме:
12. Какое из нижеперечисленных определений философии первоначальное?
2) учение о мудрости;
+3) любовь к мудрости;
4) идея совершенной мудрости;
5) форма теоретического мировоззрения;
6) учение о первосущностях.
13. Правильно ли будет утверждать, что понятие философии охватывает более широкий круг явлений, чем понятие мировоззрения?
14. Правильно ли утверждать, что в античное время философия выступала «наукой наук», «госпожой наук»?
15. Можно ли утверждать, что философию нельзя отождествлять с религией?
16. Есть ли отличие бытия мира и бытия человека?
17. Считаете ли Вы, что философия возникла раньше мифологии?
18. Можно ли включит мировосприятие в структуру мировоззрения?
Дата добавления: 2018-04-04 ; просмотров: 1362 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Религия и философия
Вступление
Сегодня вся научная и даже околонаучная литература пишется так, как будто тот, кто её пишет, обладает способностью выходить за пределы собственного сознания и глядеть на вещи со стороны. Для большего влияния на ум читателя авторы объективируют собственные суждения. На мой взгляд, это глупо. Сколько бы не говорилось о возможности рассматривать в качестве субъекта некую общность людей, исповедующих одну идею и моделирующих согласно этой идее всю свою жизнь, лично мне в жизни таких сингулярностей никогда не встречалось, а значит субъектом я вправе называть лишь отдельно взятого человека. Поэтому в данной работе взаимоотношения между религией и философией будут описываться единственно возможным образом, а именно – с явной предвзятостью. Это значит, что в своих рассуждениях я даже пытаться не стану придерживаться строго логических форм анализа.
Понятия религии и философии
В истории философии, как и в истории религии, тем более, что долгое время истории эти развивались бок о бок, было множество мыслителей, имевших свои взгляды на религию и философию, и в числе прочего занимавшиеся их сравнительным анализом. Рассказывать о каждом в подробностях нет ни желания, ни необходимости. Однако среди них есть люди, чьи суждения на эту тему представляются мне столь важными, что обойти стороной и их уже никак нельзя.
Кроме того, в мире продолжает существовать несколько сущностно отличающихся друг от друга религий, которые, тем не менее, все обладают общими чертами. Так что будь я ревностным служителем культа формальной логики, я должен был бы для чистоты сравнения обобщить все религии и философии. Такой подход позволил бы мне наклеить на своё исследование ярлычок мнимой объективности, что поспособствовало бы делу введения предполагаемого читателя в заблуждение. Однако, я, как уже было сказано, против такого рода манипуляций, и посему я буду прибегать к обобщению произвольно, когда мне того захочется.
Википедия предоставляет несколько определений понятия религии. Лучшее на мой взгляд это:
«Рели;гия — определённая система взглядов, обусловленная верой в сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, умма, сангха, религиозная община).» [1]
В этом определении есть все необходимые указания – на догматизм религии, на необходимость присутствия в религии мистической составляющей и необходимость веры в неё, на социальность и практичность религии. Но в нём не отражены качества некоторых восточных религий, религий нью-эйджа и примитивных шаманских культов, а это значит, что данное определение касается не всех религий, но только самых распространённых монотеистических вер, таких как ислам и христианство. А посему, я беру себе привилегию опираться в следующих рассуждениях только на них.
О философии википедия говорит следующее:
«Филосо;фия — особая форма познания мира, вырабатывающая систему знаний о наиболее общих характеристиках, предельно-обобщающих понятиях и фундаментальных принципах реальности (бытия) и познания, бытия человека, об отношении человека и мира.» [2]
Философия, как видно, из определения и как это следует из истории человечества, понимается, прежде всего, как протонаука, поскольку она познаёт мир, человека и законы мышления, тяготеет к системности, оперирует исключительно общими понятиями. Естественно, что и философские системы в это определение вписываются далеко не все. (Напр.: Существуют попытки рассуждать общими понятиями не только о микро- или макромире, но и о неких «запредельных сущностях», известно также об экспериментах по приведению в философский вид с целью трансляции непосредственно в сознание человека мироощущения обезьяны и так далее). Поэтому для анализа я привлеку не философию вообще, а лишь частные взгляды некоторых наиболее мне интересных философов.
И. Кант. Отношение к религии:
Иммануил Кант – выдающийся продолжатель и примиритель традиций эмпириков и рационалистов, а по совместительству родоначальник немецкой классической философии. Его отношения с религией также во многом продиктованы судьбой и веяниями времени, в которое он жил. А жил он в подспудном предвкушении скорого наступления эпохи романтизма, может быть, поэтому и в сочинениях его человеку отведено гораздо более видное место.
Кант, признавая вслед за Юмом то, что человек навеки замкнут в пределах слышимости своих пяти чувств и потому не способен постичь «вещь-в-себе», вычерчивает три вектора философского поиска. Они сформулированы им в вопросах:
Что я могу знать? (Этот раздел философии называется теорией познания).
Что я должен делать? (Это философия практического применения, этика)
На что я смею надеяться? (Это вопрос о ценностях, им занимается аксиология).
Ответы на эти три вопроса в совокупности дают представление о том, что есть человек, и ими по сути исчерпывается весь спектр философских исканий, а всё, что находится за пределами сознания рефлексирующего индивида – поле деятельности других форм общественного сознания.
Бог по Канту, если он всё-таки есть, принципиально непознаваем. Он – та самая «вещь-в-себе», попытки рассуждать о которой изначально лишены смысла. А значит и верить в него, у нас нет никаких оснований. Но религия от этого вовсе не теряет своего значения:
«Так моральный закон через понятие высшего блага как объект и конечную цель чистого практического разума ведет к религии, т. е. к познанию всех обязанностей как божественных заповедей, не как санкций, т. е. произвольных, самих по себе случайных повелений чуждой воли, а как неотъемлемых законов каждой свободной воли самой по себе, которые, однако, необходимо рассматривать как заповеди высшей сущности, потому что высшего блага, которое моральный закон обязывает нас полагать предметом наших стремлений, мы можем ожидать только от морально совершенной (святой и благой) и вместе с тем всемогущей воли, следовательно, благодаря соответствию с этой волей.» [4; стр. 72]
Другими словами, философская этика Канта, в которой основное понятие – понятие долга, прямо связывается с религией, что, впрочем, не делает этику зависимой от религии, напротив – религия здесь занимает подчинённое положение. То есть Кант допускает и оправдывает существование религии, но это не христианство и даже не буддизм, это некая общемировая религия, лишённая мистики, истории, опыта и обрядности. Это такая умозрительная интеллектуальная религия, для умников навроде самого Канта.
И на этом примере также хорошо видно, что философ, анализируя концепты и явления окружающего мира, подчиняет и то и другое своему мировоззрению. Но абсолютизируя собственную философию, Кант выступает в роли человека, получившего религиозный опыт, дескать, «вот я и только я узрел истину, ибо то, что я узрел – всесторонне, логично, этично и проверяемо». Такой взгляд сам по себе служит делу превращения кантианства в подобие культа.
Подобное затем случалось и не раз. Так, например, произошло с философскими концепциями Маркса, Фрейда, с теорией Дарвина. Все они на определённой стадии своего развития становились слишком похожими на религии. Так марксизм получил все признаки культа, став в СССР государственной идеологией. Так фрейдизм создал разветвлённую всемирную сеть психоаналитических ассоциаций, куда люди приходят ради избавления от душевных страданий, как раньше их предки приходили на исповеди и богослужения. Так, самые оголтелые из сегодняшних учёных ратуют за упразднение религий, повторяя все те же ошибки, что были совершены церковью, в период охоты на ведьм (но конечно с меньшими последствиями для верующих).
И в первом и во втором и в третьем случае заметны проявления одного и того же стремления, схожего по признакам с проявлениями религиозных чувств, что конечно само по себе не плохо и не хорошо, но что прекрасно иллюстрирует естественность и правомочность существования религий.
Невозможность выявления отношения религии к философии:
Мы можем отследить, как разные философы отзывались о религии, но мы, в силу принципиальной независимости последней от частных мнений и толкований, не можем дать прямого ответа на вопрос, как религия рассматривает философию или отдельные её учения. Если же исходить из многочисленных мнений богословов, то слишком велика вероятность уйти в бесплодное резонёрство, поскольку даже самый истинно верующий, самый эрудированный человек, начав вещать от имени религии, неизбежно превратит её в собственную философию. Также не хочется уходить и в частности и выбирать из круга учений, и без того уже сильно суженного монотеистическими традициями, какое-то одно. Поэтому-то представляется необходимым заручиться верой в беспристрастность науки и обратиться к завоеваниям социологии. Социология выявила четыре структурных компонента, необходимо присутствующих в каждой религии, это:
— религиозное сознание, оно может быть обыденным (личное отношение) и концептуальным (учение о Боге, жизненные правила и т. п.)
— религиозная деятельность.
— религиозные отношения.
— религиозные организации.
Философия и религия
Философия и религия имеют совершенно различные задачи и суть различныепо существу формы духовной деятельности. Религия есть жизнь в общении с Богом, имеющая целью удовлетворение личной потребности человеческой души в спасении, в отыскании последней прочности и удовлетворенности, незыблемого душевного покоя и радости. Философия есть, по существу, совершенно независимое от каких-либо личных интересов высшее, завершающее постижение бытия и жизни путем усмотрения их абсолютной первоосновы. Но эти, по существу, разнородные формы духовной жизни совпадают между собой в том отношении, что обе они осуществимы лишь через направленность сознания на один и тот же объект – на Бога,точнее, через живое, опытное усмотрение Бога. Конечно, отвлеченно рассуждая, возможно представить себе и обратное соотношение – именно совершенное расхождение путей осуществления обеих задач. Где, как, например, в буддизме, личное спасение отыскивается не на пути общения с Богом и где, с другой стороны, разум тщится постигнуть жизнь и мир не из его вечной и абсолютной первоосновы, – там между религией и философией не ничего общего; они не то что противоречат одна другой, они в этом случае так же не соприкасаются между собой, как, скажем, музы ка и химический анализ. Но все дело именно в том, что такие, совершенно расходящиеся пути суть и для религии, и для философии пути мнимые, не Приводящие к цели, и что, наоборот, подлинное осуществление задач и той и другой возможно только на путях, ведущих к одной и той же цели – к Богу. В отношении религии это утверждение не требует, конечно, особого доказательства; мы можем здесь спокойно предоставить отдельным парадоксалистам труд, вопреки общечеловеческому опыту, доказывать противоположное. Наоборот, в отношении философии это есть тезис, требующий окончательного уяснения и доказательства, отнюдь еще не исчерпанного предыдущими общими соображениями.
Современному сознанию, даже если оно мыслит в понятиях, близких к вышеизложенным соображениям, представляется маловероятным или даже совершенно невозможным, чтобы то абсолютное, которое в философии нужно как высшая логическая категория, объединяющая и упорядочивающая теоретическое постижение бытия, совпадало с живым личным Богом, которого требует и которым одним только может удовлетвориться религиозная вера.
В ином аспекте эта же трудность принимает форму другого сомнения. Бог религиозной веры, источник личного спасения необходимо есть живая личность. Но, по-видимому, из всех категориальных форм, в которых может мыслиться центральное философское понятие первоосновы бытия, наименее подходящей является именно форма живой личности. Мыслится ли Бог в философии как субстанция мира или как его первопричина, как всеединая вечность или как творческая сила развития, как мировой разум или как жизнь, он есть, во всяком случае, что-то безличное, какое-то в известной мере всегда пантеистически-мирообъемлющее начало, в котором философия, не изменяя своей задачи постижения и логического осмысления бытия и не приспособляясь искусственно к требованиям религиозного чувства, не может усмотреть антропоморфных черт живой, карающей и любящей личности, необходимых для религиозного отношения к Богу. Роковым образом, независимо от содержания отдельной философской системы, Бог философии носит на себе печать своей зависимости от нужд отвлеченной мысли и именно поэтому есть для религиозного чувства лишь иллюзорный суррогат истинного Бога – мертвый камень вместо хлеба, насыщающего голод религиозной души, или, в лучшем случае, ни к чему не нужная, туманная, бесплотная тень того истинно-сущего, которым во всей полноте и жизненности Его реальности уже обладает непосредственная религиозная вера.
В основе обоих сомнений лежит в конечном счете, как уже ука зано, одна трудность; и надо признать, что это есть действительно серьезная трудность – одна из глубочайших и важнейших философских проблем,– в отличие от того легкоразрешимого противоречия, с которым мы имели дело выше и которое вытекало лишь из поверхностных и совершенно ложных банальных пред ставлений о сущности философии и религии. Трудность эта сводит ся к вопросу: может ли философия, которая есть постижение бы тия в логической форме понятия, вместе с тем не быть рациона лизмом? Заслуживает внимания, что этот вопрос является решаю щим не только для согласования философии и религии, но и для возможности самой философии. В самом деле, философия, с одной стороны, есть постижение бытия в системе понятий и, с другой стороны, постижение его из его абсолютной и всеобъемлющей первоосновы. Но понятие есть всегда нечто относительное и ограни ченное; как же возможно выразить абсолютное в формах относительного, овладеть бесконечным, уловив его в сети конечного? Как можно – проще говоря – постичь непостижимое? Казалось бы, мы стоим перед роковой дилеммой: либо мы ищем само абсолютное, выходящее за пределы всего конечного и – тем самым – логически выразимого, и тогда мы не можем действительно постичь и логически зафиксировать; либо же мы ищем только логическую систему понятий и тогда всегда пребываем в сфере только относительного, частного, производного, не доходя до подлинной первоосновы и целостного всеединства бытия. В обоих случаях задача философии остается неосуществленной.
Этим разъяснением условия возможности самой философии сразу же устраняется, по крайней мере, первое из указанных двух сомнений в отношении между философским богопознанием и религиозным чувством. В каких бы понятиях ни выражала отвлеченная философская мысль свое познание Бога, ее основной интуицией и тем самым ее высшим и верховным понятием остается чисто религиозная идея безмерности, неисчерпаемой глубинности и таинственности Бога; и, в сущности, вся остальная система понятий имеет своим последним назначением приблизить мысль к уловлению именно этой сверхконечной и сверхрацнональной природы Бога, конституирующей Его абсолютность. Обычное заблуждение в понимании соотношения между философией и религией в этом пункте состоит в том, что чувство тайны представляется условием, преграждающим познавательное проникновение, и, наоборот, страсть к познанию – силой, разрушающей смиренное чувство тайны и поэтому благоприятствующей самомнению атеизма. В действительности, напротив, религиозное чувство тайны и глубинно сти бытия есть первое и необходимое условие развития филосо фии, тогда как самомнение атеизма в корне убивает самый ин стинкт философствования и есть в такой же мере отрицание философии, как и религии. Возможность и даже частные случау промежуточных форм – недостаточности философской энергии благодаря чему мысль, непроникая до последней глубины, останавливается на полпути, ставит себе здесь последние грани и, упрощая бытие, благоприятствует полуневерию или бедности и схематичности религиозного сознания,– конечно, не опровергает, а скорее подтверждает основное, разъясненное нами соотношение. Идущая в настоящее время борьба между умами, так сказать. глубинными, т. е. ощущающими глубину и бесконечную сложность жизни, и умами плоскими, воображающими, что жизнь легко можно, как карточный домик, разобрать на части и снова сложить по своему усмотрению, есть в такой же мере борьба за религиозное, как и за философское, миропонимание.
Этим обретен и путь к разрешению второго сомнения. Правда, поскольку мы его выразим в грубой и логически твердой формуле, по которой Бог веры есть человекоподобная личность. Бог философии – безличный абсолют, оно кажется совершенно непреодолимым. Но в этом повинна только односторонность и логическая упрощенность самой формулы. Ни Бог религии, ни Бог философии не есть то простое и однозначное содержание, к которому Его сводит эта формула, именно потому, что Он есть прежде всего неисследимая глубина и неисчерпаемое богатство. Он есть полнота всехопределений, ибо стоит превыше каждого из них в отдельности; и потому одно определение не противоречит в Нем другому – под условием, что каждое из них берется в надлежащем смысле, не как исчерпывающее адекватное знание самой Его сущности, а именно лишь как уяснение одной из Его сторон, имеющее – в силу коренного единства Его сущности – лишь символическое значение для определения целого. Ведь и Бог религиозной веры содержит – при первой же попытке какого-либо одностороннего Его определения – множество противоречий, которые в действительности суть не противоречия, а антиномии, согласимые в высшем, сверхрациональном единстве. С другой стороны, философское богопознание лишь мнимым образом приковано к указанному безличному и как бы бесформенному понятию Бога как некоего лишь всеобъемлющего начала. Кажущаяся неизбежность этой тенденции вытекает лишь из одностороннего ограничения задачи философии теоретическим миропостижением. Если мы вспомним и будем иметь в виду, что задача философии этим не исчерпывается, а требуетцелостного осмысления бытия во всей его живой полноте и глубине,объемлющей как один из основных его моментов реальность духовной жизни со всеми ее нравственными и религиозными запросами и проблемами,– если мы вспомним необходимость таких философских проблем, как проблема добра и зла, теодицеи, отношения между нравственным идеалом и действительностью, свободой и необходимостью, разумом и слепотой природных сил,– то мы поймем, что высшее уясняющее единство, которого ищет философия, есть не одно лишь безличное единство. упорядочивающее картину объективного мирового бытия, а действительно целостное всеединство жизни в самом глубоком и всеобъемлющем смысле этого понятия. Все дело в том, что подлинная философия, могущая осуществить свое назначение, должна исходить из действительного, т. е. абсолютно полного и конкретного всеединства, а не из мнимого, по существу, лишь частичного и отвлеченного единства системы объективного бытия. А это значит, что последний источник и критерий философского знания есть w одна лишь бесстрастная, чисто созерцательная интуиция объективного бытия, ацелостный и живой духовный опыт –осмысляюшее опытное изживание последних глубин жизни. Традиционное школьное понимание философии – поскольку оно вообще допускает философию, как метафизику или онтологию – усматривает в последней содержание “теоретической философии” и отделяет от нее в качестве особых, добавочных и притом относительно второстепенных отраслей философского знания – “этику”, или “практическую философию”, “эстетику”, “философию религии”, “философию истории” и т. п. Практически и пропедевтически такое или аналогичное ему деление философии, конечно, неизбежно, ввиду многообразия философских интересов и невозможности изложить сразу предмет философии со всех его сторон. Но поскольку мнят, что подобным делением точно выражена внутренняя структура философского знания, вытекающая из структуры самого ее предмета,– это есть опасное заблуждение, уводящее духовный взор от подлинной природы предмета философии. С одной стороны, всякаяфилософия есть онтология или “теоретическая философия” (бессмысленный плеоназм – ведь философия всегда есть знание, т. е. теория!), ибо философия всюду и везде познает истинно-сущее; и, с другой стороны,– что здесь особенно важно – истинная онтология есть не бесстрастное изучение чуждой духу и лишь извне ему предстоящей картины бытия (ибо такое бытие именно и не есть целостное бытие или подлинное всеединство), а постижение абсолютного бытия, объемлющего и всю духовную жизнь самого субъекта знания – человеческой личности. Но познавательная направленность на абсолютное в этом, единственно истинном его смысле предполагает духовный опыт не как внешнее созерцание, а как основанное на истинном внутреннемпереживаниипостижение существа и смысла жизни. Короче говоря, подлинная, а не только школьная и пропедевтическая онтология должна опираться на живой религиозный опыт и потому в принципе не может ему противоречить. Вся совокупность мучительных сомнений, исканий и достижений религиозного опыта, объединимая в теме “о смысле жизни”,– проблема вины, возмездия и прощения, личной ответственности и человеческого бессилия, предопределения и свободы, реальности зла и благости именно Сущего, хрупкости эмпирического существования и неуничтожимости личности – входит как законная и необходимая тема в состав онтологии, заслуживающей своего имени учения о бытии.
Стоит только памятовать об этом первичном и основном бытии, сосредоточиться на нем и именно в нем видеть последний критерий знания, чтобы все соотношение, которое с первого взгляда кажется запутанным и почти неразрешимым, стало – по крайней мере, в принципе – до самоочевидности ясным. Существуют не две истины, а только одна – и она там, где есть максимальная полнота и конкретность. Как бы отлично ни было лично-религиозное отношение к Богу от познавательного отношения к Нему в философии, какие бы различия мы ни находили между религиозным и философским интересом,– все эти отношения устанавливаются в пределах одной и той же последней реальности, которая предстоит духовному взору личности и остается сама собой, все равно, выражается ли она в непосредственном религиозном переживании или в опосредственной системе логических понятий. Главное все же в том, чтобы иметь живой опыт самой реальности. Лишь там, где религия принимает догматы веры не за символические и таинственные обозначения божественной природы, а за законченные и исчерпывающие адекватные Его раскрытия, превращая их тем в односторонние логические определения, или где философия мнит в отвлеченной системе готовых формул определить до конца последние глубины реальности,– лишь там возможны – и даже неизбежны – конфликты между философией и религией. Внутренняя связь и интимное сродство философии и религии были больше всего затуманены наивно-дерзновенными попытками рационализации догматов веры, компрометирующими и философию и религию. Таинственные и многозначительные религиозные интуиции – плод духовного опыта религиозных гениев и соборного религиозного сознания,– почти недоступные по своей глубине неискушенному опыту среднего человека, обсуждаются иногда – и при их обосновании, и при их опровержении – как простые истины, значение которых доступно здравому смыслу и может быть установлено простейшим логическим анализом. Жалка та мудрость, которая в невежественном самомнении опровергает догмат Троицы на том простом основании, что единица не равна трем; но немного философской мудрости и в дерзновенной попытке, не проникнув опытно в эту тайну, мнимым образом “доказать” ее логически, путем отвлеченного анализа бедной содержанием и бесформенной общей идеи Божества. Напротив, чем глубже и подлиннее философское знание, тем более оно склонно к смирению, к признанию сократова положения, что источник знания есть сознание своего неведения.
ученое незнание. Ред.