think tank что это

think tank

1 think-tank

2 think-tank

3 think-tank

коллектив учёных (разных специальностей) для разработки определённой проблемы
—
[А.С.Гольдберг. Англо-русский энергетический словарь. 2006 г.]

Тематики

4 think tank

The Urban Institute was set up by the Johnson Administration as a private, nonprofit corporation to serve as the Government’s «think tank» for research into city problems. (DNE) — Созданный администрацией президента Джонсона Институт проблем урбанизации являлся частной некоммерческой организацией, своего рода «мозговым трестом» правительства, занятым проблемами городов.

5 think-tank

6 think tank

A respected think tank led by academics from Glasgow. — Пользующийся уважением научный центр, возглавляемый учеными из Глазго.

7 think tank

8 think tank

9 think-tank

10 think tank

11 think tank

12 think-tank

13 think tank

14 think-tank

15 think tank

16 think-tank

17 think tank

18 think tank

19 think tank

20 think-tank

См. также в других словарях:

Think-tank — Pour les articles homonymes, voir Think tank (homonymie). Un think tank est une institution de droit privé, regroupant des experts, plus ou moins spécialisés, émettant des idées dans le domaine des sciences sociales disposant d une capacité d… … Wikipédia en Français

Think Tank — Pour les articles homonymes, voir Think tank (homonymie). Think Tank Album par Blur Sortie Le 5 mai 2003 Enre … Wikipédia en Français

think tank — Bendroji informacija Rūšis: naujai skolinta citata Rašybos variantai:think tank. Kilmė: anglų, think tank, think tank. Pateikta: 2011 11 24. Atnaujinta: 2014 01 31. Reikšmė ir vartosena Apibrėžtis: tarpdalykinius tyrimus atliekanti ekspertų… … Lietuvių kalbos naujažodžių duomenynas

Think-Tank — Think|tank, Think Tank [ θɪŋktæŋk], der; s, s [engl. think tank, ↑ Denkfabrik]: Denkfabrik. * * * Think|tank, (auch:) Think Tank [ θɪŋktæŋk] der; s, s [engl. think tank, ↑Denkfabrik]: Denkfabrik: Wer solche Umfragen in Verbindung mit einer… … Universal-Lexikon

think tank — UK US noun [C] ► a group of experts who are brought together to develop ideas and give advice on a particular subject: corporate/economic/political think tank »Investor confidence in Japan dropped to its lowest level in 16 months, according to a… … Financial and business terms

think-tank — ˈthink tank also think tank noun [countable] a committee of people with special experience or knowledge in a particular area which is established by a government to produce ideas and advice on something: • a government sponsored think tank … Financial and business terms

think tank — also think tank, 1959 as research institute (first reference is to Center for Behavioral Sciences, Palo Alto, Calif.); it had been colloquial for the brain since 1905. See THINK (Cf. think) + TANK (Cf. tank) (n.) … Etymology dictionary

think tank — n [C also + plural verb British English] a group of people with experience or knowledge of a particular subject, who work to produce ideas and give advice right wing/liberal/economic etc think tank ▪ a leading member of a Tory think tank … Dictionary of contemporary English

think tank — /tinkˈtɛnk, ingl. ˈθɪŋ(k)t()/k/ [loc. ingl., propr. «serbatoio (tank) di pensatori (dal v. to think «pensare»)»] loc. sost. m. inv. task force (ingl.), unità di crisi … Sinonimi e Contrari. Terza edizione

think-tank|er — «THIHNGK TANG kuhr», noun. a member of a think tank … Useful english dictionary

Источник

Think tanks: роль в современном мире, распространение и влияние

Давос 2018: глобальные тренды

Экономическая ситуация: окно возможностей, которое нельзя пропустить

Think tank — несколько необычное и нечасто встречающееся в современных российских реалиях словосочетание. Вместе с тем, многие учреждения и организации, предоставляющие аналитические услуги и выдающие в качестве конечного результата деятельности высококвалифицированные интеллектуальные продукты (аналитические доклады, предложения), по сути, являются не чем иным как think tanks. В дословном переводе с английского think tank означает «резервуар мыслей». Наиболее близкими с понятийной точки зрения аналогами в русском языке являются «аналитический центр» или «экспертно-аналитический центр».

Что же такое think tank? Крупнейший американский лексический словарь Merriam Webster даёт следующее определение: «think tank — это учреждение, корпорация или группа, организованные для изучения конкретного предмета (например, политического вопроса или научной проблемы) и предоставления информации, идей и рекомендаций». По другую сторону океана, в Великобритании, Оксфордский словарь определяет think tank как «группу экспертов, предоставляющих советы и идеи по конкретным политическим или экономическим проблемам».

Таким образом, общим местом во всех определениях think tank является наличие группы экспертов, основным продуктом деятельности которых являются идеи, советы и практические рекомендации по определенным вопросам.

Крупнейшие think tanks анализируют проблемы в глобальном контексте, исследуют мировой опыт, выявляют новейшие тенденции в экономике, политике, социальной сфере. Конечный интеллектуальный продукт think tanks — статьи, доклады, графические материалы, карты: все то, что может быть использовано в качестве непосредственного инструмента для принятия решений разного уровня.

Как правило, потребителями продукции think tank являются люди, принимающие решения — руководители предприятий, представители общественных организаций, бизнеса, политики. Однако это не означает, что созданные аналитические материалы являются закрытыми: многие think tanks предоставляют продукты в открытом доступе.

Присутствие think tanks в медийном поле обычно является одной из обязательных задач организаций. Эксперты известных think tanks регулярно выступают в СМИ. Таким образом, деятельность think tanks и наиболее респектабельных СМИ разворачивается в синергии, максимально обогащая общее информационное поле качественным, глубоко верифицированным и высокопрофессиональным контентом.

Think tanks могут принимать самую различную форму: быть привязанными к какой-либо идеологической платформе, политической партии или движению или быть независимыми, могут быть связанными или не связанными с университетами или научно-исследовательскими институтами, могут быть созданными правительственными структурами, аффилированными с определенными бизнес-структурами или же быть полностью автономными. Они могут работать на региональном, общегосударственном или международном уровне. Разнятся think tanks и по своему размеру и специализации — от организации в несколько человек до международной сети филиалов и представительств на разных континентах и от узкоотраслевой направленности (think tanks в области топливной промышленности, ритейла, банковской отрасли и т.п.) до универсальных аналитических центров, чья деятельность охватывает все возможные области социальной, экономической, поведенческой, экологической жизни общества.

Организации, которые можно охарактеризовать как think tank, имеются во многих странах и регионах мира, как экономически развитых, так и развивающихся.

Значительное распространение think tanks получили в США. В мировых рейтингах think tanks, составляемых Пенсильванским Университетом, в число мировых лидеров по влиянию стабильно входят такие учреждения, как старейший американский аналитический центр в области международных отношений Фонд Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace); Брукингский институт (Brookings Institution), чьей специализацией являются вопросы муниципального управления, внешняя политика и мировая экономика; относительно молодой (основанный в 2004 году), ориентированный на вопросы общественного мнения, социологии и демографии независимый Pew Research Center; основанный в 1919 году будущим президентом США Гербертом Гувером и входящий в состав Стэнфордского университета Гуверовский институт (Hoover Institution); Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies, CSIS), изначально основанный в качестве структурного подразделения Джорджтаунского университета в Вашингтоне.

К другим крупным европейским think tanks относятся, к примеру, Стокгольмский институт исследования проблем мира (SIPRI), брюссельские Центр исследований европейской политики (Centre for European Policy Studies) и центр Брейгель (Bruegel), членами которого являются как государства, так и крупные международные корпорации и международные экономические организации — Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития. В Германии широко известны think tanks, аффилированные с крупнейшими политическими партиями страны, — Фонд Фридриха Эберта (СДПГ), Фонд имени Конрада Аденауэра (ХДС), Фонд Генриха Бёлля (Партия Зелёных).

В Российской Федерации одним из известных и классических по формату деятельности think tank является Центр Стратегических Разработок (ЦСР), аффилированный с Комитетом Гражданских Инициатив. Структура анализирует ситуацию и готовит предложения в различных сферах жизни общества и государства, от конкретных вопросов (таких как миграционная политика или вопросы функционирования органов местного самоуправления) до общегосударственных программ (Стратегия развития страны 2018-2024 для Президента РФ). К числу think tanks также принято относить такие организации, как Аналитический центр при Правительстве РФ, Московский центр Карнеги, Институт мировой экономики и международных отношений РАН.

Источник

Think tank что это

Think Tanks: что это такое?

Проблема в том, что такие группы влияния защищают прежде всего свои узкие интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами общества в целом, у которого, как правило, нет подобной лоббистской структуры. Все это обуславливает субъективную сложность реализации госполитики, когда эффективное решение должно исходить из общественных интересов, несмотря на противодействие большого числа хорошо организованных влиятельных ассоциаций, представляющих незначительную часть населения.

В этой связи закономерен вопрос: возможна ли в таких условиях эффективная с точки зрения общественного благосостояния государственная политика? И если да, то с помощью каких институтов это можно сделать?

«Хранилища мысли»

Становление независимых аналитических центров происходило на фоне нескольких объективных процессов. Исторически, когда властям было необходимо получить квалифицированный совет по тому или иному аспекту госполитики, они в первую очередь обращались к академическому сообществу. Университеты, обладающие колоссальным аналитическим потенциалом, нередко готовили свои предложения и рекомендации в отношении насущных проблем, стоящих перед государством.

Со временем в силу объективных причин (в т.ч. из-за процессов глобализации) проблемы госполитики становились все более сложными и требовали все более значительных интеллектуальных ресурсов на решение текущих задач. В то же время академические круги, традиционно в большей степени занимающиеся продвижением человеческой мысли в глобальном масштабе, нежели решением конкретных задач, стали отдаляться от лиц, принимающих конкретные политические и экономические решения. Даже язык современных экономистов и социологов в последнее время стал настолько специфичен, что зачастую «непосвященному» сложно разобраться в сути обсуждаемых вопросов.

Параллельно с этим усиливалась роль разнообразных отраслевых объединений и союзов, постепенно превращавшихся в мощные центры влияния на государственную политику, которым также требовались аналитические ресурсы для более строгого и убедительного обоснования своих предложений во властных структурах.

Наконец, еще одним объективным процессом, наблюдавшимся в США в последние десятилетия, стал быстрый рост благосостояния населения: появление очень богатых людей и компаний, готовых в рамках благотворительности оказывать финансовую поддержку организациям, занимающимся исследованием насущных вопросов с точки зрения общества в целом.

В результате этих процессов в 1970-х годах в США стали один за другим появляться независимые аналитические центры, формально призванные защищать интересы общества при формировании государственной политики в противовес лоббистским усилиям различных групп влияния.

Основная деятельность и каналы влияния

личные контакты (ланчи, презентации и т.п., организуемые по инициативе ТТ);

официальные контакты (участие в парламентских слушаниях в качестве приглашенных экспертов);

распространение среди ключевых лиц небольших эссе (1-3 страницы) по насущным вопросам с конкретными рекомендациями (т.н. policy briefs); подобные эссе, как правило, распространяются вместе с более полным отчетом по данному исследованию, который предназначается прежде всего для аппарата и советников официального лица;

средства массовой информации (регулярная публикация статей по насущным вопросам госполитики в центральных газетах, выступления на телевидении, интервью и т.п.);

публикация книг и статей в научных академических изданиях;

Об интенсивности работы по продвижению результатов исследований говорит тот факт, что число людей, отвечающих за эту работу, как минимум сопоставимо с числом исследователей, готовящих соответствующие рекомендации. По статистике в среднем каждый эксперт ведущего аналитического центра цитируется на страницах периодических изданий раз в два месяца, в отдельных случаях наиболее известных аналитиков в прессе упоминают едва ли не каждую неделю. Помимо этого, крупные аналитические центры, такие, как Brookings и Heritage, в среднем каждый месяц выступают на слушаниях в Конгрессе США. Несколько реже (примерно раз в полтора месяца) там выступают эксперты American Enterprise Institute, Institute for International Economics, Cato Institute и других ТТ.

Каналы финансирования

единовременные благотворительные пожертвования;

регулярные благотворительные пожертвования;

государственные или частные контракты;

подписка на аналитические материалы;

продажа собственных изданий (книг, журналов и т.п.);

Для большинства аналитических центров ключевым источником финансирования являются единовременные пожертвования (т.н. endowments), которые обычно представляют собой несколько миллионов долларов и, как правило, составляют «первоначальный капитал» для ТТ. Например, в 1910 г. был образован Carnegie Endowment for International Peace. А. Карнеги пожертвовал 10 млн долл. на создание этой организации, изначально призванной способствовать прекращению войн на планете и установлению всеобщего мира. В дальнейшем бюджет аналитических центров в заметной степени формируется за счет доходов от инвестирования первоначального пожертвования.

Не менее важным источником финансирования выступают регулярные пожертвования частных лиц и корпораций. Такие пожертвования варьируются от нескольких десятков до сотен тысяч долларов в год. Например, Heritage Foundation в 2000 г. получил таким способом в общей сложности более 16 млн долл. (почти 60% годового бюджета).

Огромным преимуществом как единовременных, так и регулярных пожертвований для аналитических центров является относительная свобода в использовании полученных средств в отличие от грантов благотворительных фондов, выделяющих деньги под конкретный проект. В то же время для привлечения лиц, готовых пожертвовать свои деньги на нужды какого-либо ТТ, последнему необходимо пропагандировать соответствующую идеологию, совпадающую со взглядами спонсоров. Это, в свою очередь, накладывает определенные ограничения на объективность и независимость позиции ТТ. Хотя, если искренне верить в то, что существует единственно верная идеологическая платформа, подобные проблемы для аналитического центра могут быть не столь критичны.

С одной стороны, работа в рамках правительственного контракта позволяет получать доступ к закрытой или труднодоступной информации, более эффективно влиять на выработку государственной политики. С другой стороны, заказчик, как правило, выставляет определенные ограничения по распространению результатов исследования широкой общественности, что опять-таки вступает в конфликт с основной идеей создания независимых аналитических центров как «рупора общественности».

На практике такие противоречия разрешаются путем взаимной договоренности. Например, ТТ обязуется заранее известить о предстоящем обнародовании тех или иных результатов своего заказчика, чтобы у него было достаточно времени подготовиться к ответу на вероятные «сложные» вопросы.

Наконец, последним, как по счету, так и по значению, источником финансирования ТТ является доход от издания собственных книг и других публикаций. В силу того что независимые аналитические центры как таковые призваны служить всему обществу, результаты их работы должны быть доступны общественности, и, следовательно, издательская деятельность как источник дохода не может быть основной. В среднем доход от продажи книг и журналов составляет лишь несколько процентов бюджета организации.

Перспективы аналитических центров в России

В России процесс становления аналитических центров пока находится в начальной стадии. Несмотря на это, уже сегодня можно назвать полтора десятка достаточно известных (по крайней мере, в Москве) организаций, деятельность которых в той или иной степени соответствует описанию американских ТТ. Эти организации проводят исследования по насущным экономическим и политическим проблемам, с которыми сталкивается российское правительство, дают реальные рекомендации властям, популяризируют свою точку зрения с помощью средств массовой информации и т.д.

В принципе любой аналитический центр в своей деятельности сталкивается с четырьмя важными альтернативами:

быть полностью обособленным или аффилированным;

иметь постоянный персонал исследователей или привлекать экспертов на временной основе;

иметь четкую единую позицию в организации по основным вопросам или исходить из того, что каждый исследователь имеет право на собственную точку зрения;

иметь ярко выраженную партийную ориентацию или быть «беспартийным».

Теоретически каждая из перечисленных альтернатив имеет свои плюсы и минусы, многие из которых обсуждались нами выше. Между тем в России свободный выбор этих альтернатив оказывается в значительной мере ограничен. По свидетельству зарубежных экспертов, активная деятельность иностранных благотворительных фондов в России будет сохраняться еще не более 3-5 лет. В Восточной Европе финансовая поддержка фондов уже заметно сократилась. А финансовые проблемы, в свою очередь, автоматически предопределяют выбор между полной обособленностью и аффилированностью в пользу последней. Нехватка квалифицированных экспертов (сохраняющаяся и по сей день, несмотря на позитивные сдвиги, наблюдавшиеся в этой области в последние годы) также не позволяет рассчитывать на эффективное использование временного персонала, отдавая преимущество в пользу постоянного штата.

Источник

О чём думают «танки»

Государству как никогда нужны независимая экспертиза и диагностика. Это позволит экономить время и деньги, а также свести к минимуму стратегические и тактические ошибки. В развитых странах такую экспертизу предоставляют think tanks, или «мозговые центры». Что мешает их развитию в Узбекистане, обсуждают ректор ТГПУ Алишер Умаров, завкафедрой ТГПУ Валерий Хан и главный специалист Минкульта Гуласалхон Саидмавлонова.

О том, что такое «мозговые центры» и какую роль они играют в развитых странах, пишут ректор Ташкентского государственного педагогического университета им. Низами Алишер Умаров, заведующий кафедрой теории и практики построения демократического общества в Узбекистане ТГПУ Валерий Хан и главный специалист Управления по привлечению инвестиций и развитию культурного туризма при Министерстве культуры Гуласалхон Саидмавлонова.

Зачем понадобились «мозговые центры»

Мы живём в эпоху цифровых революций и строительства нового мирового порядка, новых вызовов и угроз. Мир становится всё более непредсказуемым. Это касается как имеющих глобальные последствия вопросов, например, последствий COVID-19 или смены администрации в США, так и вопросов, значимых для каждого человека в отдельности: будут ли актуальные сегодня профессии нужными через 10 лет? Кто даст ответ, надёжный и практичный?

Действующие правительства, корпорации, партии и политики ввиду лавинообразно растущего объёма информации не способны быстро и при этом качественно принимать решения. Если говорить о государственных деятелях и политиках, они находятся между «ножницами» потребности в глубоком и тщательном анализе, который может требовать значительного времени, и необходимости ежедневного скорого реагирования на информацию и события.

Временной горизонт, в котором политики выстраивают свою деятельность, определяется сроком избрания, иначе говоря — до следующей избирательной кампании. В 2003 году бывший начальник отдела планирования при канцлерстве Герхарда Шрёдера Вольфганг Новак говорил об «обнищании ориентированного на будущее мышления» в политике.

Государственные и политические структуры разного ранга всё чаще обращаются к так называемым «фабрикам мысли» (think tanks) с целью принятия оптимальных политических решений и поиска долгосрочных ориентиров действий на основе научно обоснованных рекомендаций от экспертов. Сегодня даже правительства полагаются не столько на экономические прогнозы собственной администрации, сколько на рекомендации think tanks. В этом плане мозговые центры являются поставщиками идей для государства, политических структур и общественности.

Think tanks («мозговые центры», «мозговые тресты», «фабрики мысли») — это финансируемые из частных источников или государственными учреждениями, ориентированные на практику экспертно-аналитические институты и центры, основными задачами которых являются исследования, научно обоснованные комментарии, рекомендации и прогнозы по тому или иному кругу общественно-политических значимых тем и проектов.

Наиболее мощные «мозговые центры» находятся в индустриально развитых странах. Не в последнюю очередь благодаря им, развитие этих стран осуществляется по оптимальным траекториям. Сегодня в мире насчитывается около 7000 «мозговых центров» более чем в 180 странах. Наибольшее количество этих центров находится в США, Западной Европе, Индии, Китае, России, Японии.

Исходя из факта, что «мозговые центры» непосредственно оказывают влияние на процессы в обществе и политические структуры государства, Джеймс Макганн, ведущий специалист в области экспертно-аналитических центров, причисляет их к «пятой власти» — после законодательной, исполнительной, судебной властей и СМИ — способной оказать влияние на принятие политических решений.

А почему бы и нет? Если взять вторую половину ХХ века и век нынешний, то за многими значимыми политическими решениями, от глобальных до локальных, стоят «мозговые центры». Достаточно обратиться к современной политической литературе в США: в ней можно чуть ли не пошагово проследить, как готовились решения той или иной американской администрации и какую роль в этом играли «мозговые центры», каковы были последствия в политике, экономике, на международной арене.

Одна голова — хорошо, а несколько — всё равно лучше

Термин think tank впервые встречается на рубеже как британский жаргон для обозначения слова «мозг». В годы Второй мировой войны он вошёл в военный жаргон США и обозначал «защищённые помещения для размышлений» (отсюда и слово tank), в котором генералы и гражданские эксперты, герметично защищённые от вражеских шпионов, могли спокойно обсуждать варианты военных действий и принимать соответствующие решения.

Позже содержание этого термина полностью трансформировалось. И дело не в том, что сегодня никто не сидит в закрытых помещениях. В отличие от времён Второй мировой войны современные аналитические центры не принимают решения. В них вырабатываются, анализируются и оцениваются возможные решения и их последствия. Это аналитические центры, а не центры принятия решений.

Лишь к концу 1950-х годов данный термин стал применяться в качестве понятия, обозначающего исследовательские институты или группы экспертов с междисциплинарной структурой, которые предоставляют советы и идеи для решения общественно-значимых (политических, экономических и др.) проблем.

До появления «мозговых центров» в современном виде тоже существовали ведомственные советы, политические и экономические консультанты, информационно-аналитические центры при правительствах, министерствах Даваемые ими консультации представлялись в виде закрытых отчётов (они и сегодня существуют в виде ДСП — «для служебного пользования»).

Для служебного пользования — информация для чиновников. А почему её не может знать народ?

Однако аналитические центры при правительствах имели существенный недостаток: заведомая лояльность по отношению к действиям правительства, низкий уровень критического осмысления текущей политики, а в силу этого — ограниченный набор рекомендаций (в них принципиально не могли содержаться рекомендации по кардинальному изменению данной политики).

Низкий КПД таких рекомендаций рано или поздно во всех странах приводил к необходимости создания независимых, с мощным интеллектуальным потенциалом, способных к критической оценке любых решений и любой политики центров. Точная диагностика стала ценной и востребованной, невзирая на лица. Это как в медицине: если нет точного и правильного диагноза (каким бы он ни был), не будет правильного лечения, а значит, и выздоровления.

Заказчиками для оценки правительственных решений становились не только финансовые компании и оппозиционные политические партии, но и сами правительственные структуры, причём не только для поддержки своей политики, но и для её критического анализа. Таким образом правительство само заказывало беспристрастный анализ своей деятельности, создавая себе противовес.

Это стало возможным и даже является необходимым в условиях демократического общества, где государственные органы не играют в прятки или в молчанку, а осознают свою ответственность перед обществом. Конечно, и в развитых странах — они не идеальны — есть корпорации, политики и государственные деятели, для которых собственное благополучие важнее благополучия общественного, которые скрывают общественно важную информацию, но для этого и существуют «мозговые центры», которые поднимают и открыто говорят об общественных проблемах.

В отличие от чисто академических институтов think tanks соединяют науку и общество, или, как отмечается в книге о «мозговых центрах» США, «эти учреждения часто действуют как мост между академическим сообществом и сообществом, определяющим политику, между государствами и гражданским обществом, служа общественным интересам как независимый голос, который переводит прикладные и фундаментальные исследования на язык, который понятен, надежен и доступен для политиков и общественности».

Появлению независимых экспертно-аналитических центров способствовало также то, что закрытая форма рекомендаций ведомственных центров приводила к тому, что важная информация оказывалась запертой, не доводилась до других ведомств, общественности, что вело к серьёзным для общества последствиям.

Со временем «мозговые центры» превращались в кузницу политической элиты. Многие аналитики становились ведущими политиками, ответственными членами президентских администраций, и наоборот, многие политики, по завершению своей карьеры, становились профессорами, консультантами, почётными членами ведущих мозговых центров.

Есть ли у нас «мозговые центры»?

Длительное время состояние аналитики в стране оставляло желать лучшего. На этом сказались уровень образования и подготовки квалифицированных кадров, явная или неявная цензура и наличие табуированных тем, контроль за публикациями, заданность исследований и ориентация на поддержку текущей государственной политики, ограниченные связи с зарубежными организациями, подотчётность вышестоящим органам, дефицит достоверных эмпирических данных, низкие заработные платы, кадровая текучка и утечка мозгов.

По данным программы университета Пенсильвании, составляющей наиболее авторитетные рейтинги мозговых центров в мире (The Global Go-To Think Tanks Index), в Узбекистане действуют 12 аналитических центров, относимых к think tanks. Это государственные организации — Институт стратегических и межрегиональных исследований при президенте (ИСМИ), Центр экономических исследований и реформ при Администрации президента (CER), Институт проблем законодательства и парламентских исследований при Олий Мажлисе, Высшая школа стратегического анализа и прогнозирования, Центр развития гражданского общества (бывший Независимый институт по мониторингу формирования гражданского общества — НИМФОГО), «Центр политических исследований» (ЦПИ), Центр «Стратегия развития», Центр социальных исследований «Тахлил», а также ННО — «Центр содействия экономическому развитию» (CED), «Караван знаний», Центр исследовательских инициатив «Ма’no» и др.

Ни один из этих центров, по данным за 2019 год, не вошёл ни в 175 лучших аналитических центров мира, ни в 155 лучших центров за пределами США. Список лучших центров в странах Центральной Азии и Кавказа составил 63 организаций. В него вошли только 4 центра из Узбекистана: ЦЭИР (10), ЦПИ (22), ИСМИ (26) и «Тахлил» (33). По итогам 2017 года Центр «Стратегия развития» вошёл в топ-50 в номинации «Лучший новый „мозговой центр“ 2017 года».

Как стать лучше?

Аналитические центры у нас есть, и их количество, вероятно, будет расти, особенно, если вопрос о них поставлен президентом. Но будет ли обеспечено их качество? Есть ряд барьеров, мешающих нашим центрам продвигаться в международном рейтинге и, в конечном счете, занять свою нишу в информационно-аналитическом пространстве страны.

Первое — это несовершенство законодательства. У нас отсутствует отдельная правовая база для «мозговых центров». Нужно создать нормативную базу о поддержке социальных научных инициатив в сфере аналитических рекомендаций.

Второе — большинство наших «мозговых центров» учреждено государством. И даже те, которые позиционируют себя независимыми, как это делал НИМФОГО, на самом деле являются государственными структурами и учреждаются государством. Поэтому их анализ и рекомендации не выходят за рамки государственного видения существующих проблем.

У нас не существует «мозговых центров» при политических партиях, в то время как во всём мире это норма. Как партии собираются выстраивать свои стратегии, каково их отношение к деятельности исполнительной власти, к значимым событиям политической и экономической жизни страны?

2 февраля на встрече с лидерами политических партий президент Шавкат Мирзиёев подверг критике партии и парламент за низкую инициативность, формальную работу «для галочки», низкий уровень взаимодействия с исполнительными органами власти. Был поставлен вопрос: «Неужели для реализации реформ должны приниматься только указы и постановления президента?»

Но для того, чтобы поднимать вопросы такого масштаба, нужны аналитические центры, чьи рекомендации могли бы быть предметом обсуждения через партийные фракции в парламенте. Мы видим выступления отдельных политиков, депутатов, блогеров, но нет системной аналитики, которая по плечу «мозговым центрам», как это происходит в разных странах.

Нет соответствующих центров и при различных общественных и государственных фондах. А они нужны — не только в сфере политики и экономики, но в сфере образования, культуры, во всех областях общественной жизни.

Некоторые наши центры — по финансовым обстоятельствам — очень маломощные, не способны содержать группы экспертов и осуществлять масштабные исследования и в силу этого представляют собой лишь рупоры своих руководителей.

Третье — у нас много неоправданно закрытой информации и статистики. Она должна быть максимально полной и открытой, за исключением вопросов, касающихся национальной безопасности страны. Недостоверная или фрагментарная статистика, как и иная значимая информация, — это мина замедленного действия при принятии политических или экономических решений.

Четвёртое — как всегда, кадры. У нас нет элитных учебных и научных заведений, где пестуют, выращивают аналитиков.

Сегодня государству как никогда нужны независимая экспертиза и диагностика. Это позволило бы сэкономить время, деньги, к минимуму свести стратегические и тактические ошибки, включить в обсуждение государственных решений общественное мнение.

Не секрет, что порой те или иные проекты с самого начала содержат в себе серьёзные ошибки, те самые мины замедленного действия. Их раннее обнаружение позволило бы вовремя остановить или изменить проект, не выбрасывать государственные деньги на ветер, сэкономить время, финансовые и человеческие ресурсы.

Но для многих наших чиновников характерна пресловутая «защита мундира», корпоративная «этика»: не выносить сор из избы. Что это означает на практике? Начальство ведомства принимает ошибочное решение, разработчики это знают, но молчат — ведь встанет вопрос: а где вы были? И здесь вступает в силу пресловутое «авось, пронесёт». Эксперты ведомства обнаруживают это через два-три года, но тоже молчат, боятся выносить сор из избы, ведь никто не хочет терять работу.

Ошибочный проект продолжает финансироваться и вдруг, спустя пять лет, лопается. Это как построенный с нарушениями многоэтажный дом, который развалился при первом землетрясении. Кто будет отвечать за это? Кто вернёт потраченные государственные деньги?

А сколько времени и средств нужно, чтобы реализовать современный, инновационный проект общественного значения? Ведь цена масштабных решений гораздо выше, чем стоимость рухнувшего дома. И их последствия могут отзываться годами. Это глупость, которую мы не можем себе позволить — у нас нет для этого времени.

Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции.

Источник